— Всегда чем найдётся, — вдруг забеспокоился представитель семей. — Ту же вашу Райскую Долину с ягодником обиходить надо. А оттуда до неё рукой подать.

— Откуда оттуда, — удивился Сидор. — Вы что, уже и с местом поселения определились?

То что он был не совсем в теме и явно много здесь говорящегося не понимал, немного раздражало. Помолчав, глядя на вдруг смутившегося Виктора, он решил продолжить выяснение всех обстоятельств.

— Ну, туда в Долину ещё пара, другая семей, не более, — сухо возразил он.

Уверенность и определённость в намеченных для себя планах, прозвучавшая в голосе представителя будущих арендаторов, сразу же резанула слух и почему-то ему сильно не понравилась.

— Да как же пара, — сильнее занервничал представитель. — А сбор урожая? А выдавливание сока, а обработка земли и уход за кустарником? Да, мало ли каких работ на ягодниках. Нам это дело знакомо, у самих сады были. Работы там круглый год хватает.

— Для этого можно нанять сезонных рабочих, — возразил теперь уже занервничавший Димон, которому тоже сразу же не понравилась идея постоянного присутствия множества чужих людей в его уединённой долине. Его отшельничество, и так недавно подорванное профессором с его нефтяным перегонным кубом, грозило окончательно развалиться.

— А на время сезонных работ можно построить и рабочие бараки, а то и вообще существующие пещеры приспособить. Если руки приложить, то в них можно вполне сносные условия проживания для людей организовать.

— Но ведь даже после сезонных работ должны же люди где-то жить, — явно нервничая, заметил Виктор. — Почему не в деревне углежогов, или возле Медвежьей крепости. Или в Долине?

— Потому, батенька, что нам столько народу там не надо, — неожиданно удивительно сухо и жёстко ответил ему профессор.

Профессор столь резко и предельно жёстко выделил слово "нам", что Сидора это неприятно удивило. И судя по косому, удивлённому взгляду Димона реакция профессора его заинтересовала тож. Похоже было что и профессору со всей этой историей с арендаторами что-то не нравилось. А доверять его чутью стоило. Уже не раз оно себя оправдывало.

— И потому, что в деревне углежогов живут уже бондари, а им тоже земля для пропитания нужна, — сухим, холодным тоном продолжил профессор.

— Ну-у, профессор, — протянул Димон. — Вот тут вы не правы, — вдруг возразил он. — Небольшой крестьянской семье в семь, восемь душ хватит и одной десятины пашни для собственного пропитания. А их там и есть как раз десяток таких семей. Так, что им там хватит и десяти гектар. Да и ненадолго они там обосновались, до весны всего лишь.

— По-моему, бондарей даже можно вообще не учитывать в наших расчётах. Как я слышал, они скоро съезжают.

— Но мы согласны и на меньшие площади, чем по сто десятин на семью, — горячо возразил ему Виктор.

— А мы нет, — отрезал Сидор. — Мы не согласны.

Сидор никак не мог понять что ему не нравится во всём этом деле. Не мог понять что ему не нравится и в этом представителе, с рыбьими, снулыми глазами, и в казалось бы довольно выгодном для Компании предложении Маши сдать этим людям их земельные участки в аренду. Ну, конечно, не считая её какой-то странной, тупой упёртости, что всё, что она предлагает — это априори хорошо.

Что-то здесь было не так. Но вот что?

Поэтому, теперь уже и он упёрся, встав на сторону Димона, явно недовольного грубым, наглым вторжением в его личный дом чужих людей, в его любимую уединённую Долину.

— Если нам сколько людей и надо, то никак не сто семей. Пять, десять, — пожал он плечами, — куда ни шло. Но сто? Сто с лишним? — Сидор отрицательно покачал головой. — Это — слишком много.

— Иль я не прав? — обратился он к товарищам.

— Да кто ж его знает? — почесал свою репу Димон. — С одной стороны ты прав, а с другой, вроде, как и нет. Причём здесь число? Речь идёт о принципе.

— Вот и объясните, батенька, с какой стороны нет, — остро взглянул на него профессор.

— А нет, потому, что там, в деревне углежогов, наверняка можно ещё земли расчистить под посевы. Пусть там живут, — сердито огрызнулся Димон.

