А потом его пальцы легко, словно крылья бабочки, коснулись моей разбитой щеки, и Бэрронс мягко заговорил, но не по-английски. Это было похоже на один из тех мертвых языков, что звучали в фильмах, на которые я натыкалась, быстро переключая каналы. Теперь я жалела, что не посмотрела парочку таких фильмов, чтобы знать, к чему теперь стоит готовиться, если вообще стоит.

Кажется, он поцеловал меня тогда. И это не было похоже ни на один из тех поцелуев, которые мне доводилось раньше испытывать.

А потом стало темно. И я заснула.

– Нет, не так. Ты размазываешь его. Первый слой должен быть тонким, – сказала я. – Это не торт, который нужно покрыть кремом. Это ноготь.

Мы сидели в зимнем саду на плоской крыше «Книг и сувениров Бэрронса», – я даже не подозревала о существовании этого места, пока Фиона, которая, увидев мои повреждения, огорчилась куда сильнее, чем я ожидала, не рассказала мне о нем. Послеобеденные часы я провалялась на кушетке, притворяясь, что читаю, но на самом деле ничего не делая. Когда включились прожекторы, стоявшие по периметру крыши, и сумеречный сад оказался ярко освещенным, я хорошенько присмотрелась к своим поломанным ногтям. После чего сходила за маникюрным набором, вернулась наверх и, приготовившись хорошо поработать, разложила все инструменты на милом столике со стеклянной крышкой и железными ножками. Однако как бы я ни старалась, мне не удавалось накрасить ногти на правой руке, удерживая кисточку в сломанной, затянутой в лубки, левой. А потом приехал Бэрронс и я, не теряя времени, усадила его за работу.

Он стиснул зубы, на щеках заходили желваки.

– Напомните мне еще раз, почему я это делаю, мисс Лейн?

– Ха! – сказала я. – Потому что у меня сломана рука.

Я помахала лубком у него перед носом, на тот случай, если он забыл об этом маленьком неудобстве.

– Думаю, вы просто недостаточно старались, – сказал Бэрронс. – Думаю, вам следует попробовать еще раз. Если вы повернете лубок под таким углом, – он показал, в процессе закапав лаком для ногтей изразцовый пол садика, – а потом положите руку вот так. – Он кивнул сам себе. – Попробуйте. Думаю, это сработает.

Я холодно посмотрела на него.

– Ты таскал меня по всему городу, ты заставлял меня охотиться за ОС, но я же не жаловалась все время? Нет. Так что не выкручивайся, Бэрронс. Ты можешь как минимум накрасить мне ногти, пока у меня сломана рука. Я же не прошу тебя красить мне ногти на ногах.

Кстати, я действительно нуждалась в чьей-то помощи с педикюром. Поскольку работа над пальцами ног требует обеих рук.

Бэрронс сердито дернулся от перспективы снимать с меня туфли и красить ногти подходящим по цвету мерцающим золотистым лаком, который назывался «Румянец Ледяной Принцессы». Это название всегда казалось мне смешным оксюмороном, таким же, как «огромный коротышка». Ни одна из ледяных принцесс, с которыми я была знакома по старшей школе и колледжу, не относилась к тому типу, который умеет краснеть.

– Некоторые парни, – высокомерно сообщила я, – прыгали бы от счастья, если бы получили шанс накрасить мне ногти.

Бэрронс склонил голову над моей рукой, с суровой осторожностью нанося бледно-розовый лак на ноготь безымянного пальца. Иерихон был большим, мускулистым, мужественным и выглядел очень глупо, раскрашивая мои ногти. Словно римский центурион, обшивающий кружавчиками боевую кольчугу начальника. Я прикусила щеку изнутри, чтобы не расхохотаться.

– Уверен, что прыгали бы, мисс Лейн, – сухо ответил Бэрронс.

Он все еще называл меня «мисс Лейн».

После всего, что мы пережили. Словно не он нашел мою карту с фиолетовой точкой, которую я на ней нечаянно оставила, после чего помчался за мной в Темную Зону. Словно не он меня спасал, перевязывал, накладывал лубки и ледяные компрессы, менял повязки на глазу и, кажется, даже целовал.

