Но теперь положение резко менялось к лучшему. 1-я Коммунистическая и Морозовско-Донецкая дивизии, а также другие отряды имели тысячи бойцов, прошедших суровую школу войны.

Однако и этих сил по-прежнему не хватало, чтобы противопоставить их армии атамана Краснова и стоявшим за  его спиной немецким оккупантам. Поэтому командование фронта немедленно начало формирование новых частей в районах Арчеды, Иловли, Качалино, Калача, Котельникова, Великокняжеской и других. Вскоре оттуда стали прибывать первые добровольцы.

В это время генерал Краснов также заканчивал формирование и сосредоточение своих войск против Царицына. Передовые казачьи части Мамонтова, Фицхелаурова, Полякова и другие уже начинали завязывать упорные бои на протяжении всего огромного фронта от Чаплыженская до Калач — Зимовники.

В середине июля 1918 года Донская белоказачья армия вышла своими основными силами на исходные позиции для наступления на Царицын, Балашов, Новохоперск, Богучар, Лиски. Определились следующие оперативные направления противника.

Северная группа под командованием полковника Алферова, имевшая до 12 тысяч штыков; направление Богучар — Лиски — Новохоперск.

Северо-восточная группа под командованием генерала Фицхелаурова численностью до 20 тысяч штыков; направление Балашов — Камышин.

Восточная группа под командованием полковника Мамонтова (он вскоре получил звание генерала), имевшая 22 тысячи штыков и сабель; направление Калач — Царицын.

Эта группа наносила главный удар. Мамонтову помогали также белоказачьи части, расположенные в районе севернее Великокняжеской, численностью примерно до десяти тысяч штыков. На них возлагалась задача: перерезать коммуникации советских частей, защищающих Царицын, с войсками Северного Кавказа, оседлать важнейшую железнодорожную магистраль Великокняжеская — Зимовники — Сарепта — Царицын.

Командование противника, планируя наступление на Царицын, преследовало далеко идущие цели: покончить с Советской властью на Юге, а затем вместе с другими силами контрреволюции продолжать наступление на Север.

Задача наших войск состояла в том, чтобы измотать врага в оборонительных сражениях, а потом перейти в наступление и разгромить его наголову.

Готовясь к боям за Царицын, командование фронта, партийные организации города особое внимание уделяли  укреплению тыла, очищали его от саботажников, предателей и явных шпионов. Насколько это было важно, нетрудно убедиться на таком факте.

Вместе с Александром Пархоменко мы прибыли в Царицын для получения оружия. Приходим в штаб Северо-Кавказского военного округа, предъявляем свои мандаты, просим быстрее отпустить все необходимое. А нам предлагают зайти завтра. С трудом прорываемся к Ковалевскому — помощнику командующего. Горячимся, показываем свои чрезвычайные мандаты, требуем:

— Нужно позарез оружие.

— Нуждаемся в пулеметах, винтовочных патронах.

Нам отвечают вежливо:

— Оружия, товарищи, сейчас нет.

— А когда же будет?

— Неизвестно... Предпринимаем экстренные меры.

Ковалевский равнодушно пожимает плечами и, недвусмысленно намекая на наш повышенный тон в разговоре, указывает:

— Пора отвыкать от анархии. У нас порядок революционный.

Прорываемся к начальнику штаба СКВО Носовичу. Выкладываю на стол предписание командира Морозовско-Донецкой дивизии И. М. Мухолерца. Пархоменко, еле сдерживая себя, нависает тучей над столом, ждет.

Измятая бумажка тщательно изучается.

— Кто писал эту э-э-э... бумагу?

— Комдив товарищ Мухоперец, — отвечаю, — там же ясно видно.

— Ко-о-м-ди-в? Это писал к-о-м-д-и-в? Ха-ха-ха!.. Не может быть.

Злые, припухшие глазки буравят нас презрительным взглядом, тонкие нервные губы расплываются в саркастической улыбке:

— Я не знаю такого командира и дивизии такой не знаю. Ясно? Можете быть свободны.

Пархоменко гремит, рокочет возмущенным до крайности басом, потрясает своими длинными руками, доказывает, но Носович равнодушен. Дело заканчивается скандалом — нас обоих силой выводят из помещения.

