КЕ 007: TOKYO RADIO, KOREAN AIR ZERO ZERO SEVEN.
Tokyo: KOREAN AIR ZERO ZERO SEVEN, TOKYO.
Неизвестный: Это была ?
KE 007: KOREAN AIR ZERO ZERO SEVEN?
(говорит Токийскому контролю)
Неизвестный: повторяю?
КЕ 007: REPEAT CONDITIONS (Кому это было адресовано?)
Неизвестный: Будет (должна была быть) кровавая баня... очень плохо?
Это объяснило бы почему передача КАL 007 в Токио как будто внезапно ослабела и стала неразборчивой: голос, который слышал наземный контроль, не был больше голосом второго пилота, а гораздо более слабыми звуками передачи с борта другого самолета. Второй пилот должно быть понял, что его микрофон все еще работает на токийский контроль, поскольку он выключил его и таким образом то, что прозвучало как скрытая передача, не было записано в Токио.
Рутинный вызов корейским самолетом токийского контроля, время, прошедшее после того как взорвались ракеты 805-го и последнее сообщение КАL 007 - все это указывает на то, что КАL 007 все еще продолжал обычный полет в 03:27:10, в то время, когда он умышленно прекратил передачу, имитируя проблемы с радио. Исследование пленки за период времени после 03:27:10 было следующим логическим шагом в определении того, пытался ли КАL 007 вновь связываться с кем-то на отведенной для него частоте вплоть до момента своей гибели.
...Записывающее устройство токийского контроля были совершенно новым и в то время все еще находились в состоянии тестирования. Это был магнитофон, который был способен записывать одновременно двенадцать различных дорожек, каждая из них соответствовала своему каналу. Всего записывалось четыре VHF (близкого радиуса действия) канала, включая международный сигнал бедствия на частоте 121.5 MHz, четыре HF (дальнего радиуса действия) канала, три телефонных канала и один канал для временного сигнала. Каждая из этих дорожек могла прослушиваться индивидуально и временной сигнал мог быть наложен на любую из дорожек. Временной сигнал состоял из кода Морзе, который давал часы и минуты, и осциллятора, который отмечал секунды. Это давало точный сигнал для всех дорожек, без помех для качества звука или его различимости.
?На копии ленты 1983 года из Нарита, переданной "Diet", время произносилось вслух женским голосом. Голос не только называл время, но также повторял все протокольные формальности, используемые в вежливом японском разговоре. Хотя голос был достаточно приятным, он накладывался на передачи и мешал пониманию того, что было записано на пленке. Это не лезло ни в какие ворота.
...Я обнаружил, что KAL 007 послал несколько сообщений после своей "последней" передачи в 03:27:10, один раз в 03:52, KAL 015, и один раз, в 04:10, KAL 050, другим корейским авиалайнерам.
После того как передача в 03:27:10 была прервана тревожным сообщением, услышанном на другом канале, корейский лайнер просто прекратил связь с Токио, хотя второй пилот не выключил микрофон достаточно быстро, как, возможно, ему следовало бы. Токийский контроль, вполне естественно, не поняв странное и неразборчивое сообщение, сделал замечание: "Нечитаемо, нечитаемо" и попросил корейский лайнер повторить. Но KAL 007 этого не сделал. Как не ответил он ни на один из последующих вызовов Токио, пытавшегося восстановить контакт. Он также не назвал свои позывные снова. Почему?
Для того, чтобы ответить на этот вопрос, мы должны принять во внимание тот факт, что отклонившись от своего разрешенного курса и не отмечая этого в докладах о своем положении, KAL 007 сделал нечто, что не имело никакого отношения к его обязанностям гражданского самолета. Как мы увидим далее, когда я буду анализировать события во время полета через Берингово море, для того, чтобы не дать наземному контролю возможности разобраться в том, что происходит, КАL 007 дважды симулировал неполадки передатчика VHF (близкого радиуса действия) и просил KAL 015, летящего тем же маршрутом, передать за него доклады о местоположении, неправильное содержание которых ввело наземный контроль в заблуждение.
