— Итак, это улицы Манчестера, а не Лондона, — сказал Стивен вместо приветствия.

— От этого не легче, — проворчал Фред, поднимаясь со стула, чтобы пожать Стивену руку. — Я думал, твое участие в этом деле закончилось.

Стивен объяснил, что его снова вызвали, чтобы выявить источник заболевания.

— Кое-кто проделал отличную работу, — сказал Каммингс. — Хитроу, Манчестер, теперь Шотландия — и никакой связи между ними, насколько я понимаю.

— Да, в целом все так и есть, — согласился Стивен.

— Это наводит на мысль, — задумчиво произнес Каммингс.

— На какую?

— Терроризм, — коротко ответил Каммингс.

— Ты серьезно?

— Три не связанных между собой вспышки заражения прежде неизвестным вирусом с высокой смертностью — очень похоже, не находишь?

— Честно говоря, мне и в голову не приходило, — признался Стивен. — Но сейчас, когда ты сказал мне… ты прав, такая возможность есть, хотя и очень отдаленная, если учесть, что в качестве первичной цели они использовали отдельных людей — лондонский служащий, специалист по компьютерам в Манчестере и работник банка в Шотландии.

— Мне нравится ход твоих мыслей, Данбар, — согласился Каммингс. — Просто проверял. Что ж, расскажи мне, что это за игра и кто главные участники.

Стивен описал, как управленческая команда до сих пор справлялась со вспышкой, и высказал свое откровенное мнение об участниках. В целом люди знают, что делают, и неплохо справляются с ситуацией, подытожил он.

— Кто занимается эпидемиологией? — спросил Каммингс.

— Профессор Джек Кейн.

— Этот вздорный зануда, у которого всегда такое лицо, словно ему в чай плеснули уксуса?

— Да, я и правда не видел, чтобы он особенно улыбался, — согласился Стивен. — Но это понятно — он был возмущен, что я лезу не в свое дело.

— Вполне в его стиле — «все нужно делать по инструкции». Для воображения он то же самое, что Тони Блэр для социализма, совершенно чужеродный элемент.

Стивен рассмеялся.

— Я так понял, ты о нем невысокого мнения, — сказал он.

— Парень, который в школе был на последнем месте по успеваемости, должен в итоге где-то пристроиться.

— Вообще-то он занимает руководящий пост, — напомнил Стивен.

— Женился на дочери вице-канцлера, — хмыкнул Каммингс. — Женщина, которая совершенно не умела одеваться, насколько я помню.

Стивен чуть не подавился от смеха.

— Ладно, нельзя говорить плохо об убогих, — с этими словами Каммингс поднялся, чтобы налить себе еще пива. Вернувшись, он спросил: — Как там эта начальница департамента здравоохранения, Андерсон?

— Очень умная женщина, но я беспокоюсь за нее, — признался Стивен. — В отличие от твоего дружка Кейна, она не всегда действует по учебнику. В определенный момент она решила поступить, как советует здравый смысл, и, кажется, ей дорого придется за это заплатить. — Он рассказал Каммингсу о решении Кэролайн не объявлять о том, что больная девушка сбежала на дискотеку, и о том, что увидел в новостях по телевизору.

— Все это не очень хорошо, — сказал Каммингс. — Боги вполне могут потребовать жертву.

В понедельник оказалось, что Стивен беспокоился не напрасно. Газеты не смогли устоять против того, чтобы сделать из Кэролайн Андерсон козла отпущения. Ее обвинили в распространении болезни в городе в результате того, что она «не предприняла решительные меры в критический момент», как назвала это одна из газет. «Халатность руководителя службы здравоохранения угрожает жизни горожан», — злорадствовала вторая. К трем часам дня Кэролайн была вынуждена подать в отставку.

Стивен позвонил ей, чтобы высказать свои соболезнования.

— Они не стали слушать ни слова, — пожаловалась она, ошеломленная тем, насколько быстро все произошло. — Они все решили еще до того, как увидели меня.

— Сомневаюсь, что от этого вам будет легче, но я считаю, что вы приняли правильное решение, — сказал Стивен.

— Спасибо, но у меня такое ощущение, что сегодня все меня избегают.

— Это от растерянности. Они не знают, что сказать.

Едва Стивен положил трубку, как раздался телефонный звонок.

— Ладно, ты победил, Данбар, — сказал незнакомый голос.

— Простите, кто это говорит?