Я нахмурилась, изучая его темную макушку. Я знала, как он нашел меня. Фиона рассказала мне, что позвонила ему сразу после того, как заметила, что я иду в заброшенный район. Судя по тому, как виновато она поглядывала на мои раны, я была свято уверена, что она не сразу позвонила Бэрронсу, в общем, вы меня поняли.

Но это было все, что я знала. С тех пор как мы вернулись с 1247 Ла Ру, я провела три дня в медикаментозном сне, просыпаясь лишь затем, чтобы Бэрронс мог меня чем-то накормить и снова приказать мне спать.

Спина и бедра были в синяках, различные части тела потеряли чувствительность и подвижность, ребра были перевязаны так туго, что мне было больно дышать, но, в качестве хорошей новости, мой глаз практически пришел в норму и снова открывался. Я все еще не набралась смелости взглянуть в зеркало, я несколько дней не принимала душ, но мысли мои вертелись вокруг совершенно других вещей. Несколько вопросов просто пожирали меня изнутри весь день.

– Итак, Бэрронс, час расплаты наступил.

– Я не буду помогать вам брить ноги! – тотчас же вскинулся он.

– Ой, не надо. А то я тебе позволю. Я имела в виду вопросы.

– О.

– Что ты такое? – Я выплеснула на него этот вопрос, как ведро холодной воды.

– Не улавливаю смысла, – сказал Бэрронс с элегантным галльским пожиманием плечами.

– Ты спрыгнул с десятиметровой высоты без страховки. Ты должен был что-нибудь себе сломать. Например, обе ноги. Так что же ты такое?

Еще одно пожатие плечами.

– Мужчина с веревкой?

– Ха-ха. Я не видела там веревки.

– Ничем не могу помочь. – Он сухо и устало посмотрел на меня, чего вполне хватило для того, чтобы меня одолели сомнения по поводу той ночи. В конце концов, я довольно сильно стукнулась тогда и надолго выпала из реальности. К тому же у меня не было абсолютной гарантии того, что он не воспользовался одной из тех новомодных штучек, которыми пользуются воры в кино. Я попыталась сменить тактику.

– Ты отправил Мэллиса в продолжительный полет. И он сначала проехался по ящикам, а потом влип в погрузчик.

– Я достаточно силен, мисс Лейн. Хотите пощупать мои мускулы? – Бэрронс показал зубы в оскале, который определенно не был улыбкой, и мы оба об этом знали. Две недели назад он напугал бы меня.

– А мне все равно, насколько ты силен. Мэллис сильнее по определению. Он вампир.

– Возможно. А возможно, и нет. Его последователи, судя по всему, считают его погибшим.

– Какой чудесный день, – довольно промурлыкала я. – Минус один.

Оставалось уничтожить еще около тысячи, по моим прикидкам, и я очень боялась признаться себе, что сильно, очень сильно просчиталась.

– Рано радуетесь, мисс Лейн. Не верьте в чью-либо смерть, пока не сожжете тело, не развеете пепел по ветру и не подождете пару дней, чтобы убедиться, что из пепла ничего не проросло.

– Ты шутишь. Неужели некоторых так трудно убить?

– Некоторых, мисс Лейн, – ответил Иерихон, принимаясь за второй слой маникюра, – вообще невозможно убить. Однако я не считаю Мэллиса одним из упомянутых существ. Его останки видели.

Я выпалила следующий вопрос:

– Почему Тени позволяют тебе спокойно ходить по Темной Зоне, Бэрронс?

Он измазал розовым лаком весь мой указательный палец. А потом взглянул на меня с таким раздражением, словно это сделала я.

– Черт побери, Бэрронс, ты не мог бы внимательнее следить за тем, что делаешь? – Я отдернула руку. – Намочи один из ватных шариков вот этим. – Я показала на флакончик жидкости для снятия лака.

Иерихон взял флакончик, глядя на меня тяжелым взглядом.

– Вы шпионили за мной, мисс Лейн?

– Нет, случайно заметила, Бэрронс. Я выглянула в окно и увидела, как ты занимаешься какими-то темными делишками, и мне интересно только, сколько раз ты совершал что-то мерзкое, когда я не выглядывала в окно? Где «майбах»?

Быстрая улыбка скользнула по его губам, мимолетная, довольная улыбка мужчины, заполучившего новую игрушку.

– О'Банниону он больше ни к чему. А полиция даже не видит того, что вы назвали.... Темной Зоной, верно? Он останется там навсегда. Какая утрата.