------------------------------------------------------------
Не было ни одного лейтенанта-инженера, который был бы доволен качеством, надежностью, эргономичностью, ремонтопригодностью принимаемой техники. Странно, она ведь была разработана совсем недавно, буквально вот-вот, перед нашим выпуском из академии… Техника УДИВЛЯЛА своей тупорылостью…
А ведь гражданские специалисты всегда почему-то считали себя академиками по сравнению с дуболомами-военными… Ну так покажите свою работу, черт возьми…
УДИВЛЕНИЕ ГЛУПОСТЬЮ ТЕХНИЧЕСКИХ РЕШЕНИЙ — никогда не давало скучать номерам боевых расчетов Байкодрома Космодур…
Освоение техники и прием систем и оборудования военными шли полным ходом. Дискуссии хорошо, но все без толку… Нужно было принимать то, что нам предлагали… Нужно было срочно врубаться в алгоритм того, что «разработали» эти «ящики», чтобы на боевых работах знать технологию работы оборудования. Чтобы на боевых работах уже заранее снять люки, панели, щиты с оборудования с целью оперативной замены самых дохлых и ненадежных узлов, блоков, деталей…
А ведь системы все — НОВЫЕ… Только что разработанные… ОСТРИЕ НАУКИ … Это просто п…здец… Полный…
Первый раз мы увидели вывоз пакета, кажется, в октябре. Кажется. От нашего мотовоза до МИКа было далековато, однако контуры, размеры всего этого хозяйства впечатляли. Мы так и стояли, разинув рты… Вот ОНО… Жутковато было, торжественно, грандиозно — не знаю… Первый раз увидеть…
Это были первые испытания на подстыковку, установку, проверку, наладку — короче проверка связки старт-пакет.
Термостатирование — это закачка в «Энергию» и «Буран» воздуха с определенными параметрами. Термостатирование обеспечивает нормальные условия для работы всего, что внутри, а так же режим топливных емкостей. Ну и прочее…
Термостатирующее подразделение еще называли «пердунами»… Ну понятно… По технологии процесса…
После установки и получения разрешения на допуск к изделию мы всей толпой ринулись к изделию… Первым делом, само собой, ПОТРОГАТЬ ракету… Это — рефлекс или инстинкт… Где-то между ними…
Нас, «пердунов» набралось тогда человек 9 лейтенантов от части, три майора, два подполковника и главный контролирующий полковник — все из управления. Нужно было первым делом пристыковать какой-то рукав к штуцеру, торчащему из «Энергии».
Рукав к штуцеру не стыковался… Никак… Он просто не хотел… Лейтенанты-механики вспотели, покраснели, растерялись… За дело взялись опытные майоры… Не лезет… За дело взялись подполковники… Не лезет… Полковник уже не стал ронять свой авторитет. Было понятно, что тут что-то не так… Проверили документацию. Оно самое… Все правильно. Других штуцеров нету. И рукав наш… Прошло два часа…
— А разрешите я? — лейтенант с системы управления термостатирования отсека экипажа робко подвинулся к матерящимся подполковникам… Те обсуждали объем необходимых доработок и изменений узла стыковки системы с бортом, чертили эскиз доработок и проклинали «промысло»…
— Ты же «радист»… Слушай, не лезь не в свое дело…
«Радистами» в можайке и на полигонах называли выпускников 3 факультета. Это — радиолокационный и оптический факультет. Мегагерцы, мегабайты, антенны, лучи, телеметрия — ну понятно… «Болтами» называли выпускников механического факультета. Тут понятно без комментариев.
