Трактирщик. Ну, значит, вы просто дневной разбойник, крадете у людей драгоценное рабочее время.

Гинц. Да не собираюсь я вам мешать. Вы только послушайте: сейчас здесь должен проехать соседский король. Возможно, он выйдет из кареты и осведомится, кому принадлежат эти угодья. Если вам дорога ваша жизнь, если вы не хотите быть повешенным или сожженным, отвечайте: «Маркизу де Карабасу».

Трактирщик. Но, господин хороший, мы подданные Закона.

Гинц. Я знаю. Но, как я уже сказал, если вы дорожите своей жизнью, вы скажете, что эти земли принадлежат маркизу де Карабасу. (Уходит.)

Трактирщик. Благодарю покорно! Вот был бы прекрасный случай избавиться от всякой работы: стоило бы только сказать королю, что эти земли принадлежат Его господскому отродью. Но нет, не буду. Лень — мать всех пороков. Мой девиз — ога et labora[4].

Выезжает роскошная карета, запряженная восьмеркой, позади множество слуг. Карета останавливается, из нее выходят король и принцесса.

Принцесса. Мне уже даже любопытно теперь увидеть этого маркиза.

Король. Мне тоже, дочь моя. (Трактирщику.) Будь здоров, приятель. Кому принадлежат эти угодья?

Трактирщик (в сторону). Он спрашивает так, будто собирается тут же меня повесить. (Королю.) Маркизу де Карабасу, ваше величество.

Король. Очень красивые места. Но я почему-то всегда полагал, что стоит переехать границу, как все будет выглядеть по-другому. Ведь на географической карте все даже цвет другой имеет. (Слугам.) А ну-ка подсобите мне. (Быстро вскарабкивается на дерево.)

Принцесса. Что вы делаете, дражайший родитель?

Король. Люблю, когда далеко видно кругом.

Принцесса. А оттуда далеко видно?

Король. О да. И если бы не эти проклятые горы, было бы видно еще дальше. Ой, ой, на дереве полно гусениц! (Слезает вниз.)

Принцесса. Вот что значит неидеализированная природа! Она сначала должна быть облагорожена фантазией.

Король. Хотел бы я посмотреть, как ты своей фантазией стряхнешь с меня этих гусениц. Но садись в карету, поехали дальше.

Принцесса (трактирщику). Прощай, невинный поселянин! Исполняй свой долг!

Карета уезжает.

Трактирщик. Как переменился мир! Если почитать старые книжки или послушать старых людей, то раньше ты, поговорив с королем или принцем, получал луидор или какую-нибудь другую монету. Такой вот король и рта не отваживался открыть, не сунув тебе прежде золотой в руку. А сейчас! Как может тебе нежданно-негаданно привалить счастье, если даже с королей взятки гладки? Исполняй свой долг! Кабы от этого мои долги уменьшились! А все эта новомодная чувствительная деревенская литература! Король, видите ли, способен позавидовать нашему брату! Слава богу, что он меня еще не повесил! А этот чужой охотник, чего доброго, был наше господское отродье собственной персоной… Но по крайней мере газетчики напишут, что король дружески со мной беседовал. (Уходит.)

Другая местность. Кунц косит рожь.

Кунц. Проклятая косьба! И если бы еще на себя работал — а то ведь барщина! Надрываешь хребет, обливаешься потом, — и даже никакой благодарности от господского отродья! Вот все говорят-говорят, что законы необходимы, что они поддерживают порядок, — но для чего необходим наш Закон, когда он всех нас с потрохами сжирает, — этого я не могу уразуметь.

Вбегает Гинц.

Гинц. Ох, у меня уже мозоли на ногах! Ну да ладно. Зато Готлиб, мой милый Готлиб попадет на трон. (Кунцу.) Эй! Приятель!

Кунц. Это что еще за сморчок?

Гинц. Сейчас тут проедет король. Если он тебя спросит, чьи это земли, ты должен отвечать, что маркиза де Карабаса, иначе ты будешь разрублен на тысячу миллионов кусков. Ради блага публики, так повелевает закон.

Фишер. Ради блага публики.

Шлоссер. Конечно. Иначе эта пьеса никогда не кончится.

Гинц. Надеюсь, что тебе дорога твоя жизнь. (Убегает.)

Кунц. Да, вот так и звучат все указы. Ну, мне-то что, — скажу как велено, — только бы они потом из-за этого новые налоги не ввели. Всем этим нововведениям нельзя доверять.

Подъезжает карета и останавливается, из нее выходят король и принцесса.

Король. Тоже симпатичное место. Сколько едем — все сплошь очень симпатичные места. (Кунцу.) Чьи это земли?

Кунц. Маркиза де Карабаса.

Король. Да, земли у него превосходные, надо сказать. И все прямо по соседству! Дочь моя, вот была бы отличная партия для тебя. Что ты на это скажешь?

Принцесса. Ах, вы меня смущаете, отец!.. Но как много нового видишь во время такого путешествия! (Кунцу.) Скажите, добрый крестьянин, зачем это вы так жестоко кромсаете эту солому?

Кунц (смеясь). Я убираю урожай, мамзель королева. Это рожь.

Принцесса. Рожь? А для чего она вам?

Кунц (смеясь). Из нее пекут хлеб.

Король. Нет, ты только подумай, дочь моя, — из нее пекут хлеб! Вот и поди догадайся! Да, полна чудес великая природа!.. Вот тебе, добрый человек, на чай, а то нынче жарко очень.

Король и принцесса садятся в карету и уезжают.

Кунц. Не будь это король, я бы подумал — дурачок какой-то! Ржи не знает! Да, век живи — век учись… Зато золотой мне дал, пойду-ка хвачу кружечку доброго пива. (Уходит.)

Другая местность — на берегу реки.

Готлиб. Вот стою тут уже два часа и жду своего друга Гинца. А он все не идет… Ба, вот он! Но как бежит! Еле дух переводит!

Вбегает Гинц.

Гинц. Ну, дружище Готлиб, раздевайся, да поживей!

Готлиб. Раздеваться?

Гинц. И потом — марш в воду!

Готлиб. В воду?

Гинц. А одежду я заброшу в кусты.

Готлиб. В кусты?

Гинц. И дело в шляпе.

Готлиб. Да уж конечно. Я утонул, платье в кусты — куда уж дальше.

Гинц. Кончай шутить, сейчас не до шуток.

Готлиб. Я не шучу. И для этого вот я и ждал тебя?

Гинц. Раздевайся!

Готлиб. Ну, раз ты просишь — для тебя я на все готов.

Гинц. Давай, давай. Искупаться немножко — это не повредит. (Уходит вместе с Готлибом и сразу же возвращается с его платьем, которое швыряет в кусты.) Спасите! Спасите!

Появляется карета. Король выглядывает из окна.

Король. В чем дело, охотник? Что вы так вопите?

Гинц. Помогите, ваше величество, маркиз де Карабас утонул.

Король. Утонул!

Принцесса (в глубине кареты). Карабас!

Король. Моя дочь в беспамятстве! Маркиз утонул!

Гинц. Может быть, его еще удастся спасти, вон он булькает.

Король. Слуги! Сделайте все, чтобы спасти этого благородного рыцаря!

Слуги уходят и вскоре возвращаются.

Один из слуг. Мы его спасли, ваше величество!

Гинц. Ах, ваше величество! Беда не приходит одна! Маркиз купался здесь, в этих чистых струях, и какой-то злодей украл его платье.