— В доме прячут какую-то женщину?
Он уныло кивнул.
— Я слыхал на чердаке женский голос...
— Что она там делает?
— Не знаю. С нею был мой отец.
— Когда ты это слышал?
— Сегодня под утро, только начинало светать. Наверное, она там была всю ночь...
Я тряхнул его, голова Фреда мотнулась взад-вперед безвольно и я его отпустил, побоявшись свернуть шею.
— Почему ты раньше не сказал мне об этом?!
— Я не знал, что там происходит, мне казалось, я узнал голос, но я был не уверен, что это мисс Сиддон, пока не нашел ее машину за домом.
— А за кого ты ее принял?
— За какую-то женщину, которую он привел с улицы, или из клиники. Раньше он заманивал их домой и заставлял раздеваться. С тех пор мать и начала запирать его.
— Он безумен?
— Не знаю, — глаза Фреда наполнились слезами, он отвернулся. — Мистер Лэкнер считает, что он может быть опасен, по его мнению, полиция должна забрать отца из дома и поместить в закрытое заведение...
Я был того же мнения, но не знал, удастся ли сделать это, не подвергая опасности жизни других людей. Мне хотелось, чтобы Бетти дожила до момента своего освобождения, если не была уже убита.
— У тебя есть ключ от дома, Фред?
— Да, я заказал себе ключ.
— Ты впустишь меня.
— Я не могу, я должен ждать здесь мистера Лэкнера и полицию.
— Ладно, жди их, только дай мне ключ.
Он вытащил ключ из кармана и отдал мне неохотно, словно лишаясь существенной составляющей своей личности. Но заговорил вновь он более низким голосом, словно утрата этой составляющей пошла ему на пользу.
— Я войду с вами, я лучше знаю расположение дома.
Я протянул ему ключ и он вставил его в замок. За дверью, у подножья лестницы ждала миссис Джонсон. Она улыбалась мне улыбкой смущенного вампира, словно те несчастные бродяги, чьи тела хоронят в общих могилах на окраинах кладбищ.
— Чем могу служить, мистер?
— Сойдите с дороги, я пришел к вашему мужу.
Ее деланная усмешка превратилась в судорожную гримасу.
— Что ты наговорил этому господину?! — повернулась она к Фреду.
— Мы должны остановить его, мама.
Ее лицо снова изменилось, будто ища выражения, соответствующего двойственности ее жизни. Я думал, она плюнет в своего сына или проклянет его, а потом, сломленная, разрыдается.
— Я никогда не могла повлиять на этого безумца.
— Вы не пройдете со мной наверх, чтобы поговорить с ним, миссис?
— Я пыталась поговорить с ним еще ночью. Он заявил, что если их не оставят в покое, он застрелит себя и ее.
— У него там есть еще один револьвер?
— Всегда был, наверное, даже не один. Когда он напивался, я перерывала весь дом, но так и не смогла найти ни одного.
— Он когда-нибудь пользовался ими?
— Нет. Это все выдумки, — теперь на ее лице отражался страх и неуверенность.
— Как он заманил наверх мисс Сиддон?
Она опустила свои темные настороженные глаза.
— Не знаю...
— Это вы ее туда привели?
— Нет! Я не могла бы сделать ничего подобного!
— Но ты это сделала! — сказал ее сын.
— Ну и что с того?! Она ведь сама этого хотела! Она говорила, что должна поговорить с ним, а он был именно там! Я не могу отвечать за каждую писаку, обманом втирающуюся в мой дом!
Я отодвинул ее и ступил на лестницу, Фред двинулся за мной. Поднявшись наверх, я остановился в темном холле, пытаясь сориентироваться в расположении комнат дома. Фред обогнул меня и зажег свет. На двери чердака снова висел замок.
— Это твоя мать заперла его?
— Думаю, да. Она панически боится, что он бросит ее, как тогда, когда уехал в Британскую Колумбию.
— Спустись вниз и возьми у нее ключ.
Фред сбежал по лестнице.
— Кто это там? — спросил Джонсон из-за чердачной двери. Голос его был хриплым и перепуганным.
— Арчер. Я ваш друг. — Нет у меня друзей. — Позавчера я вам принес немного того теннессийского виски...
— Сейчас бы оно мне пригодилось, — помолчав сказал он. — Я всю ночь не спал.
