Юноша даже зажмурился, ослепленный на мгновение.

– Какое чудо! – воскликнул он, роняя свою ношу на землю. – Никогда бы не подумал, что природа может превзойти паарийских зодчих!

Темная фигурка лекаря засверкала и засветилась, когда он вышел из тени и окунулся в солнечные струи.

Волосы на голове мастера Энгаса заблестели словно серебро, а камень на браслете засиял как жидкий огонь.

– Здесь мы будем дожидаться наших компаньонов, – сказал лекарь, опускаясь на обломок мраморной колонны, покрытый мраморным виноградом и резными мраморными листьями. – Надеюсь, что они не заставят нас долго ждать.

Осторожно примостив сумку с инструментами в каменной нише, занятой огромным гранитным кубком, юноша привстал на цыпочки, пытаясь прочесть полустертые буквы, украшающие причудливой вязью купол строения.

– Маэл анур де… – начал он.

– Малей а нара торбур гра, – поправил его мастер Энгас. – Совершенная бессмыслица! Звучит как древний Паарийский, но на самом деле это просто бессмысленный набор слов.

– Другого я и не ожидал, – вздохнул юноша, восторженно пялясь на древние письмена. – Вот, к примеру, в романах про рыцаря Леогара загадки никогда не бывают простыми, а когда тебе кажется, что ты уже разгадал одну из них, появляется новая головоломка, в сто раз сложнее чем первая!

Лекарь усмехнулся и цокнул языком.

– У рыцаря Леогара интеллект птицы пафлин, – он покрутил браслет на руке, любуясь игрой света, и тем, как по желтому мрамору скачут веселые солнечные зайчики. – Хотя, должен признать, чтиво довольно увлекательное, не смотря на то, что я бросил следить за его похождениями уже на пятнадцатой книге!

– И совершенно напрасно! – юноша оживился, обнаружив, что старый лекарь на самом деле вовсе не так уж безнадежно отстал от жизни. – Надо было вам почитать о его приключениях в Зеноре, и о битве с королем зенорских пиратов!

Столкнувшись с насмешливым взглядом старого флибустьера, Айс смущенно осекся.

День клонился к вечеру, солнечные пятна на древнем камне побледнели, а от Ниала с Элиседом все еще не было никаких известий.

Старый лекарь громко храпел, положив голову на мешок с пахучими травами, а Айсу не оставалось ничего другого, как наблюдать за сгущающимися тенями, медленно наползающими со всех сторон, да слушать невнятное бормотание ветра в колышущихся древесных кронах.

– Гляди-ка, светлячки! – по лицу юноши скользнула улыбка. – Прямо как у нас дома!

Под темными древесными арками зажглись бесчисленные крошечные фонарики, которые тут же принялись порхать с ветки на ветку, вычерчивая в воздухе причудливые светящиеся фигуры.

Юноша устроился поудобнее, подложив сумку под голову, и как в детстве, принялся складывать из вспыхивающих на миг символов слова.

– И-д-и з-а м-н-о-й! – губы Айса зашевелились, последний светящийся знак погас, и сердце у него в груди застучало, словно молот.

– Мне показалось, – пробормотал он торопливо, осматриваясь по сторонам. – Это просто глупая игра!

Светлячки тем временем расселись по веткам, и лишь один из них, особенно крупный, испускавший жутковатое зеленое свечение, продолжал кувыркаться в воздухе.

– И-д-и з-а м-н-о-й, М-и-с-т-а-р т-е-б-я з-а-б-е-р-и! – прочел юноша и поспешно вскочил на ноги.

Лекарь Энгас преспокойно сопел уткнувшись носом в мешок с травами. У него с пояса свисали кожаные ножны, из которых торчала рукоять даги, а на расстоянии вытянутой руки лежал заряженный пистоль.

Айс подкрался к спящему на цыпочках, и тихонько поднял оружие с земли.

Рукоятка пистоля была покрыта запекшейся кровью, и юноша, поморщившись, вернул его на место.

Сделав еще шаг вперед, он левой рукой придержал ножны, а правой вытащил из них кинжал. Сунув клинок себе за пояс, он круто развернулся на каблуках и решительно зашагал за зеленым огоньком, который дожидался его, зависнув в двух футах над землей у самой кромки поляны.