Я не буду пытаться воспроизвести то, о чем думали пилот и второй пилот KAL 007, но предоставлю слово фактам, позволяющим предположить, каковы могли быть их мотивы не отвечать на вызовы Токио. Факты показывают, что пока они действительно использовали радио короткое время, они не идентифицировали самолет, используя свой позывной обычным образом. Мы знаем, изучив океанские течения и дрейф обломков, что сразу же после 03:27 KAL 007 повернул на юг. Если бы он полетел в любом другом направлении, его обломки не оказались бы там, где были обнаружены.
В часе полетного времени к югу находилась Ниигата, порт на западном побережье Хонсю, последняя контрольная точка в Японии на официальном пути KAL 007 в Сеул. В отличие от контрольной точки NOKKA, которая представляло всего лишь обозначенное географическое местоположение в Тихом океане, NIIGATA была контрольной точкой, оснащенной радаром. Если бы KAL 007 после своего длительного несанкционированного отклонения от курса пожелал бы снова включиться в систему воздушного контроля на официальном маршруте, NIIGATA была бы для этого самым очевидным местом. Находясь над Ниигатой, все что нужно было сделать, это идентифицировать себя для токийского контроля и доложить о прохождении через контрольную точку.
Тот факт, что на своем пути к югу KAL 007 не упомянул свой позывной, позволяет предположить, что именно таковыми и были его намерения. Следуя вдоль западного побережья Хоккайдо, самолет находился в пределах досягаемости радара японского агентства самообороны. И даже от Цугарского пролива, летя на назначенной высоте 35000 футов (что он мог бы желать по соображениям безопасности), самолет находился в пределах досягаемости радара в Токио-Нарита. Следует также сказать что его передачи по VHF, которые, как и сигналы радара распространяясь по прямой линии, были бы услышаны в Токио. Если бы он ясно идентифицировал себя, Токио, которое искало авиалайнер с момента его странной передачи и молчания в ответ на вызовы, определило бы его позицию в примерно четырехстах милях от курса посредством пеленгации радиосигнала и по радару. На все вопросы был бы тогда получен ответ.
Когда я пришел к пониманию смысла фактов, связанных с обломками и того, что пошло неладно с официальной интерпретацией "последнего сообщения" KAL 007 в 03:27, я понял, что должен изучить часть пленки Нарита, записанную после 03:27. Я делал это сначала на слух, потом на личном осциллоскопе и затем с помощью доктора К. Цубои, директора лаборатории Иватсу в Кагуяме неподалеку от Токио. Доктор Цубои является ведущим японским специалистом по акустическим сигналам и имеет в своем распоряжении первоклассное оборудование.
Именно он обнаружил первое сообщение с борта KAL 007 после передачи в 03:27:10. Оно состояло из одного слова:
03:30:05 (KE 007): ROGER
Компьютер доктора Цубои автоматически проанализировал передачу вместе с другими сигналами и выдал голосовой отпечаток, распознаваемый как принадлежащий второму пилоту KAL 007. Это короткое сообщение было доказательством того, что корейский авиалайнер находился в то время в воздухе, совершая нормальный полет. Казалось, что KAL 007 отвечал на вызов, передавая только то, что было необходимо для понимания вызывающего, но недостаточно для того, чтобы быть обнаруженным Токио. Не совсем ясно, почему слово "Роджер" было произнесено на официальной частоте авиалайнера, а не на частоте станции, на сигнал которой KAL 007 отвечал. Кажется ясным, что самолет не отвечал на вызов Токио, поскольку он не сделал того, что в Токио просили его сделать, то есть повторить свое последнее сообщение.
Между тем Токио, оказавшись неспособным связаться с KAL 007 попросил любой самолет, находящийся поблизости, попытаться установить с ним контакт. Первый самолет, к которому Токио обратился с просьбой, был, конечно, KAL 015, находящийся (согласно докладам о позиции двух самолетов) всего лишь в нескольких минутах позади 007 на маршруте R-20 и, таким образом, как полагал Токио, на самом деле был способен вызвать его по своему VHF, гораздо более надежному каналу, чем радио HF. По запросу Токио, KAL 015 вызвал KAL 007, но по радио HF: