Дело заключалось в том, что среди рабочих Каталонии господствовали антисталинские настроения. Сталин знал, что размежевание неотвратимо, но знал также, что оппозиционеры разделены и могут быть сломлены быстрыми, смелыми акциями. ОГПУ раздувало пламя борьбы, натравливая друг на друга различные политические фракции. В пятидневном кровопролитии, ознаменовавшемся пятьюстами убитых, более чем тысячью раненых, Каталония стала пробой сил, в которой решался вопрос: быть или не быть правительству Кабальеро. Испанские коммунисты во главе с Диасом потребовали подавления всех антисталинских группировок, установления контроля ОГПУ над газетами, радиостанциями и всеми помещениями для собраний. Ларго Кабальеро отказался принять эти требования и вынужден был уйти в отставку 15 мая. Хуан Негрин стал новым премьером, как и было предложено заранее Сташевским. Его кабинет приветствовали как «кабинет Победы», и он оставался у власти до провала всей обороны законного правительства в марте 1939 года.
Большое количество испанского золота было доставлено при Негрине в Советский Союз. По указанию Сталина разгрузка прибывавших партий доверялась только офицерам тайной полиции, по личному выбору Ежова, во избежание распространения малейших сведений об этих операциях. Однажды я заметил в печати список высших представителей ОГПУ, награжденных орденом Красного Знамени. Среди них были известные мне имена. Я спросил у Слуцкого, в чем состояла заслуга награжденных. Он объяснил, что это список руководителей специального отряда численностью 30 человек, который был послан в Одессу для разгрузки ящиков с золотом: офицеры ОГПУ использовались на этой работе в качестве докеров. Операции по разгрузке золота из Испании проводились в величайшей тайне — это было первым случаем, когда я услышал о них. Один мой сотрудник, оказавшийся участником упомянутой экспедиции в Одессу, описывал мне потом сцены, которые там увидел: вся территория, примыкающая к пирсу, была очищена от людей и окружена цепью специальных отрядов. Через все освобожденное пространство, от пристани до железнодорожного пути, высшие чины ОГПУ изо дня в день переносили на спине ящики с золотом, сами грузили их в товарные вагоны, которые отправлялись в Москву под вооруженной охраной. Я пытался узнать, каково количество доставленного золота. Мой помощник не мог назвать какой-либо цифры. Мы переходили с ним через Красную площадь в Москве. Указав на пустое пространство вокруг нас, он сказал:
— Если бы все ящики с золотом, которые мы выгрузили в Одессе, положить плотно друг к другу на мостовой Красной площади, они заняли бы ее полностью, из конца в конец.
Так он наглядно представлял себе объем доставленного золота.
Вскоре после падения правительства Кабальеро я беседовал со Слуцким в его московском кабинете. Раздался телефонный звонок. Я понял, что звонили из специального отдела. Хотели узнать через Слуцкого, выехала ли из Союза дочь Сташевского. Будучи другом последнего, Слуцкий явно проявил беспокойство — такой вопрос ничего доброго для Сташевского не сулил. По другому аппарату Слуцкий вызвал паспортный отдел и узнал, что дочь Сташевского пересекла границу, о чем с облегчением сообщил вопрошавшему.
Расскажу о последних страницах жизни этого человека и его семьи. Из Москвы он вернулся к месту своей работы в Барселоне. Жена его Регина находилась в Париже, где работала в советском павильоне Всемирной выставки. Там же работала их 19-летняя дочь — отец позаботился о том, чтобы она оставалась с матерью. Через месяц после своего приезда в Париж, вскоре после упомянутого телефонного запроса, насторожившего и меня, и Слуцкого, дочери Сташевского было предложено отвезти в Москву ряд экспонатов выставки. Ничего не подозревая, она уехала в июне и исчезла навсегда. Тем временем ее отец был отозван из Испании, а я в июле вновь оказался в Париже. По телефону я справлялся у его жены, видала ли она его проездом. Оказалось, что он проехал через Париж в невероятной спешке, провел в городе несколько часов между поездами и вместе с генералом Берзиным выехал в Москву. Жена Сташевского была крайне встревожена, не зная ничего о муже и дочери. В июне Сталин уничтожил почти все высшее командование Красной Армии во главе с маршалом Тухачевским. Эти события доводили до крайности настороженность в правящих кругах Советской России.
