И когда Людо и Ренти добрались до опушки леса, огибая висящие цветы, где пели и с шумом носились, хлопая крыльями, птицы, и зависали сверкающим стеклом в лучах Солнца, они почувствовали себя пловцами, вынырнувшими после купания из тропической воды — тяжелыми, теплыми и немного липкими. Как приятно вновь оказаться на воздухе и почувствовать свежий напоенный запахами легкий бриз летнего дня и услышать — совсем недалеко, если спуститься чуть ниже по извилистой тропинке, холодное струение воды.

При звуке воды Ренти, чья лоснящаяся шкура сияла на солнце, как новый конский каштан, поднял голову, навострил уши, громко фыркнул и пошел на поворот тропы.

Там, с одной стороны тропы, виднелся родник, а перед ним — травянистая лужайка. Родник был квадратный, с низким широким каменным парапетом. За ним стоял большой камень, похожий на могильный, и на нем — два знака. С одной стороны — Лев, с другой — Дева.

Под вторым знаком сидела старуха в крестьянской одежде баварских женщин и с капюшоном на голове. Рядом с ней на камне стояла большая рыночная корзина, прикрытая тканью, из которой высовывалась ножка жареного цыпленка и сочная гроздь черного винограда.

Под другим знаком на каменном парапете, словно ковер, лежал кот — такой огромный, каких Людо еще не встречал. Он не смотрел на Людо, так как был занят умыванием. Сам желто-коричневый, а хвост очень странный, с черной кисточкой на конце.

Вдруг он поднял голову, оглянулся на Людо и зевнул, предъявляя свои великолепные зубы. Глаза у него были желтые, а уши круглые и пушистые, и грива. Это был Лев.

Это был сам Лев. Только тут Людо вспомнил бумагу, которую ему дал Гула — со всеми знаками Домов, по порядку, как они следуют один за другим. Людо жил в таком страхе от встречи с Крабом (и даже почти не надеялся пройти через его Дом), что совсем позабыл: впереди еще что-то.

И вот, он оказался перед Львом и Девой, сидящими рядом по обеим сторонам своей общей границы, и предстояло говорить с ними одновременно.

Ренти увидел Льва одновременно с Людо и сделал мальчику знак: надо, мол, срочно бежать назад в лес, укрыться. А это значит, подумал Людо, что им снова придется пересечь границу. Лучше всего было бы, наверное, побыстрее пробраться мимо Льва, пока он окончательно не проснулся, — на территорию Девы. Людо почему-то не верилось, что старая крестьянка может оказаться опасной. Во всяком случае, не столь опасной, как Лев.

Поэтому он торопливо соскользнул со спины коня, схватил его за повод и потянул вперед. Лев следил за ними весьма заинтересованно, потом грациозно поднялся и потянулся, вновь показав все зубы. Ренти испуганно всхрапнул и рысцой побежал мимо источника, таща за собой Людо. Минуя Льва с Девой, Людо дотронулся до лба в знак приветствия и, задыхаясь, сказал:

— Мадам, сэр, — добрый день вам. Можно мне, если вы мне разрешите… Мы немного спешим, понимаете…?

— Неужели ты так спешишь, что не наберешь мне воды из колодца? — спросила старуха-Дева.

Людо, который в этот момент был уже далеко за пограничным камнем, больше всего желал снова вскочить на спину Ренти и промчаться через Дом Девы. На листке Гулы оставалось всего два Дома, и он был уверен, что вскоре догонит Солнце. В самом деле, колеи от колес на траве были глубокими и свежими, такими свежими, что примятые цветы только-только начали выпрямляться.

Но, как мы знаем, Людо был добрым мальчиком и знал, что какие-то обязанности, например, таскание тяжелых ведер, не составляющие особого труда для мальчика, для старушек превращаются в тяжелую работу, поэтому он остановился, крепко сжимая в руке повод Ренти, и обернулся. Он увидел у парапета ведро с привязанной к ручке веревкой. Оно стояло как раз посредине — между Львом и Девой.

Он медленно пошел назад, к колодцу, таща за собой Ренти, который вел себя отнюдь не как старая лошадь, но как горячий боевой конь, который ни капельки не хотел возвращаться в зону досягаемости большого Льва. У Людо также не было никакой охоты. Лев не двинулся с места, чтобы схватить его, но, возможно, ему нельзя было заходить за границы своей территории, что мало утешало, так как ведро стояло на самой границе, и Льву ничего не стоило до него дотянуться.

Людо остановился. Старуха следила за ним из-под капюшона. Выглядела она довольно тупо.

— Как вы думаете, Лев меня не тронет? — шепотом спросил Людо.

— Не имею понятия, — ответила старуха. — Одно я знаю: сижу я здесь долго-предолго, а уже припекает, и жду, что кто-нибудь пройдет мимо и вытащит мне ведро водицы напиться.

— Хорошо, мэм, — сказал Людо, — если только я найду, к чему привязать коня. А то ему страшно.

— Я его подержу, — сказала старуха и протянула к ним свою желтую клешню. Людо хотел было запротестовать, что у нее, мол, не хватит сил, ведь Ренти вставал на дыбы и лягался, прямо как королевский жеребец, но она ухватила повод, прежде чем мальчик успел раскрыть рот. К удивлению Людо, конь его сразу же успокоился и встал, как вкопанный, наклонив голову и опустив уши. Старуха кивнула Людо.

— Ну вот, бери ведро. Ты когда-нибудь доставал воду из колодца?

Людо вспомнил мать и бабушку и старушку — там, дома, что жила в нижнем течении реки, за лесом: сотни раз трудился он в любую погоду, доставая для них воду из колодца и таская хворост. А еще он думал о Стрельце и о Быке, и о Ликоре — они казались столь опасными, но не причинили ему никакого вреда. Тогда он глубоко вздохнул, прошел прямо к границе, взял ведро и аккуратно опустил его в колодец. Он вытащил его, полное чистой воды, (вода чуть перелилась через край и превратилась в брызги, яркие, как кристалл) и отнес полное ведро Деве. Лев не двинулся с места, только раскрыл свой большой розовый рот и немного высунул язык. Его когти, огромные, как серпы, слегка загибались и скребли камень.

Старуха пошарила у себя в карманах юбки и вынула стакан. Наполнив его водой из ведра, она осушила его до дна. Затем поблагодарила Людо и, хотя лицо ее все еще скрывал капюшон, мальчику показалось, ее голос зазвучал веселее, сильнее, даже моложе.

— Ну, а сам не хочешь испить водицы? — спросила она. — Эта вода хорошая и бесплатна для всех.

— Можно мне дать немного моему коню, мэм? — спросил Людо.

— Конечно.

Ведро все еще было почти полным. Людо осторожно отнес его Ренти. Тот больше не смотрел на Льва, а смотрел на ведро. Людо поставил ведро перед конем, и Ренти, склонил голову, и начал жадно пить — так жадно, что осушил ведро почти до последней капли. Затем он выдул капельки воды из ноздрей, тряхнул гривой, опустил голову к усеянной цветами траве у ног Девы и принялся пастись. Теперь он и впрямь выглядел моложе, в добром здравии и гораздо лучшей форме. Неудивительно, подумал Людо не без оттенка зависти — ведь он только и знает, что есть да пить. А Людо приходилось справляться со всеми опасностями путешествия.

Ну вот, Лев все стоял за своей границей, и хвост его был неподвижен, не дергался, как это бывает, когда кошка (любого размера) готовится к прыжку, но все же это был Лев, и хотя Людо никогда еще не доводилось находиться рядом со Львом, он знал: на расстояние его вытянутой лапы лучше не приближаться.

— Так, — сказала Дева, — если хочешь пить, можешь достать еще одно ведро.

Людо хотел было отказаться, но она говорила так, будто дело уже решенное. Кроме того, ему в самом деле хотелось пить. Поэтому ему пришлось опять встать на границе и опустить ведро в колодец, настороженно следя за большой желто-коричневой формой, смирно стоявшей у своей границы. Ведро, полное до краев, поднялось, и вода заблестела на солнце. Людо вытащил ведро на парапет, и кристальные брызги расплескались на камне и окропили цветы. Лев следил за мальчиком, сузив свои золотые глаза. Пасть его была чуть приоткрыта и обнажала блестящие зубы, а язык подвернут, и с него капала слюна. Лев тяжело дышал.

Дева подала Людо стакан. Взяв стакан, мальчик почувствовал, что от жары тоже начинает тяжело дышать. Ему ужасно хотелось пить. Никогда в жизни он еще ничего так не хотел, как наполнить этот стакан и осушить его до дна.