— Каэссар, это ты? — спросил Джакомо. — Ты где?

— Я везде, — ответил бог. — Слушай меня внимательно, Джакомо. Я опечален и разочарован. Когда я устраивал вас благословение Эпоны, я не рассчитывал на такой исход. Полковник Пабло проявил преступную беспечность и некомпетентность. Низкорожденные вас уничтожали, а вы не дали им отпора, не оказали никакого сопротивления. Разбежались, как бараны, позор!

— У них были бластеры! — воскликнул Джакомо.

— Галлюцинации, — прокомментировал орк с полосатым лбом. — Интересно, реактивный психоз или шизофрения?

Джакомо не стал обращать внимания на его ничтожное вяканье, он был слишком занят беседой с богом. А точнее, не беседой, а выслушиванием справедливых упреков.

— Да хоть микроядерные бомбы! — говорил бог Каэссар. — Вы же охотники! Где была ваша охотничья смекалка? Куда подевалась стойкость и сдержанность? Что стало с вашими нордическими характерами? Мне стыдно за вас, и особенно за тебя! Слабая и ничтожная самка победила тебя без всякого оружия, одной лишь деревянной табуреткой! И Питеру за тебя стыдно, он с тобой даже разговаривать не хочет! Противно ему с тобой разговаривать!

— Питер — это кто? — спросил Джакомо.

— Откуда ты знаешь мое имя? — спросил орк с полосатым лбом.

— Питер — это вон тот хмырь на другой лошади, — ответил бог Каэссар. — Он тоже мне служит. Он — хозяин Топорища Пополам. Вот что, Джакомо. Помнишь, я говорил, что тебе предстоит славное будущее? Когда я произносил то пророчество, я не ожидал, что ты провалишь свое первое испытание так позорно. Ты проявил поистине беспредельную трусость.

— Ваша божественность! — воскликнул Джакомо. — Какая трусость?! Не мог же я с голыми руками на бластер переть!

— Кому многое дается, с того многое спрашивается, — заявил бог Каэссар. — Я дал тебе многое, но ты не оправдал возложенных ожиданий. Это печалит. Но я дам тебе еще один шанс, потому что я милосерден. Если уговоришь Питера изменить твою судьбу, спасти тебя от заслуженной кары, я не стану ему препятствовать. А если не уговоришь — значит, ты достоин не славного будущего, а бесславной смерти и поганого перерождения. Таково мое решение.

— Я понял, — сказал Джакомо. — Благодарю вашу божественность за милосердие! Клянусь Геей, я оправдаю доверие!

— Совсем конкретный бред попер, — прокомментировал Питер.

Джакомо повернул голову в его сторону и сказал:

— Нет, Питер, это не бред.

Рабочее место оператора прослушки оборудовали в туалетной комнате. Не в том смысле туалетной, что там нужник, а в том смысле, что неведомая любовница Виктора Пауэра занималась в ней косметикой, маникюром и прочей подобной женской ерундой. Радиоприемник установили на трюмо, а перед ним поставили три стула с затейливо выгнутыми ножками и роскошной бархатной обивкой, украшенной гламурными цветочками. На одном стуле восседал сэр Герхард Рейнблад, на другом — сэр Огрид Бейлис, на третьем — Скользкий Джек. Пайка и Росса звать не стали. Радиоприемник громко трещал, время от времени сквозь этот треск пробивались неразборчивые обрывки каких-то слов.

— Ни хрена не слышно, — констатировал Рейнблад. — Огрид, ты хоть что-нибудь можешь разобрать?

В этот момент из приемника отчетливо донеслось слово «бластеры».

— Вроде про бластеры говорят, — сказал Огрид.

Рейнблад богохульно выругался.

— Зака выпороть прикажу, — пообещал он. — Цифровая связь, видите ли, трансляция через спутник, расстояние не имеет значения… Урод, блин!

— Кххх… Питер… кххх… — произнес приемник.

— Это эльф говорит, — прокомментировал Огрид.

— Да уж понятно, что не Пейн сам с собой беседует, — пробормотал Рейнблад.

Внезапно хрипы пропали, и приемник воскликнул четким и ясным эльфийским голосом:

— Ваша божественность! Какая еще трусость?! Я же не мог переть с голыми руками на бластер!

И снова разразился хрипами.

— Оригинально, — сказал Рейнблад. — Божественность, значит. Этот дьякон — малый не промах.