Фред влетел наверх, прыгая через две ступеньки, триумфально подняв вверх зажатый в руке маленький ключик.
— Кто это там ходит? — спросил Джонсон.
Фред взглядом показал мне, чтобы я сам ответил его отцу и одновременно вручил мне ключ от замка. Мне показалось, что тем самым он передает в мои руки судьбу этого дома.
— Это ваш сын Фред.
— Велите, чтобы он ушел, мистер, — заявил Джонсон. — И если вы можете дать мне капельку этого виски, я буду вам ужасно благодарен...
Но обмениваться любезностями было уже слишком поздно: издали приблизился вой сирены и стих у дома. Повинуясь внезапному побуждению, я открыл замок, вынул револьвер и взвел курок.
— Что вы там делаете? — спросил Джонсон.
— Несу вам виски.
На крыльце послышались чьи-то тяжелые шаги. Левой рукой я откинул щеколду и толкнул дверь.
Джонсон сидел на нижней ступеньке лестницы, ведущей на крышу, рядом с ним лежал маленький револьвер. Он медленно потянулся к оружию, слишком медленно.
Я наступил ему на руку и поднял револьвер со ступеньки. Он прижал больную руку к губам и смотрел на меня, как на человека, обманувшего его в лучших чувствах.
Оттолкнув Джонсона, я вбежал наверх, в его импровизированную мастерскую. Там, на жестком деревянном кресле сидела Бетти Сиддон, одежду ей заменяла бельевая веревка, поддерживавшая ее тело в вертикальном положении. Глаза ее были закрыты, лицо бледно и неподвижно. С минуту я считал, что она мертва. Земля зашаталась под моими ногами, словно замедляющийся волчок.
Однако, когда, опустившись рядом с ней на колени, я перерезал веревку, Бетти, живая и здоровая, упала в мои объятия. Я крепко сжал ее. Через несколько секунд она шевельнулась и открыла глаза.
— Ты так долго не приходил...
— Я был идиотом.
— Это я сделала глупость, — сказала она. — Я не должна была приходить сюда сама. Он пригрозил мне револьвером и велел раздеться. Потом привязал меня к креслу и нарисовал мой портрет...
Неоконченная картина стояла лицом к нам на заляпанных краской козлах. Она напомнила мне изображения, которые я видел в течение последних дней в музее, в доме миссис Хантри и в жилище Милдред Мид. Хотя я по-прежнему не мог поверить в это, но все обстоятельства свидетельствовали, что громко причитающий пьяница, которого капитан Маккендрик в этот самый момент арестовал у подножья ведущей на чердак лестницы, — это пропавший художник по фамилии Хантри.
Ожидая, пока Бетти оденется, я обыскивал чердак. Здесь были и другие картины, большей частью женские портреты, оконченные и не вполне. Наконец, под старым матрасом, я нашел завернутый в обрывок джутового мешка написанный по памяти портрет Милдред Мид, который я разыскивал по поручению Джека Баймеера. Под мешком оказалась также связка ключей, подтвердившая мое подозрение, что Джонсон не совсем лишен свободы передвижения.
Спускаясь с картиной вниз, я увидел стоящего у подножья лестницы Фреда.
— Где твой отец?
— Если вы имеете в виду Джерарда, то капитан Маккендрик увел его вниз. Но, думаю, это не мой отец.
— А кто же он?
— Именно это я и хотел узнать. Я взял... позаимствовал эту картину у Баймееров, потому что подозревал, что ее написал Джерард. Я хотел установить возраст картины и сравнить ее с картинами Хантри в музее...
— Ее украли не из музея, правда?
— Нет, сэр. Я солгал. Это он взял. Картина исчезла из моей комнаты здесь, в этом доме. Я тогда уже подозревал, что ее автор Джерард, а потом начал догадываться, что он вообще не мой отец, а Ричард Хантри...
— Так почему же ты пытался защитить его? Ты думаешь, что во все это также замешана твоя мать?
Фред беспокойно шевельнулся и глянул в сторону лестницы. На верхней ступеньке сидела Бетти Сиддон, что записывая карандашом в лежащем на коленях блокноте. Мое сердце сжалось. Она была невероятна! Не спала всю ночь, перенесла нападение и угрозы человека, подозреваемого в убийстве, и, несмотря на это, думала только о том, чтобы не пропустить раскрытие загадки, о которой хотела написать!