Тропинка сразу же прыгнула вправо, и скрылась в зарослях папоротника. Светлячок медленно летел над кустами, словно следя за юношей, который с трудом продирался сквозь зеленую поросль, принимаясь время от времени с остервенением кромсать кинжалом колючие ветки, хватающие его за одежду.

– Я наверно сошел с ума, – пробормотал Айс, глядя на мерцающую зеленую точку, которая зависла чуть в стороне, словно дожидаясь, когда же он наконец выпутается из цепких объятий самнорского плюща.

Раздавленные ягоды испускали одуряющий аромат, а кожу, на которую попали капли ярко красного сока, жгло как огнем.

– Видел бы меня сейчас мастер Энгас, – усмехнулся юноша, ударом кинжала рассекая зеленый занавес, сквозь который секундой раньше прошмыгнул мерцающий огонек. – А как смеялись бы Ниал с Элиседом!

Оттолкнув в сторону громадный резной лист, облепленный паутиной и высохшими мошками, Айс выбрался на крошечную полянку.

Плюясь и чихая, он принялся выбирать из волос мусор и снимать с бровей налипшую паутину.

Светлячок медленно подлетел к почерневшей от времени статуе, утопающей по пояс в ярко желтом пушистом мхе, и опустился на ее протянутую руку.

– Так вот куда ты меня вел, – юноша вздохнул, не решаясь двигаться дальше, и принялся разглядывать изваяние с безопасного расстояния. – Ты, наверно, хотел, чтобы я это увидел?

Скульптура изображала воина в доспехах. Его длинные волосы рассыпались по бронированным плечам как плащ, а суровое лицо было сплошь покрыто уродливыми шрамами.

– Кто же это тебя так? – пробормотал Айс, маленькими шажками приближаясь к статуе.

Кончик носа у каменного воина был отбит, а на щеках, как крошечные слезинки, застыли потеки расплавленного камня.

Пульсирующий огонек поднялся с раскрытой к небу ладони и скрылся в древесной кроне, высоко над головой.

Юноша подошел к изваянию вплотную, проваливаясь по колено в пористую желтую массу, покрывающую землю пушистым мягким ковром.

Несколькими ударами кинжала он обрубил плющ, свисающий с каменных плеч, и краем рукава вытер грязь с сурового лица.

Протянутая вперед ладонь была засыпана палыми листьями и сухими иголками, а торчащие из мусора пальцы были унизаны каменными кольцами, расписанными загадочными символами.

Кончиком кинжала Айс принялся разгребать мусор, и внезапно замер, заметив, как одно из колец слегка провернулось.

Быстрыми движениями рук он сбросил на землю остатки мусора, и уставился на черный перстень, с треугольным камнем, испещренным непонятными письменами.

– Не может того быть! Неужели это ключ от Кирка? – юноша чуть не задохнулся от восторга, разглядывая жестокое, надменное лицо воина, устремившего взгляд слепых глаз к небесам.

Крепко сжатые губы, покрытые шрамами и сколами, казалось, кривились в презрительной усмешке, а черные слезинки, на острых выступающих скулах, придавали древнему лицу какое-то особое очарование.

– Вот, значит, каким был Айссивед Антрагийский, – прошептал юноша, отступая на шаг назад. – Не думал, что мы когда-нибудь свидимся…

По лицу изваяния было невозможно определить возраст воина, однако Айсу было хорошо известно, что век волшебника куда длиннее, чем у простого смертного. Эти незрячие глаза повидали многое, а эти каменные руки совершили бессчетное количество подвигов, воспетых в сагах и легендах, записанных в пожелтевших от времени книгах и вытканных на выцветших гобеленах.

Юноша стоял перед изваянием предка, чувствуя себя таким маленьким и ничтожным, словно былинка перед исполинским огнедышащим драконом. Его сердце билось как сумасшедшее, а грудь будто стягивало стальными обручами.

– Я хочу стать таким же, как и ты, – прошептал Айс, чувствуя, как гордость переполняет его, и выплескивается наружу, будто вино из переполненного бокала.

Обеими руками он сжал каменную ладонь и заглянул в слепые глаза волшебника.

– Ты ведь этого от меня хочешь? – его губы дрогнули. – Ведь именно за этим ты и привел меня в Паару? Привел в это странное место?

Вопросы повисли в воздухе, а суровое лицо воина осталось бесстрастным и безучастным.