Я кивнула, стараясь сдержать слезы, чтобы не плакать при нем, и не смогла. Закашлявшись, он отвернулся, давая возможность успокоиться. Все так неожиданно изменилось... Раньше бы просто бы подошел и пожалел...

 «Это какой-то странный, неправдоподобный сон…» - кольнула душу горькая мысль.

 -Ты меня избегаешь, словно я прокаженная! - с горечью произнесла я и растерла по щекам слезы.

 -Чушь! - мельком взглянув, он снова отвел глаза. - Сейчас слишком много проблем, и все их нужно решить. Ты совершенно не готова к ответственности, которую когда-нибудь придется принять. Ты вообще не о чем не желаешь думать! Будь иначе, давно бы последовала моим советам!

 Слезы обиды высохли, словно их и не было. Внутри неожиданно поднялась волна злости. Я не успела сдержать ее… А, быть может, не захотела. Отчетливо вспомнилось лицо Марка и мирный пейзаж за окном нашего домика. Там все было так просто и ясно!

 -Да! - почти что с яростью, крикнула я, ударив ладонью по столу. - Не желаю ни о чем думать, если ты будешь продолжать меня игнорировать! И ты прав - я не готова к ответственности. Я вообще никогда не хотела здесь оказаться! Мне нравилась моя жизнь, пока ты не заставил все бросить! А я не хотела, не хотела! Но разве будет великий и ужасный Карл интересоваться чьим-то мнением?

 Брат резко вскочил на ноги, случайно смахнув стопку бумаг. Исписанные листы веером разлетелись по полу.

 -Замолчи! - угрожающе зашипел он, вцепившись руками в край стола.

 Я встретила его пылающий взгляд и, взяв себя в руки, мрачно бросила:

 -Если бы я знала, что все так будет, никогда бы не вернулась… Ненавижу этот мир!

 Размахнувшись, брат наотмашь ударил меня по щеке и тяжело опустился на стул. Его била крупная дрожь.

 Невольно вскрикнув, я испуганно отпрянула. Стало страшно и стыдно.

 -Уходи, - спокойно сказал он, прикрыв лицо ладонью. - Не желаю тебя видеть.

 -Карл…

 -Если ты не ценишь кровь отца и слезы своего народа, то действительно не достойна, быть той, кем родилась.

 Я ошеломленно отступила еще на несколько шагов и, поборов боль и обиду, шепнула:

 -Прости… 

 Он покачал головой, и, не ответив, протянул руку за очередным докладом.

 Закусив губу, чтобы не зарыдать в голос, я повернулась и медленно вышла. В ушах все еще звучали его слова, а перед глазами стоял странный, исполненные боли и презрения взгляд.

 Я понимала, что сказала мерзость. Но и раньше, выходя из себя, могла, забывшись, наговорить лишнего, однако Карл всегда оставался спокоен. Он никогда не проявлял агрессии ни со мной, ни с Кристианом. Это было на него совершенно не похоже. Я упустила нечто важное – нечто, способное хотя бы как-то объяснить подобную реакцию.

 Поднявшись, как в тумане, по винтовой лестнице, я заперла, вопреки правилам, двери покоев, и проплакала до самого вечера. Проблемы, так старательно отодвигаемые на задний план, разом навалились на плечи, наполнив душу безысходностью и страхом. Казалось, я живу какой-то чужой судьбой. Все вокруг происходило, словно бы меня и не существовало вовсе. Али-Нари была права, называя себя пешкой — теперь я понимала, что она имела в виду. И все же, несмотря на внутренний протест, была готова идти путем, на который Карл, не спросив, направил несколько лет назад, лишь бы только он шел рядом…

 Так сложилось, что привыкнув к опеке брата с детства, я считала его такой же неотъемлемой частью жизни, как воздух. Быть может, поэтому и не ценила так, как была должна. Теперь же, внутренне чувствуя его отчуждение, поняла... И это понимание наполнило сердце болью, потому как разум подсказывал, насколько бессмысленно было пытаться вернуть то, что безвозвратно уходило в прошлое.

 Часов в девять вечера, по уже сложившейся традиции, Кристиан посетил королевские покои, чтобы разделить со мной вечернюю молитву. Судя по его искреннему удивлению, при виде моего зареванного лица, никто не узнал о сегодняшнем происшествии.

 -Что случилось? – расстроился он и протянул руки, чтобы меня обнять.

