- Привет. Ты кто?
- Хороша же хозяйка, - горько усмехнулся он, не поднимая головы, и продолжил с явным ехидством, - не знающая свое имущество!
- Вот черт! - выдохнула я, моментально припомнив подробности вчерашней ночи. Я протянула руку с намерением поднять его голову и заглянуть в лицо. Он дернулся, очевидно, опасаясь непредвиденных действий с моей стороны.
- Спокойно, - как можно ласковее проговорила я, - никто не собирается тебя трогать.
- А кто ж тебя знает! - с вызовом откликнулся он.
Я вздохнула и поднялась, пропустив мимо ушей его дерзкий ответ:
- Ну что ж, пошли, собственность. Негоже под дверями разговаривать.
- Как же я пойду? - в усталом голосе слышалась насмешка, - Я же пристегнут, - он продемонстрировал руки в наручниках, пристегнутых к кольцу, вмонтированному в пол. - Чтоб не сбежал.
- А где ключ? - растеряно спросила я.
- Мне точно не оставляли, - нахальничал он, а когда я повернулась, чтобы идти к портье, тихо, но достаточно отчетливо сказал: 'Дура!'
Парень явно нарывался, а у меня в это утро с чувством юмора было туговато. Резко повернувшись, шагнула к нему, он благоразумно отодвинулся.
- Боишься? - поинтересовалась я, с любопытством разглядывая смятение, на миг отразившееся на его лице, протянула руку и выдала легкий подзатыльник, не настолько болезненный, насколько обидный, - Не шали!
Он демонстративно отвернулся к двери, а я только вздохнула, что поддалась на провокацию. Он явно добивался от меня чего-то подобного, скорее всего, чтобы доказать себе - все хозяева изначально сволочи. Не так надо было начинать, ох, не так! Но кому понравится, когда тебя обзывают 'дурой' ни за что, ни про что? Ладно, душевные терзания пока подождут. Нужно раздобыть ключ и если, как справедливо заметил парень, ему ключа не оставляли, значит нужно поинтересоваться у портье.
Направляясь к лифтам, я мысленно подводила итоги первого знакомства. Мы с ним разговариваем на одном языке, а это уже кое-что (а голос его мне понравился, немного простуженный, но это очень быстро исправляется). Значит, сможем понять друг друга и наладить контакт, это достаточно легко, при наличии некоторой сноровки, конечно. А сноровка эта самая и немалая доля изворотливости у меня имеются - сказывается опыт общения с больными. Что ж, дружок, ухмыляясь зеркалу в лифте, подумала я, мы с тобой еще поговорим, я пробьюсь через колья и шипы, которые ты для меня выставляешь, не пройдет и недели, а может и меньше, и ты у меня с руки будешь есть, в переносном, конечно, смысле. Так наше общение даже будет интереснее. Отнеся его к бесконечной череде своих пациентов, я заметно успокоилась, конечно, неприятный осадок от первой попытки еще оставался, но ничего не поделаешь, первый блин, он всегда комом.
...Снова оставшись в одиночестве, он на несколько минут застыл, уперши невидящие глаза на противоположную стену. Простенок между дверями напротив задрапирован темно-бордовым бархатом. Раб пытался собрать разбегающиеся мысли. Он сделал все, как было задумано, и первое знакомство с хозяйкой переросло в стычку.
Сделал все что, мог чтоб настроить ее против себя - нахамил, как сумел, все же не сильно переваливаясь за грани дозволенного, но в его жизни убивали и за меньшее. Когда она грозно придвинулась к нему, он со злым удовлетворением отметил - она такая же, как все, и уже приготовился понести заслуженную кару, подыгрывая ей деланным испугом. Но... но она поломала ему все планы.
В ней все было не так, неправильно - спокойный разговор, жесты, поведение - все не то, к чему он привык. Она сбила его с толку даже своим подзатыльником. Вместо того, что бы взбеситься, начать орать, топать ногами, пинать бесправное существо она просто придвинулась чуть ближе и прошлась кончиками пальцев по взлохмаченной, давно не мытой голове, даже не ударила, нет. Сделано это было не по хозяйски, а будто походя комара прихлопнула. Свела брови у переносицы, скорчив забавную гримасу, не имеющую ничего общего с настоящей злостью, пальчиком погрозила, как в семье хозяев родители грозили не в меру расшалившимся детям. 'Не шали!' - приказала, а в голосе все равно нет злости или жестокости. От этого, почему-то, стало еще обидней и себя жалко до слез, чего с ним давно не случалось, с тех пор как детство закончилось, так и не начавшись.