— Ну разрешите…
— Ну валяй… «радист»… только не поломай…
— А можно отвертку? А можно молоточек? — «радист» попытался перевернуть разъем, который напоминал байонетный и завести «ушки» в другие пазы…
Щелчок получился довольно отчетливым…
— Э… Э!!! Мужики… «Радист» это… того… сделал…
Тишина наступила гробовая. «Болты» — майоры, подполковники и полковник молча хлопали глазами и ушами…
— Главное достижение сегодняшнего дня это то, что мы все вовремя едем домой, то есть успеваем на мотовоз. Молодец, лейтенант… Объясните потом всем остальным — как вам удалось справиться с этой задачей… Думать нужно, товарищи офицеры, думать! Голова нужна не только для приема пищи и ношения головного убора установленного образца согласно сезона! Е… вашу мать! «Болты»…
«Радист» еще неделю ходил по старту, надувая щеки и живот… От гордости за третий факультет… И вообще…
Назначение
Весеннее утро. На площадку прибыл мотовоз. Офицеры направляются к местам утренних построений. Молодому лейтенанту кто-то из начальников мимоходом так произносит:
— Да, кстати, тебя вызывают в режим…
Для тех смутных времен, имевших место быть в России, а вернее для всех исторически известных времен, с которых можно говорить о пространственно-человеческом образовании, именуемом «Россия» — всегда и везде вызов в «Режим» (КГБ, ГПУ, Тайный приказ канцелярии, к опричникам, в службу безопасности хана Батыя — ет cetera…) означал одно — pizdec… Поскольку живым оттуда мало кто возвращался, а ежели возвращался, то не в себе. И вообще — все пропало.
Лейтенант стоял как ужаленный, ошпаренный, припорошенный, неграмонтый, расстрелянный. Единственная мысль, которя заклинила в голове и не хотела вообще каким-либо образом обрабатываться была одна — «За что?»
Было также очень понятно, что в описанном выше пространственно-человеческом образовании причинность вызова и это ваше «За что?» — вещи не всегда коррелирующие между собой, то есть не совпадающие. То есть сначала расстреляют, отрубят голову, повесят, а потом уже, лет так через 50 (в лучшем случае — обычно же через 250-300) начинаются поиски причин, поводов, оправданий herovyh времен и правителей… Ну и так далее…
Лейтенант стал топтаться и кружиться на месте как пришибленная муха на подоконнике. В голове заработал телеграфный аппарат, который выдавал на ленте одно единственное слово «…Pizdec…pizdec…pizdec…».
Подбежавший солдатик — посыльный — передал, что начальник службы режима приказал дожидаться его вот в этой курилке… Лейтенант послушно-отрешенно сел в курилке. А мимо на построение шли веселые лейтенанты, его друзья, старшие офицеры — у них продолжалась своя жизнь, они будут осваивать космос, устраивать соревнование с американами, «Буран»—«Шаттл»… Кто кого… А я… А я… Эх… А меня сейчас увезут… Будут допрашивать… Сошлют в тайгу на лесоповал… Там заболею и умру… Или нет! Какой там заболею! Меня расстреляют при попытке к бегству… Да! Я организую побег… Уже пройду половину тайги, уже доберусь до родных мест, и тут… И тут…
И тут в курилку вошел капитан. Режимщик. Небольшого росточка, лысоватый, мятый и какой-то усталый…
Лейтенант стремительно встал, оправил форму одежды и срывающимся голосом представился — «…по Вашему приказанию прибыл…»… Готов стать к стенке…
— Значит так, лейтенант… Я перевожусь на новое место службы… ТЫ назначаешься на мою должность… Вопросы есть?
Телеграфный аппарат на очередном слове стал работать с пробелами «…P-i-i-z-z-d-e-e-c…».
Эшелон с заключенными ушел в направлении Нижнего Тагила так и не дождавшись лейтенанта… На площадке последнего вагона конвойный равнодушно так покуривал, посмеиваясь, и трепал бодрого пса… В глазах пса, который так и не дождался лейтенанта, виделось — «Ну-ну… мы еще за тобой приедем… когда-нибудь…».
— Ну чего молчишь? Заклинило? Не бзди — работа отличная… Спирта будет — море… С гражданскими будешь общаться… со всякими корреспондентами… с космонавтами… Ну?
— А-а-а… э-э-э… т-то вот… меня этому не учили… Я — инженер… вроде бы…
— Короче… вопрос решен… Мы посидели тут, подумали — все. Завтра принимаешь дела… Пока…
Лейтенант долго еще сидел в курилке, пропуская через себя продукцию ленинградской табачной фабрики имени Урицкого (чекиста, кстати говоря…) и размышлял о превратности судьбы, философских категориях, причинно-следственных связях и прочей ерунде, которая приходит в голову вышедшему из боя живому…