Изменить стиль страницы

Мать пыталась меня успокоить. Корабль тяжело опустился на ложе из сорной травы, едва выступая из густой листвы. Дверь открылась, но цепкие сорняки мешали выйти человеку, который прибыл вступить во владение избранным им царством. Я никогда не видела существ других видов, помимо своего собственного. Его густые белые волосы заставили меня позабыть о жалобах.

Я не могла понять его слов, так как была слишком мала и не знала торгового языка Консорциума. Однако гордая уверенность мистера Бирка говорила сама за себя. Запах его честолюбия проник под пока еще гладкую кожу моей головы. Я не вполне понимала свои ощущения, но сознавала, что в моей жизни появилась новая, могучая и властная сила.

В ту ночь мне и приснилась пустая пещерная нимфа.

* * *

Я не могу проследить путь мистера Бирка от Реа до фермы Ходжа. По иронии судьбы он и Акрас вначале следовали почти одинаковым курсом, стремясь восстановить свои подорванные возможности. Оба использовали общие знания имен и убежищ контрабандистов, но мистер Бирк приобрел известность среди непризнающих закон как человек, быстро обретающий силу, в то время как Акрас всячески скрывала достижения своего клана. Методы Акрас были более медленными, но постепенно она превзошла мистера Бирка влиянием, при этом даже не позволив ему узнать, что клан Реа смог выжить.

Я не имею опыта в определении возраста тех, кто не принадлежит к стромви, и никогда не спрашивала об этом, когда мне предоставлялась такая возможность. В юности меня мало интересовал возраст детей мистера Бирка, так как они, в свою очередь, казались абсолютно незаинтересованными кем-либо из стромви. По-моему, Акрас оттянула свое отмщение на тридцать спанов, ибо это время считалось необходимым для достижения зрелого возраста для многих рас, родственных соли, а сыновья Акрас были сильными воинами, когда я впервые увидела их.

Для меня эти странные двуногие существа, которых мы всегда знали только как соли, были такими же частями мира, как серебряные лилии и змеи осанг. К тому времени, как я смогла выбраться из пещеры самостоятельно, мистер Бирк и рабочие-соли расчистили участок земли Стромви вплоть до глины. Шрам на поверхности моей планеты был слишком мал, а я — слишком молода и простодушна, чтобы спрашивать об этом. Другие мои соплеменники выражали недовольство, пока мой отец не санкционировал проект открыто.

Отцовское увлечение садоводством могло заставить его оценить эксперименты Бирка Ходжа с флорой соли, а может быть, он знал (или догадывался) о Бирке больше, чем говорил. Он мог также опасаться нежелательных последствий в случае своего отказа. Инквизиторы Консорциума со временем пришли к собственным выводам, но я не разделяю их понимания совершенной Правды Сессерды.

Побудительные причины согласия моего отца не имели значения для жителей долины Нгенги, доверявших ему безоговорочно. Его слово было законом. Стромви из других районов тоже не предъявляли жалоб. Только в последние несколько спанов я поняла, как далеко простиралось отцовское влияние.

В течение года (промежутка времени, слегка превышавшего спан калонги) ферма Ходжа заняла большую часть долины Нгенги. В следующем году господин Бирк построил чудовище, которое он именовал домом, и большинство местных жителей стали работать на его полях вместо своих собственных. Домашних слуг он перевез с Деетари, так как ни один из стромви не желал входить в нелепое сооружение в стиле соли.

Сын и дочь господина Бирка присоединились к нему вскоре после прибытия слуг. Я никогда не видела их матери-соли, но не спрашивала о причинах ее отсутствия, пока начавшиеся изменения не заставили меня усомниться в том, что я считала правдой. Так как гены соли были доминирующими, у Калема и Сильвии отсутствовали явные признаки эссенджи, а мистер Бирк намеренно изменил свою внешность. Как бы то ни было, я не подвергала эти существа — ни виды, ни отдельные особи — тщательному изучению, так как в детстве не имела научных или философских склонностей.

