— Я подумаю, может, и домой, а может, и… — замялся шофёр.

— Ну, тебе виднее, — дрогнул голос женщины. — Давай к пятому складу, там и сгрузишь! — И, отвернувшись, она тут же скрылась в конторке. Тут и Анатолий, потоптавшись на ступеньках, запрыгнул в кабину и, как показалось со стороны, нервно передёрнул рычаг.

И пассажиру стало как-то неловко: его присутствие, неважно кому — женщине, Анатолию, но точно помешало. А шофёр, скинув белые свежие доски у какого-то склада, медленно проехал мимо конторки и посигналил, но занавеска на окне не шелохнулась. «Вот так вот!» — беспечно подмигнул он. И нельзя было понять, всерьёз ли огорчен товарищ, или это не более, чем мимолётная досада.

— Следующим номером нашей программы — вокзал! — пояснил маршрут благодетель. Но близко подъезжать не стал, остановил машину в каком-то переулочке.

— Посиди в машине, а я на разведку. Я быстро, токо узнаю, шо там и як, — пояснил Анатолий и тут же ускакал на своих длинных ногах. И беглецу ничего не оставалось, как привалиться к дверце и осмотреть окрестности. Место казалось тихим и безлюдным: узкая улочка, бревенчатые домишки, ни машин, ни прохожих. Но хорошо было видно мрачное бетонное здание здание: зачем здешним жителям такой большой вокзал, на вырост?

Он почти успокоился: главное, добрался до железной дороги. Вот только получится ли сесть на поезд? Вся затея с взятием на абордаж пассажирского состава выглядит весьма сомнительной. И потом: сколько он может проехать без билета? Это ведь не на электричку зайцем сесть. Поезд — это серьёзно, со своим контролем, службой безопасности, или как там это у них называется… Да, о побеге не объявили, но ведь ищут и даже вот так — под видом убийцы женщины. Только всё как-то вяло, будто и сами не верят, что он ещё бродит по этим просторам. А может, и впрямь удастся оторваться? Может быть, может быть… Но успеют ли они за несколько минут стоянки договориться? Всё как-то наспех! А как ещё бывает в таких случаях, как не спонтанно? Что же он сам так плохо подготовился к побегу? Теперь вот приходится сидеть и ждать, когда другие организуют. Организует! Зачем это Анатолию? — в сотый раз спрашивал он себя.

Вряд шофёр понимает, что ему грозит, но он-то сам знает. Знает и пользуется наивностью этого человека… Ну, загнул! Анатолий вовсе не выглядит наивным. А искренним? Нет, нет, здесь, по определению, не может быть без какой-то подкладки. Только что за этой подкладкой? Он что, рассчитывает на вознаграждение? Тогда почему прямо не сказать об этом? Глупости! В такой ситуации надо быть идиотом и надеяться на это. На этот раз его закроют особенно жёстко, и он из-за решётки не сможет пикнуть, не то, что отблагодарить…

Он так задумался, что он не сразу заметил возвращение шофёра. А тот, открыв дверцу, продолжал кричать в телефон: «Ну, скоко вам можно толочь одно и тоже! Ну, от и делай, как договорились!» И, отключив телефон, одним движением взлетел в машину. «Ну, пижон!» — усмехнулся беглец, но тут же признал: сам он не смог бы вот так, птицей, взять камазовские ступеньки.

— Ну, шо я могу сказать? Патрулей не видно! Всё как я и думал! Поезд приходит в ноль-ноль с копейками… А на станции всё спокойненько, исключительная благодать, — закончил Анатолий речитативом.

«Благодать? Посмотрим, что будет вечером». Бодрое сообщение надо было воспринимать критически: откуда ему знать как работают поисковые спецкоманды. А шофёр, не замечая настроения подопечного, уже плавно выжимал сцепление, и машина, разогреваясь, шумно задышала, готовясь мчаться по первому требованию хозяина куда угодно.

— Зараз займемся гигиеной! Найдём баню и… — приступил к выполнению второго пункта своего плана шофёр. Машина тронулась с места и понеслась под громкий лай вспугнутых собак, кудахтанье живности и криков: «Сотона, курей подавишь!»

«Что он так неосторожен! Зачем привлекать внимание? Ведь не только куры, но и милиция может всполошиться!»

В поисках бани они покрутились по городку, но только зря потеряли время. Помывочное заведение оказалась на ремонте. Анатолий хоть и чертыхался, но градус боевого настроя не сбавлял.

