Впервые за долгие месяцы удалось позабыть о тревогах и отдохнуть. Сосновые и березовые леса, дикие яблони, запах прелой земли… Это была моя страна - мир редкой девственной красоты. Я не могла насытиться ею, напиться ее чистотой и величием. На краткий миг, отпущенный судьбой, жизнь вдруг позволила вкусить какого-то тихого счастья. Я все помнила и понимала, но такова была моя натура: когда сердце пело, я пела вместе с ним. На считанные дни, я стала такой, какой была в детстве. Может быть, присутствие брата так влияло, не знаю, но Карл тоже радовался, хотя в его глазах, часто мелькала грусть – он упорно пытался найти выход там, где его не существовало. А я… Я не могла и не хотела думать, мне нравилось жить настоящем, оглядываться на самое светлое, что было в прошлом и стараться не смотреть будущее пристальнее, чем того требовала необходимость.

 Лес пел, и солнце сверкало в маленьких капельках тумана, распыленного по коричневым ветвям и пожелтевшей траве. Ветер шелестел в облетевших на половину кронах, иногда спускаясь вниз, чтобы растрепать гривы лошадям и поиграть в полах наших плащей. Нити паутины, переливаясь, разрезали воздух, прилипая к розовому носу Снежка. Мы мчались по заросшей тропинке, извивающейся между толстыми стволами, и лучи света, прорезая красно-желтую листву, пятнами ложились на черную шкуру скользящей впереди Раты.

 К вечеру небо затянулось серой дымкой, и заморосил запоздалый дождь. Привал пришлось устроить немного раньше. Пока Карл разжигал костер, чтобы разогреть остатки вчерашнего жаркого, я залезла под тент и, завернувшись в меховой плащ, задремала. Звук дождя убаюкивал быстрее любой колыбельной.

 Мне снился Большой мир: муж, играющий с детьми в железную дорогу на полу, тетя Мари на диване с вязанием в руках и старый ленивый кот, растянувшийся на подоконнике. Все было так реально, что проснувшись от резкого гудка синего паровозика, я некоторое время не могла понять, где нахожусь.

 Снаружи уже стемнело. Редкие капельки, падая с ветвей, барабанили по тенту, стекаясь в небольшую лужицу, отчего ткань немного провисла. Повернувшись на бок, я заметила, что сапог на мне нет, а ноги укутаны в одеяло.

 -Карл… - шепотом позвала я в темноту.

 -Ммм…. - недовольно откликнулся брат.

 -Ты спишь?

 -Почти да. Проголодалась?

 -Нет, выспалась.

 -А я нет.

 -Извини…

 Я задумалась… Что-то в его тоне, заставило на миг обернуться в прошлое.

 -Ты как-то обещал рассказать об отце, Карл, – прошептала я в темноту. - Только так и не сделал этого. И, мне кажется, нарочно.

 Он хмыкнул и повернулся, шурша одеялом.

 -Пожалуй, и так, – его голос прозвучал немного глухо. – Видишь ли, я старался никогда не лгать тебе. Но это не значит, что всегда говорил правду. Есть вещи, Лирамель, о которых до поры до времени, лучше молчать. Просто запомни это на будущее.

 -Хорошо. Расскажи хотя бы то, что считаешь нужным. Я давно потеряла вкус к твоим тайнам и секретам.

 Задев боком палатку, снаружи фыркнул Снежок, и минуты на три повисла тишина.

 -Мне исполнилось восемь, когда отец ушел, оставив нас на тетю Лиз, - начал Карл, нащупав мою руку. - Это была добрая и набожная женщина, она знала всю его историю и искренне переживала. Ты, наверное, плохо ее помнишь – вы редко виделись, хотя и жили под одной крышей.

 Я положила голову ему на плечо и вздохнула.

 -Мы боготворили отца, - чуть увереннее продолжал брат, - не отпускали ни на шаг. Никогда не встречал человека, который бы так беззаветно отдавал себя детям. Я помню его веселым и добрым. Он него всегда веяло такой уверенностью и спокойствием, что не верить или не слушаться было невозможно. Отец каждый день занимался с нами, развивая ум и тело. Со мной несколько серьезнее, потому как Кристиан часто болел и был очень рассеян. Однажды осенью, через месяц после того, как тетя Лиз переехала в наш дом, началась буря. Я сразу вспомнил о Поющих ветрах, и когда он сказал, что должен уйти, почувствовал, что это навсегда. Мы плакали и не хотели его отпускать. Наверное, в тот день отец впервые вспылил... Отругав меня за малодушие, он нехотя отдал свой меч и ушел. Больше я его не видел. Наутро ветер стих… Конечно, мы остались не одни: была тетя, да и мы сами были друг у друга, но Большой мир без него перестал быть домом и превратился в изгнание.