 Вздрогнув всем телом, я инстинктивно шарахнулась в сторону. На этот раз, почти не пришлось играть: они с Карлом были рождены с одинаковым лицом, и единственного удара оказалось достаточно, чтобы начать бояться. Вцепившись в дверной косяк, нервно улыбнулась, исподволь любуясь его реакцией. Врожденное чувство подсказало, что недостающую информацию можно будет получить достаточно просто.

 -Кристиан! - быстро спросила я, чтобы не дать ему опомниться. – Как долго вы намеревались молчать?

 Он виновато взглянул и, сникнув, отступил на шаг назад.

 -Прости... Карл хотел прежде удостовериться, что это не очередная провокация. Слишком много неясностей было до этого...

 -И? - перебила я, чувствуя, как по спине пробежал холодок страха. – Удостоверился?

 -Не знаю, - нехотя признался брат. - Думаю, Параман сейчас к нему ближе всех. И потом, Карл давно держит Совет под контролем.

 -Совет? Под контролем? А как же его слова насчет Якира и единственного для меня пути? Что вообще происходит?

 Он отвернулся и, вздохнув, подошел к камину. Ссутулившийся силуэт на фоне рыжего пламени пробудил в душе какую-то странную, едва уловимую тревогу. Казалось, я уже видела однажды такую картину, но где и когда — не могла вспомнить.

 -В ночь после коронации, - тихо произнес брат, не отрывая взгляда от переливающихся углей, - Тарэм созвал Совет. Жрецы были очень напуганы. Сообщения с севера, недовольство Земар-ар, и общая тревога, которую ощущал Орден последние годы... Пророчество, которое многие считали пережитком прошлого, начало сбываться.

 Я вспомнила утро, когда впервые взяла в руки меч. Карл зашел чем-то расстроенный, и сказал, что узнал кое-какие подробности. С того дня, что-то изменилось в нем, однако я не хотела думать о проблемах, предпочитая делать вид, что их просто нет.

 -Кристиан! - подойдя, я села на краешек кресла и робко взглянула на его застывший профиль. На гладковыбритых щеках играл неестественный румянец, прищуренные глаза лихорадочно блестели. – Я больше не хочу мучиться догадками, мне необходимо знать. В конце концов, у меня есть на это право.

 Он медленно, словно через силу, кивнул.

 -Сначала расскажи, что у тебя произошло. Ведь что-то случилось, верно?

 Не успев отогнать мгновенно вспыхнувшие воспоминания, я уронила голову на руки и судорожно вздохнула. К горлу опять подступили слезы.

 -Случилось. Я переступила черту в своем гневе... Он дал мне пощечину и выгнал вон.

 -Карл? Ударил тебя?!

 -Он сказал, что я не достойна, быть той, кем родилась.

 -О, Лия! - Кристиан пошатнулся и прикрыл глаза ладонью. - Прости, я должен был вмешаться раньше, все зашло слишком далеко.

 -Ты снова меня пугаешь. Не заставляй строить догадки.

 -Уверена, что хочешь знать?

 -Да. Лучше так, чем напрасно лить слезы. Хочу сама править судьбу, а не быть чьей-то пешкой.

 Он странно улыбнулся и, протянув руку, помог встать.

 -Пройдемте, Ваше величество. В моем скромном жилище будет куда безопаснее.

 Убедившись, что слуг поблизости нет, брат предупредил караул и широким шагом направился в свои покои.

 Закрыв дверь на все мыслимые и немыслимые засовы, Кристиан скинул камзол, расстегнул ворот рубашки и, подойдя к окнам, задвинул портьеры. Потом, кивнув мне, провел рукой по стене, у которой стояла постель, и открыл тайник: маленький встроенный сейф. Судя по всему, механизм был делом рук Карла.

 -Держи, сестра, и не удивляйся – это всего лишь копия. Брат велел перевести с Древнего, поэтому пришлось покопаться в летописях: некоторые слова за прошедшие века изменились. Да и  оригинал был слишком хрупок, чтобы к нему прикасаться – чудо, что рукопись вообще сохранилась, учитывая условия, в которых сейчас пребывает архив. Впрочем, возможно это тоже список, не уверен…

 Молча взяв свиток, я обошла стол и села на пуфик у камина - для чтения света в комнате было маловато. Красноватые отблески, извиваясь, плясали на желтом листе, заставляя щуриться. Изменив наклон, чтобы не было отсвета, я попыталась успокоиться: следовало помнить любимый совет Карла - отрешиться от чувств и дать разуму взвесить факты самостоятельно.