– Почему ты издеваешься надо мной?! – закричала я.

Его рука застыла над третьим засовом.

– Потому что у вас лишь одна возможность остаться в живых, мисс Лейн. Вы должны поверить, вы должны бояться, иначе вы просто зря тратите мое время. Идите к дьяволу со своим «давай представим, что я купилась на твою сказочку». Если вы не можете сказать «расскажи мне, научи меня всему, я хочу жить», тогда убирайтесь отсюда ко всем чертям!

Я готова была расплакаться. Я готова была свалиться кулем у этой двери и захныкать: «Пожалуйста, сделай так, чтобы этого не было! Я хочу вернуть свою сестру, я хочу вернуться домой и забыть о том, что я сюда приезжала. Я хотела бы никогда тебя не встречать. Я хочу, чтобы моя жизнь стала такой же, как раньше!»

– Иногда, мисс Лейн, – сказал Бэрронс, – нужно уметь порвать со своим прошлым и принять свое будущее. Это никогда не бывает просто. Но это главная черта, отличающая способных выжить от жертв. Чтобы выжить, следует забыть о прошлом. – Он отодвинул последний засов и распахнул дверь.

Я закрыла глаза. И пусть я знала, что я действительно видела этой ночью, часть меня все еще сопротивлялась этому знанию. Мозг отчаянно работал, отказываясь принять возможность существования того, что противоречило его основным убеждениям, а монстроподобные эльфы из Открытого Космоса никак не вписывались в мои понятия о жизни. Ты растешь и думаешь, что все в этом мире имеет смысл – и неважно, что ты не знаешь законов, по которым развивается этот мир, – ты просто уверен, что где-то есть чокнутый ученый, который все эти законы знает, и тебе этого достаточно, чтобы чувствовать себя комфортно.

Я понимала, что ни один ученый в мире не поверит моей истории, и не чувствовала ни малейшего комфорта. Однако я не думала, что мне станет комфортнее, если я умру той же смертью, что и Алина.

Я не могла искренне произнести: «Расскажи мне, научи меня всему», поскольку все, чего я хотела, – это заткнуть уши и по-детски забормотать: «Я тебя не слышу, я тебя не слышу».

Но я искренне могла заявить, что хочу жить.

– Ладно, Бэрронс, – грустно сказала я. – Закрой дверь. Я слушаю.

Эльфы, известные также как Туата Де Данаан. Разделены на два двора: Видимый, или Двор Света, и Невидимый, или Темный Двор. К обоим дворам относятся различные кланы эльфов, каждой кастой управляет королевский дом. Всего королевских домов четыре. Видимая Королева и избранный ею супруг управляют Светлым Двором. Темными управляют Темный Король и его нынешняя любовница.

Я посмотрела на запись в своем блокноте, и покачала головой. Я сидела в четырнадцатом по счету баре, причем не за день, а всего лишь за ранний вечер. Я перебиралась из паба в паб, в надежде, что «двойное зрение» вернется. До сих пор мне с этим не везло, и чем дольше я не видела ничего странного, тем невероятнее казались события прошлой ночи. Я как сумасшедшая заполняла страницы дневника.

Тени: одна из низших каст Невидимых. Могут чувствовать, но неразумны. Они голодны – они питаются. Они не выносят прямого попадания света, поэтому охотятся только по ночам. Они похищают жизнь тем же способом, каким СерыйЧеловек похищает красоту, осушают своих жертв с вампирским проворством. Оценка угрозы: смертельны.

Иерихон Бэрронс многое рассказал мне прошлой ночью, после чего затолкал в такси и отправил в «Кларин-хаус». Я решила все это записать, сильно опасаясь, что записи будут выглядеть как нечто, увиденное в фантастическом сериале с плохим сценарием.

Королевские Охотники: средняя каста Невидимых. Разумны и агрессивны, внешне полностью подходят под классическое описание Дьявола: раздвоенные копыта, рога, вытянутые, похожие на козлиные, морды, кожистые крылья, хвосты, светящиеся оранжевые глаза. Их первоочередная функция: уничтожение ши-видящих. Оценка угрозы: смертельны.

