— Хорошо. Ты прекрасно знаешь, что в Мирах Приграничья нравы куда строже, чем на Земле и в старых колониях. По сравнению с ними мы просто пуритане.

— Неужели? Я почему–то не слышала о жертвах репрессий…

— Может быть. Просто я сравниваю отношение к наркотикам здесь и, допустим, на Земле. На нашей общей родной планете марихуану продают почти так же свободно, как и сигареты. А здесь, в Приграничье, она запрещена. Более мощные галлюциногены можно купить, только имея лицензию на их использование — даже «Райскую росу», которую гонят на Арриде. А здесь они запрещены. Я мог бы продолжить…

— Не утруждайся. Итак, кто–то распространяет наркотики, и Биллинхарст подозревает твоих ребят. Верно?

— Верно.

— И он хочет, чтобы ты в этом разобрался. Так?

— Так.

— И что ты собираешься предпринять?

— Я уже предпринял. Составил циркуляр типа «следует прекратить подобную практику» и разослал его владельцам и капитанам кораблей. Обратил их особое внимание на правило № 73 регламента флотилии Приграничья: «За попытку провоза контрабанды следует наказание в виде немедленного увольнения».

— Думаешь, этого будет достаточно? — спросила она.

— Сколько раз вижу, столько раз замечаю, что твое отношение к происходящему понять практически невозможно.

Тонкое лицо Сони застыло, в зеленых глазах вспыхнул укор.

Граймс смутился.

— Я не офицер таможни, — твердо произнес он. — И могу повторить еще раз: не офицер таможни. И благодарю за это всех богов Галактики. Далее: с тех пор как человек слез с дерева, он только и делает, что потребляет наркотики самого разного толка — чай, кофе, алкоголь, табак, вытяжку из священных грибов, индейскую марихуану… Чтобы не замечать, что мир состоит из острых углов. Да, в чрезмерных количествах большинство этих снадобий — а может быть, и все они — опасны. Но ведь это касается не только наркотиков. Например, можно умереть от переедания.

— Кстати, раз уж об этом зашла речь: тебе не помешает немного потрудиться и сбросить фунт… или три… или четыре… или пять… — мягко вставила Соня.

Граймс проигнорировал шпильку.

— Биллинхарст просто покушается на святая святых — права человека на свободу выбора.

— Выбора чего?

— Выбора собственного пути в ад. Странно, но в тех культурах, где свобода выбора считается неотъемлемым правом человека, мало кто рискует воспользоваться этим правом. Но когда закон, в соответствии со своим здравым смыслом, заявляет: «Ты должен быть хорошим», — это совсем другое дело. Вспомни, как несколько лет назад в Атлантии пытались запретить употребление алкоголя. В результате многие из тех, кто не пил, стали пить. Те, кто пил умеренно, стали пьяницами, а пьяницы спились окончательно. А вот люди, которые торговали спиртным из–под полы, неплохо нажились.

— Да, весьма неплохо, — отозвалась Соня. — Люди вроде Дронго Кейна, который вечно возглавлял список твоих недругов. А теперь какой–то гений обнаружил, что Приграничье — это идеальный рынок сбыта наркотиков, и решил осчастливить человечество. Скажи мне, Джон, если бы ты знал, что один из контрабандистов — Дронго Кейн… неужели и тогда ты бы отделался дурацкими циркулярами, которые никто никогда не читает?

Граймс усмехнулся.

— Чтобы ответить на твой вопрос, придется бросить монетку Просто я не знаю, до чего дойду раньше: возлюблю Дронго Кейна или соглашусь работать в одной упряжке с Биллинхарстом.

3

Когда Граймс прибыл в порт Дальний на Ультимо, его настроение оставляло желать лучшего. Дело, которое заставило его покинуть порт Форлон, было слишком срочным, чтобы дожидаться обычного рейса. Коммодору пришлось выбить дальний буксир «Маламут Приграничья». Это суденышко вполне оправдывало свое название[27] — маленькое, но мощное, созданное специально для тех случаев, когда требуется преодолеть большое расстояние за короткое время. К тому же старая жестянка была до отказа набита оборудованием, созданным по последнему слову техники.

