Указом от 14 августа 1711 г. прекращается доставка корреспонденции между городами Витебском и Лепелем. С этого дня начинается коренная перестройка «почты в полки». На линиях Великие Луки — Витебск — Могилев — Гомель; Смоленск — Витебск — Полоцк— Рига; Смоленск — Орша — Минск; Могилев — Бобруйск — Минск и ряде других солдаты заменяются ямщиками. Другими словами, временные, созданные для военных нужд, почты становятся постоянными, гражданскими. Ямщиков на них набрали как из местного населения, так и переселяли добровольно из других областей России [152].

В крупных военных соединениях и в отдельно действующих полках создаются полевые почтовые отделения. В состав службы связи входили: почтмейстер, два писаря и несколько почтальонов. Первый ведал приемом и отправлением корреспонденции, писари ее регистрировали, почтальоны стояли на временных станах и развозили письма. Кроме перечисленных лиц в штат полевой почты входили полевые курьеры, которых отправляли только к царю или в Военную коллегию.

По своей структуре воинская почта практически ничем не отличалась от гражданской. К ней предъявлялись те же требования по сохранности писем и скорости их доставки. «Почтальоны, — говорилось в Уставе, — «осторожно и поспешно поступать должны» [150].

Военные почтари принимали непосредственное участие в боевых действиях.

18 августа 1708 г. почтовый курьер сержант Андрей Корзин и двое сопровождающих были отправлены фельдмаршалом Б. П. Шереметевым с «нужными и важными письмами» в Москву. Из армии курьер ехал на Оршу к ближайшей почтовой станции. Всадники проскакали уже много верст, и лошади притомились. Вдруг впереди показался столб пыли — навстречу мчался шведский разъезд. Почтари повернули назад. Но лошади шведов были резвее, и они стали нагонять русских. Корзин понял, что от погони не уйти, и решил принять бой Солдаты спешились, залегли и, как только противник приблизился, встретили его залпом из мушкетов. Один швед упал, шестеро обратились в бегство. Почтари продолжали свой путь [153].

Спустя некоторое время, Петр I замечал Шереметеву, что военным почтарям нужно давать самых резвых лошадей.

По своему внешнему виду служащие полевой почты ничем не отличались от остальной массы солдат. Они носили форму своих частей, которая дополнялась небольшой черной сумкой через плечо. На крышке ее был жестяной орел. На груди у военных почтальонов висела медная бляха с государственным гербом. Курьеры возили письма за обшлагом мундира, поэтому им сумка не выдавалась. Лишь с 1732 г. чинов военной связи всех родов войск одевают в зеленые суконные мундиры одного покроя. Тогда же ликвидируются полковые почтовые отделения, служба доставки корреспонденции остается только при штабах армий.

Сотрудникам полевой почты выдавали порционы (пищу для людей) и рационы (лошадиный корм). Почтмейстерской команде полагалось в день 21 порцион и 12 рационов, курьеры, которые по Уставу были «молодые и твердые люди», получали 6 порционов и 2 рациона. Порцион на день составлял: хлеб — 2 фунта, мясо — 1 фунт, вино — 2 чарки, пиво — 1 гарнец[45]. На месяц: соль — 2 фунта, крупы — полтора гарнца. «Сверх того в квартирах дается сервиз, то есть уксус, дрова, свечи, постеля. А по случаю прибавляются и прочие употребляемые вещи к пище». Лошади на сутки получали: овса — 2 гарнца, сена — 1б фунтов, сечки — 2 гарнца, соломы — 1 сноп [154]. С изданием Воинского Устава в русском языке появился термин «почтальон» — в тогдашней транскрипции «постильон». С тех пор слово «почтарь» все реже и реже встречается в официальных документах и после 1725 г. исчезает совсем.

В годы Северной войны продолжала действовать цензура частных писем, посылаемых за рубеж. Запрещалось сообщать сведения военного характера и передавать какую-либо иностранную корреспонденцию шведских военнопленных «под потерянием живота и отнятием всего их (нарушителей) движимого и недвижимого имения». Между тем «всякая корреспонденция, касающаяся корабельного ходу купечества, иждевения и промысла, також каждого о приватных делах да будет по-прежнему вольно» [155]. Эти положения публиковались для всеобщего сведения в 1701, 1716 и 1718 гг.