— Ничего, ничего! Купим воды — и все дела! Можно и на речку сгонять, но там зона… эта — природоохранная, кто-нибудь привяжется: мол, машина здоровая — низзя! А мы из баллонов вымоемся. А потом прошвырнёмся по этим улицам чистые, здоровые и красивые. Городок нас не стоит, но внимание мы ему окажем. Окажем? — подмигнул он весёлым глазом. И как этот, глаз не устает то и дело подмигивать?

А шофёр, лихо притормозив у какого-то магазинчика, через несколько минут вынес оттуда четыре огромных бутыли и стал закидывать в кабину: принимай! И, объехав по улочкам/переулочкам, нашёл какое-то заброшенное сооружение и загнал машину за высокую кирпичную стену. От любопытных это местечко загораживали ещё и высокие кусты. Заглушив мотор, Анатолий достал из-за занавески совсем новое, в разноцветных полосках полотенце, розовую мыльницу, полбутылки шампуня и бухнул всё это на сиденье. Занялся приготовлением и беглец, только в сумке сменного белья, постиранного в Улятуе, не оказалось…

— Ну, шо задумался? Роздягайся и быстренько, быстренько по ступенькам на травку! А я сверху буду лить, — командовал благодетель. И пришлось послушно соскользнуть вниз, стянуть тенниску и, сделав руки лодочкой, выжидательно поднять голову: лейте, я готов!

— Ты шо, так одетый и будешь мыться? Ну, ты даёшь! Я, конечно, понимаю, снять штаны — как отложить автомат, но ты ж весь мокрый будешь! Шо, стесняешься?.. На, под ноги! — бросил вниз шофёр резиновый коврик. Подопечный на коврик встал, но снимать джинсы не спешил.

— Слухай, ты ж не хохол, а шо такый упертый. Снимай, снимай, шо я там могу нового побачить? Ну, если токо там у тебя с золотой насечкой… — посмеивался сверху шоферюга. А беглецу пришлось старательно делать вид, будто ничего такого не слышит. Нет, в самом деле, что за фривольности? Он что, совсем без тормозов? И чёрт его дёрнул связаться с этим кретином! Но джинсы и в самом деле придётся снять.

— Представляешь, мылся в бане с мужиком, так у него болт… — не унимался шофёр, наблюдая, как подопечный тёр себя мылом. — Ладно, про баню не буду, а то ты уже покраснел… Ты шо, на зоне отдельно от толпы мылся? Снимай всё! Отвернулся я, отвернулся! — И с трудом, но пришлось признать шофёрскую правоту и раздеться-таки до конца.

— Ну, шо лить? — выкрикнул Анатолий. И увидев кивок намыленной головы, наклонил бутыль: — Внимание! На старт!.. Эх, хорошо! — крякал он, будто сам полоскался. Воду он лил правильно: равномерно, с паузами, и она стекала ручейком в траву и пропадала там без следа.

Когда кончилась и вторая десятилитровая бутыль, тогда и появилось ощущение: да, вымылся. Эх, если бы ещё сменное бельё было! Пришлось натянуть на себя отжатые, но всё равно мокрые трусы, а вот как быть с носками…

— На полотенце! — кинул пушистый комок благодетель. Он, похоже, сторожил каждый шаг подопечного и, увидев, как тот беспомощно озирается по сторонам, тут же подсказал: «Шо ты шукаешь? Окуляры? Ты ж их на кустик повесил!»

И потом действовал так быстро, что беглец не успел вскрыть бутыль, как покрытый пеной Анатолий стал торопить: «Эээ! Ты не заснул там?» Теперь и он старался и лил на загорелое шофёрское тело аккуратно. А тот принимал водные процедуры с фырканьем, кряканьем, матерком, но сам, такой резвый на словах, мылся, стоя спиной к машине. И когда закончилась вода, не поворачиваясь, поднял руку: кидай полотенце!

— Так это мокрое… Есть ещё?

— Кидай мокрое!.. А вот и они, комарики! Ну, сукины детки, ещё солнце не зашло, а они тут как тут. Давай закрываемся, а то сожрут! — впорхнул шофёр в кабину, на ходу вытирая голову. И сразу запахло чем-то сладким, парфюмерным, но оттого ещё явственней чувствовались запахи неостывшего металла, машинного масла, бензина и всего того, чем пахнет кабина большой машины. Беглец уже натянул чистую футболку, уцелевшую после экспроприации, и отодвинулся в угол, не хотел мешать шофёру.