Я смутно понимала, что природная среда Стромви неудобна доя таких «чужих» видов, как соли. Хотя адаптатор позволял тем, кто им пользуется, существовать на любых планетах Консорциума, он гарантировал только здоровье, но не комфорт в суровых условиях. Пока весьма неприятный личный опыт не научил меня необходимости ограничения потребления этой жидкости, я не вполне сознавала, почему честный торговец-соли (каковым я долго считала мистера Бирка) вряд ли мог бы выбрать Стромви в качестве жительства.

Пока мистер Бирк создавал ферму Ходжа для своих не вполне понятных целей, Акрас наблюдала, терпеливо готовясь к отмщению. Я сама слышала это от нее и в этом поверила безоговорочно (хотя не верила ни в чем другом). Я никогда не сомневалась в терзающей ее боли. Когда она говорила о прошлом, в ее голосе слышалась абсолютная убежденность в собственных неизъяснимых страданиях.

В сравнительно короткий срок ферма Ходжа стала хорошо известной среди тех, кто разводил редкие цветы, произрастающие на планетах за пределами Консорциума. Думаю, мой почтенный отец был главной причиной такого успеха, но должна признать, что и мистер Бирк вложил в него немало сил и вдохновения. Мы, стромви, ранее торговали только нашим виноградом в обмен на товары, поставляемые Консорциумом.

Разведение цветов может показаться странным занятием для бывшего воина-реа, контрабандиста и пирата, но экзотические цветы в состоянии позволить себе только богатые и могущественные. Мистер Бирк знал, с кем поддерживать знакомство. Он шел по стопам соли, который наладил (вместе с двумя кууи) производство и продажу адаптатора, минуя контроль Консорциума. Этого соли звали Пер Валис, и его наложницы всегда наслаждались прекрасными солийскими розами.

Те, кто сомневается, что подобные нарушители закона могли сосуществовать с Консорциумом, должны помнить, что я лично знала этих людей и была свидетелем результатов их ужасной деятельности. Они живут на задворках Консорциума и пытаются отхватить кое-какие из его привилегий, не подчиняясь при этом его закону. Немногим из них удалось преуспевать длительное время, но такие люди достаточно многочисленны, а законы Консорциума уважают даже нецивилизованные культуры 7-го уровня. Впрочем, деятельность представителей 7-го уровня редко посягает на права 5-го уровня, к которому относятся стромви. Обычно они нападают на себе подобных или на родственных им представителей 6-го уровня.

Я понимаю, почему калонги оказывают особые почести тем, кто способен обучать малоцивилизованных членов 6-го уровня, причем эти почести вызваны не только опасностью пасть жертвой преступлений, творящихся в 6-м и 7-м уровнях. Постоянный контакт с нецивилизованными идеями опасен сам по себе. Мой почтенный отец знал о мистере Бирке и реа больше, чем кто-либо еще за пределами их клана, и к концу жизни стал мне больше доверять. К сожалению, даже отец признавал возможность того, что его представления о справедливости могли пострадать от знакомства с Бирком Ходжем. Но ведь наследница распутной Мирель с Аттии рассказывала мне жуткие истории о своей семье и Пере Валисе. Разве я стала хуже оттого, что слушала ее в течение многих спанов?

Мне не хватает Тори, правнучки Мирель, несмотря на ее способность превращать правду в нечто зыбкое и непостоянное. Когда я познакомилась с Тори, она была немногим старше меня, но вела куда более яркую жизнь, а я была достаточно глупа, чтобы завидовать ей. Я считала Тори своей подругой, хотя не претендовала на то, что понимаю ее. Я и не ожидала, что смогу понять соли.

Состарившись и наблюдая, как растут мои внуки, я часто хочу, чтобы у меня была возможность сказать Тори, как много значила для меня ее дружба. Возможно, мое отчуждение от собственного народа заставляет меня чувствовать себя ближе к друзьям молодости, независимо от их вида и даже уровня цивилизации. Без откровенности Тори в последние дни перед большими изменениями в нашей жизни я не смогла бы завершить свои воспоминания. В конце концов, именно цель жизни делает нас цивилизованными. В этом, по крайней мере, мой почтенный отец был согласен с калонги.