Шагая прочь от штаба, Пархоменко рассказывал:

— Этого Носовича я очень даже хорошо знаю. Бывший полковник царской армии. А теперь Троцкий прислал  его командовать нами. Ну ничего, не долго рысачку резвиться.

— Да, но оружия-то мы не получили. Что делать?

— Пошли к Сталину. Он разберет, кто прав, кто виноват.

И. В. Сталин, возглавлявший Военный совет Северо-Кавказского военного округа, только вернулся с переднего края. Он принял нас незамедлительно. Выслушал внимательно, посоветовался с Ворошиловым и тут же распорядился выдать оружие.

— Бюрократами и саботажниками мы займемся, — сказал на прощание Сталин. — Будем искоренять их со всей беспощадностью.

А спустя всего несколько дней стало известно о раскрытии контрреволюционного заговора в Царицыне, который готовил Носович с помощью инженера Алексеева и его сыновей, присланных в город Троцким. Среди арестованных заговорщиков находились работники штаба СКВО Ковалевский, Сухонин, Ломатов. Носовичу удалось сбежать к белогвардейцам. Заговорщики имели связь с Красновым и Мамонтовым и готовились в период наступления противника дезорганизовать оборону города.

— Ну, Иван, — обратился ко мне Пархоменко при встрече, — теперь ты понял, кто отказал нам в оружии? Вот сволочи!

Вслед за арестом этих заговорщиков штаб фронта и партийная организация города твердой рукой продолжали наводить порядок на заводах и в учреждениях. Прошло всего несколько дней, как мы побывали здесь, а обстановка в Царицыне изменилась неузнаваемо: буржуа, спекулянты и прочие нетрудовые элементы работали на рытье окопов, рестораны закрылись. Ночью по улицам вышагивали патрули. Город подтянулся, посуровел. Царицын готовился к бою.

Вскоре противник перешел в наступление.

Сражение не умолкало ни днем ни ночью. Огромные массы вражеской пехоты, конницы, поддерживаемые артиллерией, самолетами, броневиками, рвались к городу. Основная тяжесть удара обрушилась на две дивизии — Морозовско-Донецкую и 1-ю Коммунистическую. Истекая кровью, они героически сдерживали натиск врага.  

Особенно ожесточенные бои развернулись за хутор Верхне-Царицынский и станцию Кривомузгинскую. Белоказаки пытались перехватить линию железной дороги Калач — Царицын. Несколько раз станция переходила из рук в руки, и наконец противник овладел ею.

Первым дрогнул левый фланг Коммунистической дивизии. За ним начал отходить правый фланг нашей дивизии. С большим трудом нам удалось задержаться в 25 километрах западнее города и, упершись правым флангом в станцию Басаргино, остановить белоказаков.

Казалось, Морозовско-Донецкая дивизия прочно заняла оборону на линии речка Червленная — село Ивановка. Но вот противник бросил против ее истощенных частей свежие силы из резерва. Кровопролитный трехчасовой бой закончился новым отступлением. Штаб дивизии потерял связь с полками, полки — с батальонами.

В этот тяжелый момент среди бойцов и командиров появился Ворошилов. Климент Ефремович выслушал краткий доклад командира дивизии Мухоперца и тут же отдал необходимые распоряжения о подготовке контратаки.

К двум часам ночи части дивизии прекратили отход. Подошедшие бронепоезда Алябьева помогли полкам остановить белоказаков.

Морозовский и Громославский полки, а также бронепоезда Алябьева вошли в специальную ударную группу. Их наступление началось затемно. Мощные крики «ура!», наконец, густые цепи советских войск оказались настолько неожиданными для белоказаков, что они в первые минуты ничего не могли предпринять. Разгоряченные боем, морозовцы стремительно ворвались на станцию Басаргино и, не останавливаясь, стремительно выскочили на взгорье, к деревне Червленное. Отсюда мы увидели разворачивающегося в боевые порядки противника.

Белоказаки пытались с ходу принять бой. Однако ураганный огонь бронепоездов, шедших вслед за наступающими, буквально смел их. Оставшиеся в живых сдались. Бойцы захватили 400 человек, четыре орудия, двадцать пулеметов. Морозовско-Донецкая дивизия восстановила прежнюю линию обороны на участке Басаргино — Ивановка. 1-я Коммунистическая дивизия также вернула ранее потерянные позиции.