Я потом у бедуина начал расспрашивать, кто такой Мелхиседек, ну и про видение тоже пришлось упомянуть. Вот тогда он меня за святого и стал признавать… Чтобы получить возможность хоть как-то с ним общаться, мы начали вместе молиться — для стражников это оказалось святым делом, и они не возражали. Мне удалось убедить его, что теперь мне помогает сама Пресвятая Дева и что это она меня надоумила передать друзьям особое послание. Я рассказал ему в деталях, как изготовить «сувенир», а слова этой Девы про «святее Святая Святых» велел на записке написать как подсказку. И рисунок с медальона добавить, чтобы вы поняли, от кого послание.

— Так, может, это видение было просто плодом твоей фантазии, вызванное жарой и грозой? — высказал сомнение Трубецкой.

— Не знаю, все может быть… В общем, теперь это уже неважно. Главное, что он мне поверил и пообещал в течение одного-двух дней изготовить сувенир и доставить посылку непосредственно к вам, что, как я понимаю, и случилось. Я не знал, что там происходит в университете, поэтому решил рискнуть и дал домашний адрес Сергея. И, как вижу, дважды не ошибся.

В голосе Бестужева прозвучали нотки ревности, но Анна и бровью не повела.

— Знаете, друзья мои, — продолжил он после паузы, — я дорого заплатил за нарушение клятвы и очень сожалею, что втянул вас в эту историю. Бес попутал… Видимо, не всем дано выдержать искушение вековой тайной, вот на мне хранители и споткнулись…

— Мы тебе не судьи и мораль читать не собираемся, Артур Александрович. Лучше думай, как теперь домой с того света возвращаться. Тебя ведь там уже в расход списали. А у тебя и документов-то нет.

— А я уже все решил, пока на горе этой сидел. Никуда я не поеду отсюда, останусь здесь, в Святой земле. Только подамся к грекам, они все-таки православные. Мне бедуины подсказали, что тут, в Галилее, есть несколько православных церквей и монастырей, отправлюсь туда. Нет мне теперь возврата в прежнюю жизнь. Хотите — верьте в чудо преображения на горе Фавор, хотите — нет, но со мной что-то реально произошло. Да и всю эту многовековую историю про тамплиеров я вновь и вновь в голове прокрутил — ведь я же с детства рос с этой тайной и всегда очень гордился своей причастностью к ней… Просто невероятно, сколько людей погибло, сколько сил было потрачено, чтобы найти, а потом никому не показывать нечто, о чем достоверно никто ничего не знает, но все боятся, как первобытные люди — грома и молнии. И все это ради всепоглощающего стремления к власти! Можно объяснять такое стремление любыми благими намерениями — служить Иисусу Христу, интересам народа, Церкви, государства — все равно изначальная цель, погребенная под наслоениями словесной шелухи, одна: власть! Это такой наркотик, ради которого идут на любые преступления и жертвы, и я чуть было тоже не ступил на этот путь… А ведь не в ларцах, медальонах, чашах или в других подобных «сувенирах» заключена реальная Сила, и уж точно — не в богатстве и не во власти, а в совершенствовании и развитии Духа! Я теперь это точно знаю…

Это как будто стоишь перед запотевшим зеркалом и мучительно пытаешься разглядеть черты собственного лица — и все безрезультатно. Но потом берешь и рукой вытираешь капельки воды, сначала чуть-чуть, затем еще, затем — насухо, и твое отражение постепенно проявляется, пока не становится кристально чистым. И ты вдруг все видишь и все понимаешь правильно. Это такое чудо — уметь видеть истоки вещей…

Трубецкой остановил машину на развилке дороги, возле поворота, что ведет к Генисаретскому озеру и Тверии. Со стороны Голанских высот вставало солнце. Прощание было недолгим, лишь один вопрос Анна задала своему бывшему научному руководителю:

— Артур Александрович, не откажите в любезности сказать напоследок, а что все-таки было в том ларце?

Бестужев внимательно на нее посмотрел, как будто взвешивая, стоит ли удовлетворить эту просьбу.