— Может, эльф не то имел в виду, — заметил Огрид. — Без контекста не вполне понятно.

— Ну, тогда предложи контекст, в котором это будет иметь другой смысл, — сказал Рейнблад.

Огрид немного помолчал и сказал:

— Что-то не придумывается ничего.

— То-то же, — вздохнул Рейнблад.

— … милосердие! — провозгласил приемник эльфийским голосом. — Клянусь Геей, я оправдаю доверие! Кххх… кххх… кххх… Нет, Питер, это не бред. Со мной говорил бог, которому мы служим.

— Ого! — воскликнул Огрид. — А я, признаться, не верил…

— Тише! — оборвал его Рейнблад. — Пейн что-то отвечает.

Что именно отвечал Питер Пейн богомерзкому эльфу, осталось загадкой — несмотря на то, что помехи пропали, голос дьякона звучал очень тихо и неразборчиво. Ясно было лишь то, что он ругается.

— Жаль, запись не работает, — сказал Рейнблад. — Можно было потом на компьютере прогнать через фильтры…

Он не закончил свою мысль, потому что из приемника снова зазвучал эльфийский голос.

— Да ладно тебе отнекиваться, — говорил эльф. — Лучше будь откровенным, мы с тобой на одной стороне. Топорище Пополам — твой раб? Еще бы мне его не знать! Это он привел в благословенные леса волшебного паука, в которого вселился наш бог. Он провел нашу армию через ваши земли. Если бы не он, никто бы из наших не получил бы благословение Эпоны. Ну да, получил. Я же еду на лошади, а она меня не сбрасывает.

— Так вот что они затеяли! — воскликнул Огрид. — Вот же тварь! Джудас!

— Тише, — перебил его Рейнблад. — Ругаться потом будешь, не мешай слушать.

Но слушать стало нечего. Эльф замолк, Питер Пейн что-то говорил, но что именно — разобрать было решительно невозможно. Затем снова заговорил эльф:

— Хорошо, расскажу с самого начала. Все началось с того, что Топорище Пополам пришел к Древнему Дому, прикрытому призрачным куполом. Да, пешком пришел, лошадь вел за собой за такую особую веревку, которая ей на морду надета. Он стал кричать, что к нам явился бог кххх… навстречу, поговорил кххх… это действительно кххх… Потом приказал, чтобы его отвезли в благословенный лес, и там говорил с комиссаром Анжелой, которую вы, орки, называете королевой эльфов. Он сказал, что прошел ровно миллион дней с тех пор, как кххх… помогал оркам, и теперь кххх… высокорожденным.

— Что за бред? — пробормотал кардинал. — Какой бог? Какие орки?

— Я где-то слышал, что орками эльфы называют в том числе и настоящих людей, — сказал Огрид. — Для них все равно, что люди, что орки… А бог, надо полагать — Топорище Пополам.

— Что за бред? — растерянно повторил Рейнблад.

Приемник снова зашипел и закряхтел, сквозь помехи пробивались только отдельные слова:

— Кххх… конная армия… кххх… кто сможет… кххх… единственный путь… кххх… божьей воле сопротивляться бесполезно… кххх…

— Да он его вербует… — пробормотал Скользкий Джек.

Кардинал строго посмотрел на него. Скользкий Джек буркнул:

— Приношу смиренные извинения.

Из приемника тем временем доносилось:

— Последний шанс… кххх… путь Геи… кххх… вместе… кххх… задание… кххх… он же твой господин!

— Не вербуется, — прокомментировал Огрид.

— Либо не хочет признаваться, что уже завербован, — добавил Рейнблад. — Надо потом с Россом переговорить, он с этим Топорищем Пополам близко знаком был…

— Другого выхода нет! — кричал эльф из приемника. — Кххх… благословение… кххх… Джудас… кххх… под призрачным куполом… кххх… Так это был ты?! Сам ты Джудас! Кххх… Не лги мне! Кххх… служишь ему, я точно знаю, он сам… кххх… всемогущий… кххх… небесный огонь он обрушил, и то нашествие… кххх…

— Небесный огонь! — воскликнул Рейнблад.

— Чего небесный огонь? — не понял Огрид.

— Ваша божественность полагает, что на Иденском тракте… — начал Скользкий Джек и осекся.

— А чего там на Иденском тракте? — заинтересовался Огрид. — До меня доходили кое-какие слухи…

— Тихо! — рявкнул Рейнблад. — Не мешайте слушать!