— Десять тысяч десятин? — насмешливо глянул на него Сидор.

— Какие десять тысяч? — удивился Димон.

— Как какие? — сделал деланно удивлённые глаза Сидор. — Сто семей по сто десятин на семью в обработку… Это сколько же в сумме будет?

— Как раз те самые десять тысяч гектар и будет, — усмехнулся он.

— Где ты там столько земли видел? — ехидно уставился он на смутившегося Димона. — Если только не вырубить весь лес от города и до горизонта. Устроить, так сказать экологическую катастрофу.

— Сколько у вас дееспособных мужчин в каждой семье? — вдруг обратился он к Виктору.

— Пять, шесть, как обычно, — хмуро ответил Виктор. Происходящее обсуждение, как будто его здесь не было, похоже ему сильно не нравилось. — А то есть и до двадцати душ в семье. У кого как.

— А сколько было земли в обработке, там, где вы раньше жили?

— И по полсотни десятин, и по сотне, а то и по полторы, две на одну семью бывало, — хмуро откликнулся Виктор. — У кого семья побольше, у того и пашня большая была.

— В чём же тогда цель вашего к нам обращения? — удивлённо уставился на него Димон. — Ведь ясно же, что мы вас таким большим количеством земли не обеспечим. По крайней мере всех.

— Нам бы переждать пару лет, а потом мы сами себе земли расчистим. И вам от этого будет хорошо и нам, — попытался убедить его Виктор.

— А сейчас что же вам мешает это сделать? — решил уточнить Димон. Бывший ранее интерес его к представленным Машей рабочим, окончательно пропал.

Ну не любил он, когда его кто-либо пытался использовать в своих нуждах. Хоть и понимал что так все делают, но не любил и всё тут. А уж если ещё и откровенно в этом признавались, глядя тебе прямо в глаза, отношения у него к таким людям охарактеризовать можно было одним только словом — нахрен!

— Взяли бы ссуду у города, она беспроцентная, — уже совсем равнодушно продолжил он. — Потом, с урожая отдали бы. Всего делов то. Только работай.

— А если неурожай, а набег амазонок, а ящеры? — начал перечислять возможные несчастья крестьянин. — Как отдавать тогда? Ведь, если не вернёшь в срок придётся в кабалу идти пока не отработаешь. А это может, и пять, и все десять лет длиться, смотря, на каких работах окажешься. И понятно, что на выгодную работу, чтобы ты быстрее отработал, кабального никогда не поставят.

— А понос, а золотуха, а глад, а засуха, — тихо пробормотал себе под нос Сидор. И судя по брошенному в его сторону косому, злому взгляду Виктора, тот его услышал.

— Ладно, Виктор, — остановил его откровения Корней. — Нам уже всё ясно. Ты иди пока, — кивнул он ему головой, — а завтра вечерком подходи. Мы тебе скажем что решили ответить на ваше предложение.

Когда за Виктором закрылась входная дверь, в комнате ещё долго молчали. На лицах всех присутствующих стояла печать какого-то лёгкого недоумения. Большинство присутствующих удивлённо смотрели на делающую независимый, деланно беззаботный вид Машу.

— Значит, они ещё и крепость хотели бы у себя под боком иметь, — задумчиво посмотрев на Маню, вспомнил требование крестьян Сидор. — А что ты им вообще такого наобещала, когда приглашала сюда? Чего они так ухватились за твоё предложение?

— От меня в городе все как от чумы шарахаются, а ты раз! И целых пять сотен работников мигом нашла. Поделись опытом.

Сидора серьёзно заинтересовало подобное несоответствие. Видимо он что-то делал не то, раз у него не получалось так легко как у Маши.

— Около трёхсот гектар земли под обработку и вполне достойную зарплату каждому. По серебрушке в месяц на взрослого работника, — невинно глядя на него тут же протараторила Маша.

— Что? — ахнул Димон. Из его руки выпала кружка с чаем и покатилась расплёскивая кипяток по полу. — Ты же говорила что земли в аренду сдаём. Это они нам должны платить. Не мы! Они!

— А зарплату-то за что? — удивлённо уставился на неё Сидор. У него от растерянности даже мысли разбежались. — Они же с земли живут! За что платить то?