Раб потерся спиной о стену, со злорадным удовольствием пачкая грязными лохмотьями и телом выскобленную до блеска поверхность: заживающая кожа все время немилосердно чесалась...
Поход к портье не занял много времени, и уже минут через пятнадцать держа в руках объемистый пакет с ключами и документами, я поднималась в номер. Выйдя из лифта, я увидала, что действующих лиц у моих дверей, к сожалению, прибавилось. Над моим приобретением стоял Эжен, задумчиво почесывая нос. Увидав меня, он забавно вздернул правую бровь и поинтересовался:
- Это что?
- Не что, а кто! - поправила я друга.
- Ну, хорошо, кто? - не отставал Эж.
- Понятия не имею, - честно призналась я, скривив унылую рожу. - Вот познакомлюсь, обязательно расскажу.
- Ты хочешь сказать, что это, - кивок на раба с опаской косящегося на Эжена из-под копны спутанных волос, - твое?
- Да, - пришлось признаться мне.
- Ну, ты, мать, даешь! - неодобрительно хмыкнул он, - Отойдем, разговор есть, - и первым двинулся в сторону окна, кивком приглашая следовать за ним.
Я мысленно плюнула и поплелась за Эжем. Он уперся ладонями в подоконник, задумчиво полюбовался копошащейся внизу улицей, и не глядя на меня, спросил:
- И где ж это тебя так угораздило? Ведь говорил же Дмитрий Петрович не отпускать тебя одну! Неприятностей сейчас не оберемся! Хочешь совет?
- Не хочу! - честно ответила я, Эж мое заявление проигнорировал.
- Избавься от него пока не поздно - на станцию с домашним скотом не пускают!
- Не думала, что ты такой циник, - покачала я головой.
- Я не циник, а реалист, - перебил он меня.
- А он не скот, - парировала я, - и, насколько я помню, устав станции запрещает лишь коммерческую деятельность, а про движимое имущество там ничего не сказано!
- Не сказано, - согласился Эжен, - но ты взрослый человек и должна понимать, что командование от этого в восторг не придет, и ты вполне можешь вылететь со станции! Это же готовый прецедент! Анька, ну подумай, зачем тебе эти стрессы? Проблем же с ним не оберешься, к тому же скоро будут приняты поправки к закону и рабовладение окончательно станет незаконным!
- Вот когда примут, так сразу же и отпущу, - упрямо заявила я, пропустив мимо ушей его мрачный прогноз о моем будущем. Настойчивость Эжена раздражала и укрепляла в уверенности оставить покупку себе.
Он хотел еще что-то сказать, но слов так и не нашел, только выматерился на неизвестном мне языке и, качая головой, заспешил в свой номер разбалтывать новость.
Я посмотрела ему вслед в древнерусской тоске. Сейчас он такого про меня наболтает, что и за год не разгребешь. Да и прав он, черт бы его побрал! Шила в мешке не утаишь, но перспектива общественного порицания и возможной потери работы была не настолько пугающей, чтобы последовать совету друга и сломя голову лететь продавать раба. Я оглянулась, парень сидел на полу, упершись подбородком в грудь и неловко подобрав под себя ноги. Руки, наверное, совсем затекли, он еле заметно поводил плечами, стараясь хоть как-то восстановить кровообращение. Есть небось хочет до тошноты и на полу сидеть холодно. Ну и как его продать, а? Как отступиться, если знаешь, что это для него верная смерть? Клятву Гиппократа давала? Помнишь? '...Помогать наравне как мужчине, так и женщине; как свободному, так и рабу...' Веришь? Отрабатывай, раз случай выпал! И нечего сомневаться, иначе грош тебе цена! Замок поддался, и кандалы с глухим стуком упали на пол, носком туфли откинула их подальше и распахнула дверь:
- Заходи! - сделала я приглашающий жест. Он не шевельнулся. Мне пришлось второй раз за утро устроиться в неудобной позе. На этот раз я не церемонясь повернула его к себе и, посмотрев в глаза, сообщила. - Слушай сюда, дружок, я тебе не надсмотрщик и рукоприкладством заниматься не буду, это противоречит моим принципам. Сегодняшний подзатыльник не в счет - ты нарывался. Кандалы на тебе расстегнуты, и я предлагаю тебе выбор: или ты заходишь в мой номер и остаешься со мной. Я гарантирую, что за отвратительное твое поведение тебе ничего не будет. Или ты перестаешь пугать добропорядочных граждан своим видом, и сваливаешь отсюда.