- Кораблестроители нас расцеловали бы за нее. Ты смотри, какая легкая. Первый сорт!

Бут тоже поднял с пола кусок пробки, попробовал ее на вес. Задумался. И вдруг рывком повернулся ко мне, словно его чем-то кольнули в бок.

- Слушай... - начал он, и глаза его заблестели. Я знал, о чем он хочет сказать. Эта мысль возникла и у меня, когда комиссар подбрасывал на руке объемистый пористый брусок.

Да, да, в этой пробке, в ее необыкновенной легкости, мы увидели возможность спасения "Беспощадного". Мы загрузим ею затопленные отсеки корабля. Пробка своей массой вытеснит из них воду, придаст кораблю плавучесть - и тогда нам сам черт не страшен!

За спиной послышались осторожные шаги. Я оглянулся. Матросы-артиллеристы испуганно поглядывают на нас. И верно, можно подумать что угодно, видя, как командир и комиссар затуманенными глазами уставились на кучу пробки и не могут оторваться от нее. Может, последняя бомбежка шарики в головах начальства перепутала? Всякое ведь бывает... Я улыбнулся:

- Сзывайте всех на корабль. И поскорее!

Матросы собрались в посту энергетики. Набились как сельди в бочке. Протискиваемся туда и мы с комиссаром.

- Может, посвободнее поищем помещение? Уж очень тесно.

- Тут удобнее, товарищ командир, - отвечает за всех старшина Мисько. Когда тесно, голова лучше работает. Теснота давит на мозги и выжимает из них мысли.

Матросы раздвинулись, уступая нам места поудобнее. Я оглядел моряков.

- Ну, что-нибудь надумали?

Первым попросил слово главный старшина Землянухин:

- Товарищ командир, мы, машинисты, вот тут поговорили, и такая думка у нас зародилась. На складе много листовой пробки. Вот бы ее в отсеки насовать. Мелкие куски можно нанизать на проволоку и в таком виде загрузить под паелы (палубный настил) между магистралями. А листовую будем прямо накладывать в трюмы, а чтобы она не всплывала, закроем ее досками и укрепим подпорами.

Бут косится на меня, я - на него. Нет, не получилось из нас первооткрывателей!

- Черти! - вырывается у меня.- Что же вы раньше молчали? Мы с комиссаром собирались ошеломить своей гениальной находкой, а вы, оказывается, давно до нее дошли - и молчок!

- А мы тоже только-только додумались.

- Что ж, - говорю, - если столько голов сразу к одному и тому же решению пришли, значит, правильное решение. Теперь остается только детали разработать.

- У меня есть предложение организационного порядка, - поднимается старшина Вакуленко. - Нужно создать бригады уже сейчас. Одни будут готовить пробку на складе - сортировать, вязать ее, другие - носить на корабль (надо подумать как и на чем), третьи - укладывать и крепить в отсеках. Видимо, работать придется ночью, - значит, заранее надо расчистить дорогу к складу. Это тоже работа немалая, и к ней мы должны приступить уже сейчас, пока светло.

На том и порешили. Козинец взялся за организацию бригад. Вскоре матросы, растянувшись цепочкой, начали расчищать дорогу от склада к сходням корабля, руками отбрасывая в сторону обломки кирпича и камня. Сихнешвили и Никифоров "признанные мастера топорного дела", как их окрестили после истории с полубаком, сколачивали носилки. Десятки матросов трудились на складе.

К счастью, вражеские самолеты больше не показывались и работать можно было без помех.

С наступлением сумерек вереницы моряков с носилками потянулись со склада на корабль.

Укладкой пробки в трюмах занимались Землянухин и Вакуленко. Им помогали краснофлотцы Епифанов, Шарапов, Красавцев, Кузьмин и Худобин. Так как работать приходилось в воде, они надели резиновые костюмы. Кроме того, в каждом отсеке были снаряжены легкие водолазы. Землянухин проинструктировал их в сухом помещении. Ящерицей извиваясь среди магистралей, он показывал им, как плотнее укладывать пробку, чтобы ни малейшего просвета не оставалось. Сейчас водолазы добросовестно выполняли его указания.

Работали в полутьме, при свете аварийных фонарей.