— Знаешь, Аня, я столько об этом думал в последнее время… Разве имеет какое-либо значение, что именно было в ларце? Ты уж прости меня за аналогию, но это как в случае, когда расстаешься с любимой женщиной, за которой долго и безрезультатно ухаживал, и потому уходишь к другой: после уже не имеет значения, почему бывшая любимая два месяца назад не пошла с тобой в кино. Есть события или даже этапы в жизни, когда просто подводишь черту и больше к ним не возвращаешься, — нет смысла теребить прошлое. Важно, что содержимое ларца у тех, кому оно дорого, сам ларец — у тех, кому он нужен, и пусть все они будут счастливы. Впереди нас ждет новая эра — эра Любви и Добра, когда миром будут управлять совсем другие люди, идеи и энергии. Я в это верю.

Пока Бестужев говорил, Анна обратила внимание, как он преобразился за это время, и не только внешне. Исчезла ранее присущая ему внутренняя скованность: он будто выпрямился, даже выше ростом стал, а в глазах, жестах, манере говорить появились новые черты, свойственные лишь раскрепощенному и свободному духом человеку. Теперь он меньше всего напоминал своего знаменитого однофамильца — великого интригана и политика, канцлера императрицы Елизаветы Петровны графа Бестужева-Рюмина. «Как будто сбросил тяжкий груз, который нес много лет», — подумалось ей в тот момент.

— Я еще кое-что хочу вам сказать напоследок, — как-то нерешительно произнес Бестужев после паузы. — В тот самый день, когда была страшная гроза и дождь лил как из ведра, в какой-то момент вода через отверстие в потолке обильно полилась по стенам моей пещеры. И вот на одной из них, ранее всегда сухой, примерно на высоте человеческого роста я вдруг увидел под вспышками молний явственно проступившую на мокром камне надпись на латыни. Очевидно, кто-то немало потрудился, чтобы выцарапать острым предметом на неподатливом камне короткую фразу, всего несколько слов, которые поразили меня. Там было написано: «Он не был распят, но спасен».

Эти слова можно рассматривать и как пророчество, и как подсказку… Они дали мне надежду, и я пообещал сам себе, что если и буду спасен, как тот, о ком эта надпись, то не вернусь в мир прежде, чем узнаю, что же она означает и кто ее оставил. Пришло время исполнить обещанное. Прощайте, друзья мои, и пусть сопутствует вам удача!

Бестужев помахал им на прощание рукой и пешком, не спеша отправился навстречу рассвету и своей новой судьбе. Сергей Михайлович и Анна остались стоять возле машины. Трубецкой обнял Анну за плечи и, как бы подводя итог всей этой истории, задумчиво произнес:

— Видишь, как удивительно все устроено: кто-то приходит в мир для спасения всего человечества, а кто-то просто спасает отдельных его представителей.

— Одного без другого не бывает, — ответила Анна.

Они еще долго смотрели вслед Артуру Бестужеву.

Он шел по склону горы, раскинув руки и подставив лицо солнцу. Свободный человек сделал свободный выбор. И это было хорошо.

Благодарности

При написании романа были использованы столь многочисленные источники, что само их перечисление могло бы занять значительную часть этой книги. В частности, следует отметить материалы о Досифее, опубликованные в рамках специального проекта газеты «Киевский телеграф», факты и гипотезы, сформулированные в книге М. Байджента, Р. Лея, Г. Линкольна «Священная кровь, священный Грааль», убедительную аргументацию статьи Романа Багдасарова «Любимая ученица Христа», идеи Н. А. Бердяева из его книги «Духи русской революции», фактический материал фундаментального труда Марион Мелвиль «История ордена тамплиеров» и книги Дена Берстейна «Секреты кода. Путеводитель по загадкам „Кода да Винчи“». Широко использовались канонические тексты Нового и Ветхого Заветов, книги Каббалы, фундаментальный труд историка С. М. Соловьева «История России с древнейших времен», а также исследования И. Свенцицкой и М. Трофимовой по апокрифам древних христиан и историко-философским вопросам гностицизма, многочисленные справочники и энциклопедии. Моим близким и друзьям, на чью помощь я опирался при подготовке этой рукописи, всем названным и неназванным авторам, чьи работы во многом повлияли на мое развитие и, следовательно, на мои взгляды, отраженные в книге, я приношу сердечную благодарность.