— Скажи этим ублюдкам из службы здравоохранения, чтобы слезли с моей шеи, а я скажу тебе то, что ты хочешь знать. Иначе они превратят мое дело в руины.

В голове у Стивена щелкнуло — это был Энтони Пелота.

— Сегодня мы закрываемся в полночь — если только кто-то случайно не забредет к нам после всего того, что наделали твои ублюдки. Приходи тогда, и я расскажу тебе.

— Это свидание, — пробормотал Стивен себе под нос, воодушевленный тем, что дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Другой успокоительной мыслью было то, что ему теперь не придется мучить мать Энн. С его точки зрения, родители Энн были достойными людьми, чью жизнь перевернула вверх ногами смерть дочери. Он подозревал, что респектабельность всегда была краеугольным камнем в их жизни, а теперь им пришлось оказаться лицом к лицу с фактом, что их дочь не только покончила с собой, но и оказалась причиной вспышки вирусного заболевания. В довершение всего, в некоторых газетах ее несправедливо назвали наркоманкой и проституткой. Дэнби совсем не нужны были новые расспросы о личной жизни дочери.

В шесть вечера Стивен позвонил свой дочери, Дженни, чтобы извиниться, что не сможет приехать на выходные. Сначала он поговорил со Сью, чтобы узнать, какая дома царит обстановка.

— Все нормально, — уверила она его. — Дженни, конечно, была расстроена, что ты не сможешь приехать, но в школе затевается рождественская выставка, и ребята готовят украшения, так что все трое очень заняты. Дженни отвечает за зеленые звезды.

— Большая ответственность, — улыбнулся Стивен.

— Лучше отнесись к этому серьезно. Передаю трубку.

Стивен почувствовал привычный комок в горле, когда Дженни взяла трубку с бодрым:

— Привет, папа!

— Привет, малышка, как дела?

— Ой, я так занята! Я делаю звезды, чтобы украшать зал в школе, красивые зеленые звезды…

— Тогда я уверен, что они будут самыми лучшими зелеными звездами, которые когда-либо видели люди, и жду не дождусь, когда наконец увижу их. Прости, что я не смогу приехать на эти выходные, Дженни.

— Все нормально, папочка. Тетя Сью сказала, что ты очень занят с больными людьми, стараешься, чтобы им стало лучше. Сегодня утром мы молились за них в школе. Мисс Джексон сказала, что они очень больны.

— Больны, малышка, и чем скорее я выясню, откуда берутся эти микробы, тем быстрее люди перестанут заболевать.

— Тогда иди скорее. Пока, папочка!

— Пока, малышка. Я тебя люблю.

— Я тебя тоже люблю, папа.

Трубку снова взяла Сью.

— Еще не ясно, сколько продлится эпидемия? — спросила она. — Сообщают, что сегодня в Перте три новых случая.

— Что-то подсказывает мне, что дела будут еще хуже, прежде чем стать лучше, — произнес Стивен. — Откровенно говоря, сегодня мы ничуть не ближе к обнаружению источника, чем были вначале.

— Не очень-то обнадеживает…

Прежде чем попрощаться, Стивен поговорил с ребятишками Сью, Мэри и Робином. Они спрашивали, смогут ли они пойти снова в зоопарк, когда дядюшка в следующий раз приедет в Шотландию, и его «может быть» было расценено как железное обещание.

Улицы вокруг «Магнолии» были темными и почти пустынными, когда Стивен прибыл на место в первом часу ночи. Прошедший ранее снегопад уступил место чистой звездной ночи, и тротуары, покрытые хрупким ледком, празднично сверкали, пока Стивен шел от стоянки к ресторану. Внутри горел свет, но, как и в прошлый раз, занавески были задернуты и на двери висел знак «Закрыто». Он постучал по стеклу, но на этот раз ответа не было. После нескольких безуспешных попыток достучаться, Стивен заподозрил, что Пелота передумал.

— Черт! — пробормотал он. Испытывая большее разочарование, чем когда-либо, он резко крутнул ручку двери, и к его удивлению дверь открылась. Он вошел внутрь, остановился и позвал Пелоту по имени. Ответа по-прежнему не было. Он огляделся. В ресторане было тепло, на столиках горели лампы, приглушенно играл Моцарт. Стивен прошел через обеденный зал ресторана и открыл дверь в кухню. Пелота лежал на полу в луже крови.