Отсек за отсеком заполнялись пробкой. Когда ее накапливалось достаточно, сверху клали заранее подготовленные деревянные шиты, которые затем намертво поджимали подпорами. Там, где это было можно, пробка накрывалась даже железными листами, которые укреплялись с помощью электросварки.

К утру склад был очищен. Вся пробка - более 15 железнодорожных вагонов оказалась в трюмах "Беспощадного".

Мы с Козинцом проверили работу матросов. Все сделано прочно, надежно. Приказываю буксиру прекратить выкачивать воду. С тревогой ждем: не будет ли погружаться корабль? Нет, держится. Из отсеков поступают доклады о том, что уровень воды не повышается. Проходит час, другой. Крен устранен, корабль стоит на ровном киле. Все в порядке!

Неподалеку от нас, в штольне пристрелочной станции, разместился штаб тыла флота. Начальник тыла контр-адмирал Заяц - мой давний знакомый. Иду к нему поделиться удачей. Завидя меня, контр-адмирал поднял очки на лоб, спросил заботливо:

- Ну как, твой "Беспощадный" еще не утонул?

- Теперь не утонет. Мы его начинили пробкой, как плавательный пояс. Даже если весь корпус у него будет как решето, все равно он удержится на воде.

- Какой еще пробкой? - нахмурил густые брови контр-адмирал. - Что ты меня сказками забавляешь! Не время шутить.

- Да не шучу я. Пришел к вам, как к своему старому командиру и учителю, за советом. Вот хочу к командующему флотом на поклон пойти: пусть даст буксир. Тронемся на юг.

Мой собеседник даже из-за стола поднялся от возмущения.

- Погляжу я на вас, молодых командиров, и оторопь берет. Как вы легко все вопросы решаете! Видите ли, он решил на пробке море переплыть! Пойми, голова, ты и мили не проплывешь. Останется твоя пробка на поверхности, а ты вместе со своим эсминцем на дно отправишься.

Все мои разъяснения ни к чему не привели. Заяц приблизился ко мне вплотную и громовым голосом заявил:

- Не разрешаю! Слышишь, не разрешаю! Если всё-таки хочешь испробовать свой эксперимент, так веди корабль как баржу. Сними с него пушки, сними команду, они и здесь пригодятся, а коробку свою можешь топить в море - все равно от этой дырявой посудины проку сейчас мало.

Я взял лист бумаги и с карандашом в руке стал доказывать, что пробка нас выручит. Заяц скептически смотрел на мои рисунки и твердил свое:

- Топором ко дну пойдешь. Попомни мои слова. Повторяю, можешь отправляться, тебя не переспоришь. Но меня в эту авантюру не впутывай.

В конце концов контр-адмирал махнул рукой:

- Поступай как знаешь. Пожалуйста, иди к командующему флотом, он тебя тоже отчитает.

Но Филипп Сергеевич Октябрьский выслушал меня с глубоким интересом. Заставил подробно рассказать, как закреплена пробка, много ли ее вошло в тот или иной отсек. Задал массу вопросов: что будем делать, если шторм застигнет, если вражеская авиация нападет, если бомба попадет в корабль.

Я старался отвечать как можно обстоятельнее.

- Что же, - сказал командующий флотом, - давайте рискнем. Сегодня вечером прибывает эсминец "Шаумян". Он возьмет вас на буксир. Приготовьте все к тому времени. На всякий случай людей пересади на "Шаумян", на "Беспощадном" оставь только аварийную команду. Если погода ухудшится, укрывайтесь в базах. Зря на рожон не лезь. А насчет пробки - здорово придумано.

Чья это идея? - спросил присутствовавший при разговоре член Военного совета флота контр-адмирал Н. М. Кулаков.

- Коллективная.

Я рассказал, как весь экипаж думал над спасением корабля, как одновременно у многих зародилась мысль использовать запасы пробки, как дружно работал экипаж, управившись за одну ночь со столь сложным делом.

- Молодцы, - сказал Николай Михайлович. - Вообще здорово на "Беспощадном" получается: полубак отрубили топором, сейчас, спасая корабль, доставят нашим заводам чуть ли не целый состав дефицитной пробки. И все матросская смекалка. Умеете вы с Бутом на людей опираться. Это хорошо. И впредь так поступайте.