Письма в новую столицу

В апреле 1703 г. русские войска вышли в устье Невы. 16 мая на одном из невских островков начали рубить деревянную крепость и назвали ее Санкт-Питербурх — город святого Петра.

В год основания Петербурга начала работать почта между городом на Неве и Москвой. Вплоть до 1714 г. скорая гоньба в Ингрию существовала как «почта в полки», т. е. была приспособлена в основном для нужд армии и строительства русского флота. В некоторых документах той поры она так и называлась. Например, в книгах Кремлевской оружейной палаты сохранилась запись 1708 г. о посылке мелкого оружия «в Питербурх с почтой с Москвы в полки» [156]. Поэтому управление скорой гоньбы находилось в руках военных и в первую очередь моряков, хотя формально она подчинялась губернатору А. Д. Меншикову, впрочем, тоже человеку военному.

Почтовую гоньбу организовали сравнительно быстро — за какие-нибудь две недели. Тракт между Москвой и Новгородом был достаточно хорошо освоен. Оставалось создать два стана на дороге от Новгорода до Петербургской крепости. «Те ямы в довольном месте устроить пристойнее, разделя поровну и смеря верстами, чтоб был ям от яму в равенственном числе мерою» [157]. На каждой станции должно находиться по 10 вытей ямщиков. Такой приказ получил подьячий Новгородской приказной палаты Юрий Водилов. Стройщик разместил на 217-верстовом пути (потом оказалось, что он приписал 12 верст «лишку») станы в Передольском погосте и деревне Заречье.

На следующий год число станов увеличили до семи. Подьячий Евстафий Игнатьев из Новгорода построил остановочные пункты в деревне Менюши, Передельском погосте, деревнях Турово, Васильково, Тозеро, Заречье, Ушеницы. Дорога между ямами не везде была хорошей и сухой. Приходилось делать гати, чинить старые мосты, возводить новые, а через реку Лугу около деревни Турово поставили новый плот, который ходил от берега до берега на канатах. Случалась и другая неприятность. Не у всех охотников имелись лошади. Гонщики из Копорья, которых направили в деревню Васильково «сказали, что де у них лошади померли сея зимы от бескормицы и ходят они с почтами пешие» [158]. В помощь этим почтарям Игнатьев приставил пшанского ямщика с 2 лошадьми и дал денег из отпущенных ему средств «на лошадиную покупку». На вновь организованных ямах стояли охотники из Новгорода, Копорья, Пшанска и Ладоги. Причем по невыясненным причинам копорских ямщиков в официальных документах называли «казаками».

Как видно из документов, по новой почтовой дороге ездили преимущественно верхом. Возможно, тракт был не совсем удобен для передвижения больших обозов и громоздких экипажей. Поэтому грузы и путешественники добирались до Петербурга из Новгорода по круговой ямской дороге: по реке Волхов, через Ладогу и Шлиссельбург[46]. Часть ее, до города Волхова, проходила по старому олонецкому пути конца XVI в.

Первые годы существования почтового тракта Петербург — Новгород были годами поисков оптимального размещения на нем необходимого числа станций и почтарей. Поэтому и направление движения, и расстояния между ямами, и количество лошадей на них менялись ежегодно, а иногда и по два раза в год.

17 октября 1707 г. Ландрихтер[47] Я. Н. Римский-Корсаков доносил адмиралу П. М. Апраксину, что он учредил от Петербурга до Новгорода станы для почтовой гоньбы, «на каждом стану по 10 лошадей, и стан от стана расстоянием по 2 мили[48]» [159]. Через несколько лет, в 1710 г., по случаю морового поветрия была проложена большая почтовая дорога в Москву через Ладогу, Тихвин, Устюжну и Кашин. Ее обмерял и организовал по ней гоньбу капитан С. Т. Охшевский, один из устроителей вологодского тракта. На многих участках этого пути, например между Тихвином и Устюжной, никогда не строили станы. Поэтому здесь почтовые лошади содержались уездными обывателями. А чтобы не разорить последних частой гоньбой, подводы на новой дороге разрешалось давать только курьерам, ехавшим с «нужными государевыми письмами» [160]. Почтари получали подорожные, составленные примерно по той же форме, что и для гонцов в города засечной черты. Им разрешалось брать лошадей не только на станциях, но и в любом населенном пункте у любого жителя [161]. Курьерская гоньба новым трактом продолжалась меньше года, до весны 1711 г. В последующих документах даже не упоминается о доставке почты в Петербург по этому маршруту.