И был обескуражен разум мой.

А донна без дальнейших разговоров

Меня ведет в потемки по прямой.

И вот к нам рыло поднимает боров.

Он поднимает нехотя хлебало

От тошнотворного корыта; близ,

Сказать по правде, сильно в нос шибало.

Скотину облепляли грязь и слизь.

И около корыта море жижи

И нечистоты вонью разнеслись.

Я подошел из вежливости ближе.

«Словам твоим, — промолвил я ему, —

Да внемлет небо. Так моим внемли же!

Смотрю я на тебя и не пойму,

Какое до зловонной лужи дело

Людскому благородному уму?

На невидаль взираю обалдело.

Но в эти земли, временно видать,

Того, чьей благодати нет предела,

Меня к тебе прислала благодать,

Чтоб мудрости у твоего корыта

Мне, неучу, немного преподать.

Но радуйся: и шкуру, и копыта

Ты можешь наконец оставить. Я

Возьму тебя обратно. Дверь открыта».

Но мне без отговорок и вранья

Стоявшая в блевотине и кале

Начистоту ответила свинья:

«Не знаю, ты пришел издалека ли,

Но я с тобой назад не побегу.

Напрасно вы засовы отмыкали.

Вот мой ответ. И больше — ни гу-гу.

К тому добавлю лишь, что вашей чаши

Испить не пожелаю и врагу.

А вы воображаете, что краше

Порядков ни во сне, ни наяву

Не может во вселенной быть, чем ваши!

Но ты меня послушай — и плеву

Подобных заблуждений, как радетель

Об истине, я с глаз твоих сорву.

Признаю, правы те — отцы ли, дети ль,

Коль осмотрительность им дорога

Как важная для жизни добродетель.

С ней отличаешь друга от врага,

Иначе обманули б, обобрали,

А то бы и наставили рога.

Что ж! Говорю, не будучи в запале,

Что с нашей осмотрительностью мы,

Животные, ушли намного дале.

К примеру, кто освободил из тьмы

И знаньем и люцерны, и цикуты

Образовал звериные умы?

И, ни бедой, ни хворью не согнуты,

Живем. И без боязни и возни

Меняем и стоянки, и закуты.

Да! В холоде разумнейше одни,

В тепле другие, ищем, где отрада.

Природа нам понятна и сродни.

Тогда как не от зноя не от хлада

Туда-сюда по свету мельтеша,

Вы рыщете, где надо и не надо.

И ваша надрывается душа,

Порвав необходимые оковы

Тепла и ласки ради барыша.

За золотом стремитесь далеко вы.

И к черту на куличики за ним,

Вы и туда отправиться готовы.

Мы лишь от непогод себя храним,

А вы и нег, и роскоши вкусили.

И погляди, как человек раним.

А не поговорить ли нам о силе?

Что скажем, коль начнем судить по ней?

Так что ж выносливее: люди или?..

Как дважды два понятно: не сильней

Вы ни гиппопотамов, ни тапиров.

И даже ни баранов, ни коней.

Да, ваш наряд узорчат и порфиров,

А что до благородства, вот уж ой!

Герои вы, другому яму вырыв.

Как римляне, и старший, и меньшой,

Благотворившие не славы ради,

Мы, звери, вас прекрасней и душой.

И гордый лев мечтает о награде

За подвиг свой, а зла не вспомянет —

На злоумышленника и не глядя.

Иные звери рвутся из тенет,

Не уступая никаким оковам,

И гибель выбирают, но не гнет!

Ведь непонятно только бестолковым,

Что для животных гнет невыносим.

До нас и в вольнолюбье далеко вам.

Скажу о воздержании засим.

Ведь наше поклоненье и Венере

Разумнее. И тут мы не форсим.