Посадка, как всегда, была впечатляющей. Капитан Вильямс включил инерционный двигатель как раз в ту секунду, по истечении которой «Маламут» вместе с экипажем должны были размазаться по бетонному покрытию космодрома.

— Я чуть было не расстался с завтраком, — холодно заметил Граймс. — Конечно, не самая страшная потеря в моей жизни…

Капитан буксира от души расхохотался. Они с Граймсом были старыми приятелями и пролетели вместе не одну тысячу парсек на «Дальнем поиске». Вильямс обычно исполнял обязанности второго помощника.

— Вы же сами просили побыстрее, Шкипер. А что касается завтрака… Что поделать, моя малютка — не лайнер альфа–класса.

— Да неужели? Ты меня удивляешь, Вильямс.

Глядя на экран монитора, Граймс следил за машиной, которая мчалась по посадочному полю к «Маламуту». Под легким навесом в ней сидели двое: Жиль, капитан порта, и Данбар, шеф местной космической службы. Корабль был приписан к порту одного из миров Приграничья, поэтому экипаж был избавлен от необходимости проходить таможенный досмотр, а также проверку иммиграционной и медицинской служб.

— Пойду разузнаю, в чем там дело, и дам вам знать, куда отправить мой багаж, — произнес коммодор.

— Может, останетесь на корабле, Шкипер?

— Если в следующей жизни я окажусь сардиной, будет повод об этом подумать. Но не раньше.

Граймс вошел в шлюзовую камеру. Дверь распахнулась, едва он протянул руку, и коммодор шагнул на медленно выползающий трап. Тем временем машина остановилась, Жиль и Данбар вышли из нее — оба сухопарые и высокие. Жиль, который был в форме, отдал честь, а Данбар сухо поклонился. Граймс кивнул в ответ.

— Рад видеть вас, коммодор, — произнес Данбар.

— Взаимно, капитан.

— Не хотите ли немного освежиться, прежде чем приступим к делу?

— Благодарю, не стоит. Мы перевели часы на местное время, пока добирались сюда, и жили по нему в течение последней недели. Так что я успел позавтракать до посадки, — коммодор взглянул на часы, — сейчас уже 9:30.

— Совершенно верно, сэр.

Граймс сел в машину на переднее сиденье, рядом с Данбаром. Жиль сообщил, что поднимется на борт и вместе с Вильямсом официально оформит факт прибытия. Данбар, не теряя времени даром, нажал на газ.

Граймс с нескрываемым интересом разглядывал стоящие на космодроме космические корабли, мимо которых они проезжали: «Кугуар Приграничья», «Пантера Приграничья», «Отелло» с Шекспировских линий, «Графиня Эйширская» — грузовой лайнер Королевской почтовой службы Вэйверли… Все, как в порте Форлон — за исключением погоды. Здесь над головой сияла лазурь, по которой плыли редкие белоснежные облака. Как это непохоже на унылое серое небо Лорна, вечно затянутое тучами — или естественного происхождения, или извергающимися из труб промышленных предприятий.

Когда машина выехала за ворота, впереди раскинулся городской массив Дальнего. Позади белых и алых зданий возвышался покрытый снегом конус пика Предельный. Дорога, прямая, как стрела, бежала среди пшеничных полей. Там, где зелень сменялась золотом, трудились сборщики урожая, похожие на гигантских деловитых насекомых.

«Ультимо, житница Приграничья, — думал Граймс. — Планета фермеров. Мир, где все, абсолютно все просто светится гостеприимством… так что скоро надоедает до смерти. В точности как Эльсинор — тоже фермерский мирок. Только тамошние жители торгуют не зерном, а молочными продуктами и страдают непреодолимой страстью к азартным играм…»

— Где сейчас наш юный друг Плесхофф? — обратился он к Данбару.

— В Центральной тюрьме, коммодор. Можно было, конечно, выпустить его под залог, но я решил, что в этом случае у него появятся лишние проблемы.

— А каково обвинение, если поточнее?

— По нашим сведениям — участие в беспорядках. По мнению местных властей — еще и что–то связанное с наркотиками. Я собирался вызвать в качестве свидетелей капитана Гейнса и его старшего помощника. Но, если знаете, «Карибу[28] Приграничья» и так вышел из графика, а если искать ему замену, то мы потеряем еще больше времени. Правда, письменные показания они оставили.