Что ведет нас к следующему приколу:

Ши-видящие: люди, на которых не действует магия эльфов, способные видеть сквозь иллюзии, или «чары», с помощью которых эльфы скрывают свою истинную сущность. Некоторые ши-видящие способны также видеть Тавры, тайные порталы между реальностями. Некоторые способны чувствовать близость объектов сил, принадлежащих Видимым и Невидимым. Каждый ши-видящий индивидуален, различны степени чувствительности к близости эльфов. Некоторые ограничены, некоторые наделены несколькими «особыми силами».

Я фыркнула. Особыми силами. Кто-то явно насмотрелся фантастики, и этот кто-то – точно не я. Прикол в том, что я являюсь одной из этих личностей. Согласно утверждениям Бэрронса, «Истинное Зрение» передается по наследству. Он считает, что Алина тоже обладала такой способностью и именно поэтому ее убил кто-то из замеченных ею эльфов.

Я закрыла блокнот. Он был заполнен ровно на две трети. Скоро придется покупать новый. Первая половина записей содержала мои попытки справиться с отчаянием вперемешку с бессвязными воспоминаниями об Алине. Следующие тридцать или около того страниц пестрели списками и идеями по поводу того, как выследить ее убийцу.

А последние страницы были заполнены полной ерундой, которую я все же аккуратно записала. Мама с папой, если когда-нибудь доберутся до меня, запрут свою дочь в комнате и накачают лекарствами. «Мы не знаем, что случилось, доктор. – Я почти слышала, как папа говорит это, держа в руках мой дневник. – Она уехала в Дублин и сошла с ума». Внезапно я поняла, почему Алина всегда прятала свои дневники.

Я моргнула и повторила про себя: «Алина всегда прятала свои дневники».

Ну конечно же, как я могла забыть?

Алина всю жизнь вела дневник. С тех пор как мы были детьми, она ни дня не провела без того, чтобы не сделать в нем запись. Обычно я заставала ее за этим занятием перед тем, как мы закрывались на ночь в своих комнатах, – она писала, лежа на кровати. «Когда-нибудь я дам тебе это прочитать, Младшая», – говорила она мне. Когда мы были детьми, она называла меня Маленький Мак (в противоположность Биг Маку), но когда мы подросли, кличка сменилась на Младшую. «Прочитаешь, когда тебе стукнет восемьдесят и будет слишком поздно перенимать у меня плохие привычки». Она смеялась, и я смеялась тоже, поскольку у Алины не было плохих привычек и мы обе об этом знали. Дневник был ее главным поверенным, ее самым близким другом. Она доверяла ему секреты, о которых никогда не говорила мне. Я знала об этом, поскольку нашла несколько ее тетрадей. Когда я подросла, я перестала охотиться за дневниками сестры, но она не переставала прятать их. Думаю, самые ранние свои записи Алина спрятала в закрытом ящике на чердаке, и она все время дразнила меня, говоря, что я никогда не смогу найти ее последний, самый лучший тайник.

– О нет, я его найду, – поклялась я. Я найду его, даже если для этого мне придется разобрать ее квартиру по кирпичику.

Не могу поверить, что я раньше не додумалась до этого – ведь где-то в Дублине есть тетрадь, в которой описан каждый день из жизни моей сестры. Алина наверняка записывала все, начиная с самого приезда, и там уж точно есть все о том таинственном человеке, с которым она встречалась, – но я была ослеплена своим желанием договориться с «Гардой», упаковкой вещей и теми странными событиями, которые со мной произошли.

Внезапно я ощутила страх... А что, если квартиру Алины ограбили? Что, если тот, с кем она встречалась, знал, что она ведет дневник, и тоже искал его? Неужели я опоздала?

У меня и так ушло немало времени на обдумывание сложившейся ситуации. И я не собиралась терять ни секунды. Я бросила на столик деньги, схватила свой дневник и сумочку и рванулась к двери.

Оно стояло там – просто стояло в темноте, но мне-то, черт его дери, откуда было об этом знать? – когда я торопливо завернула за угол.