 Карл тяжело вздохнул, словно заново пережив те грустные дни, и замолчал.

 -А потом? – по инерции спросила я, и сжала его холодную ладонь.

 -Прошло почти пять лет. Однажды в конце ноября, на рассвете, меня разбудил тихий стук в дверь. Неясное предчувствие развеяло остатки сна. То был не страх, а лишь отголосок пути, на который предстояло ступить. Взяв отцовский меч, я подошел и посмотрел в глазок. Никого не было, а стук больше не повторялся. Открыв дверь, я увидел на пороге большой сверток и, взяв его, поспешил в комнату. Хотелось разобраться, что к чему прежде, чем проснуться остальные. Как ты догадалась, в свертке оказался ребенок, девочка. Плакать ты уже не могла, только тихо стонала. Поскольку признаки обезвоживания были налицо, я поспешил напоить тебя. Попив, ты уснула, а я стал искать письмо. И нашел. Почерк отца нельзя было спутать ни с каким другим, хотя писал он явно в спешке. В двух словах объяснив ситуацию, Лирдан просил позаботиться о тебе и дал инструкции, как поступать в будущем.

 Я хотела уточнить, как все-таки Карлу удалось столько узнать о делах Королевства, но не стала – не хотелось перебивать. Кроме того, теперь это уже было неважно, вполне возможно, брат тогда просто блефовал…

 -Что было потом? Потом начались трудовые будни: сопли-слюни-слезы – все как обычно. Шли дни, ты росла подвижным и прелестным ребенком, просто ураган в юбке, но ураган, ласковый. Вот собственно, и вся история. Как на счет поспать? - в его голосе скользнула такая надежда, что вспыхнувший было вопрос, угас окончательно.

 «Спать… Теперь то я уж точно не усну!» - с грустью подумала я, видя как мелькают перед глазами картины неведомой жизни, части прошлого, о котором я не знала: тетя Лиза, братья, их роль в моей судьбе...

 -Спи, родной, - вслух произнесла я, - и спасибо.

 Карл снова хмыкнул.

 -Мне было в радость о тебе заботиться.

 -Я знаю. Но будущее так размыто... И даже, если оно наступит, у тебя будет семья и долг перед собственным родом.

 -И что? - искренне удивился он.

 -Ты ведь не обязан всю жизнь ходить за мной, как за младенцем. Или искупать свою единственную ошибку. Али не поймет этого, и Марк тоже. Я уже не говорю об остальных.

 -Глупости, Лирамель. Ты всегда умела находить проблемы там, где их не было. Мы почти единое целое, и нам не престао оглядываться на людей, не имеющих понятия, что такое семья.

 Не выдержав, я села и заплакала. Каким это было счастьем, понимать, что тебя просто любят.

 -Карл, Карл… Если бы это было в моей власти, - сказала я, всхлипнув, - то отдала бы тебе трон еще тогда…

 Выругавшись, брат обхватил меня за плечи и крепко обнял.

 -Вот что, оказывается, тебя тревожит? Кто сказал тебе, Лия Валлор, что я этого хотел? Тогда, до войны... Да, у меня существовали и личные причины, но совсем не те, о которых подозревал Кристиан. Не хочу вспоминать, извини… Сейчас все сложилось так, как должно быть. Выкинь эти мысли из головы, и не благодари. Это я должен сказать спасибо: за прощение, за любовь, за твою веру, благодаря которым мы сейчас здесь.

 -Это не мне спасибо, родной – это Богу, - сквозь слезы улыбнулась я и поцеловала его в щеку.

 -Ну, на том и порешим - слава Богу. А теперь ложись и постарайся заснуть. Тебе нужен отдых.

 -Карл…

 -Спи!

 С силой вжав меня в подушку, брат подоткнул одеяло и на ощупь отполз на свое место. Спорить было бесполезно.

 Полежав минут десять, я действительно заснула - глубоко и без снов.

 По листьям снова барабанил дождь. Ветра не было, но сырость пробиралась под накидку, заставляя дрожать от холода. Вороная кобыла Карла по кличке Звезда, то и дело встряхивала головой, от чего мелкие брызги летели прямо мне в лицо. Настроение было такое же пасмурное, как и все вокруг. Идти оставалось еще пару дней. Мы оба устали, а время, казалось, совсем остановилось. Радость покинула меня вместе с солнцем, и забытые было горести и волнения, вернулись с новыми силами. Будущее вновь окуталось тьмой… А дождь все лил и лил.