В течение многих дней и ночей Сташевская пыталась дозвониться до своей московской квартиры. Телефонистка неизменно сообщала: «Аппарат не отвечает!» Наконец разговор состоялся. Из квартиры сказали, что Сташевского в Москве не видели и ничего не знают о дочери, она там не появлялась. Прошло две недели без новостей, но однажды жена Сташевского получила короткую записку мужа: он просил все бросить и скорее возвращаться в Москву. После своего разговора с домом жена поняла, что записка эта из тюрьмы. Она тут же сложилась и уехала в Советский Союз к тем, кто был ей дороже всего на свете. Больше ничего мы о ней и ее семье не услышали.
Исчез также и генерал Берзин. Расстрел высших командиров Красной Армии стал приговором и ему. Подобно Сташевскому, он был тесно связан с жертвами этой сталинской расправы с самого начала революции, в течение целого двадцатилетия. Против этого обстоятельства не имели никакого веса ни его заслуги в Испании, ни его многолетняя верность Сталину. Он принадлежит к тому огромному числу исчезнувших советских лидеров, о судьбе которых можно только догадываться и которая никогда уже не станет нам известна в ее фактических подробностях.
В то же время, летом 1937-го, когда Сталин, казалось, окончательно достиг своих целей в далекой Испании, Япония атаковала Китай. Угроза Советскому Союзу с Дальнего Востока стала реальностью. Японцы заняли Пекин, бомбардировали Шанхай, наступали на Нанкин. Правительство Чан Кайши примирилось с Москвой и просило о советской помощи. Фашистские державы на Западе становились все агрессивнее, усиливали свою помощь Франко. Военная ситуация в Испанской республике резко ухудшалась. Если бы Сталин хотел воспользоваться своими успехами в Испании, он должен был бы оказать ей теперь максимум помощи в борьбе против Франко и его союзников. Но более, чем когда-либо, он остерегался рисковать большой войной. Эта его позиция становилась все очевиднее с тех пор, как Япония вторглась в Китай и угрожала сибирским границам СССР.
Роль Сталина в Испании приближалась к позорному концу. Он предпринял вмешательство в надежде на то, что с помощью зависимой Испании легко проложит наконец путь из Москвы через Париж и Лондон в Германию. Но маневр этот не имел успеха. Ему не хватило подлинной смелости. Он храбро боролся с независимостью испанского народа, но слабо — против Франко. Ему удавались кровавые интриги, но не удавались военные операции.
Париж и Лондон занимали все более дружественную позицию по отношению к Франко. Постепенно в течение 1938 года Сталин убрал свою руку из Испании. Все, что он получил ценой своей авантюры, была оставшаяся в его руках груда испанского золота.
IV. Как Сталин подделывал доллары
Первый пятилетний план осуществлялся с 1928 по 1932 год. Все это время широко велись закупки оборудования за рубежом для нужд индустриализации России. Одним из следствий этого курса была острая нехватка у Москвы иностранной валюты.
Как раз в эти годы земной шар оказался опутан густой сетью фальшивых 100-долларовых банкнот федеральной резервной системы Соединенных Штатов. Они начали проникать, а затем хлынули потоком в казначейство США через Шанхай и Сан-Франциско, Хьюстон и Нью-Йорк, Монреаль и Гавану, через Варшаву, Женеву, Бухарест, Берлин, Вену, Софию, Белград.
Пустил в обращение по всему миру примерно сто миллионов фальшивых долларов не кто иной, как Сталин.
Факт этот интересен не только сам по себе, но и потому, что иллюстрирует весь примитивизм умственных обыкновений нашего грузина — его неведение современных мировых условий, его готовность всякий раз в момент кризиса прибегать к методам прямой уголовщины. В большевистской партии Сталин впервые выделился как организатор «экспроприаций» — другими словами, ограблений банков для пополнения партийной кассы. Борис Суварин в своей книге «Жизнь Сталина» описывает такую экспроприацию в Тифлисе, организованную и руководимую Сталиным, хотя и без его личного участия; тогда на улице было взорвано восемь бомб, пятьдесят человек ранено, трое убито, а 341 тысяча рублей (34 тысячи фунтов стерлингов) пополнили кассу партии. Неудивительно, что во время другого кризиса, когда возникла нужда в наличных деньгах, Сталин пришел к простой идее раздобыть их из казначейства США.