– Джерри, ночевать будете в Голубом доме?

– Конечно. Я скоро приду.

ГЛАВА 28

Выйдя из больницы, Флетч решил прогуляться по вечернему Ки-Уэсту. Ноги сами привели его в «Грязный Гарри». Фредерика Муни он там не нашел. Число посетителей сократилось до трех-четырех. Не играл и оркестр.

Флетч сел за стойку и заказал пива. Часы показывали десять минут двенадцатого, но от часов в Ки-Уэсте не ожидали точного времени. Часы Ки-Уэста предназначались лишь для одного – сохранить связь с реальностью.

Собака, черная собака, большая черная собака вслед за мужчиной спустилась со второго этажа по витой лесенке.

– Как зовут собаку? – спросил Флетч молодую женщину за стойкой.

– Император. Красивый пес, не правда ли?

– Красивый, – Флетч отпил пива. После утреннего разговора с Марти Саттерли, шумной демонстрации, днем, проведенным в море, он наслаждался выпавшей минутой покоя. Он подумал о «Глоубел кейбл ньюс» и о том, как быстро его соединили с дежурным редактором, поскольку он был владельцем акций. А главное-то суть предлагаемого материала, а не личность того, кто его передает. Среднестатистический владелец акций не честнее среднестатистического гражданина. И объективности в нем не больше. Флетч решил, что в следующий раз, когда у него будет что передать в «Глоубел кейбл ньюс», он назовется вымышленным именем. Как владельцу акций ему небезынтересно, сколь споро реагируют сотрудники на поступление заслуживающей внимание информации. Допивать пиво не хотелось. Клонило в сон. Он оставил кружку на стойке. – Красивый пес, – и двинулся к выходу.

ГЛАВА 29

Он проснулся, как от толчка. Занималась заря. Флетч полежал, прислушиваясь к тишине. Зловещей тишине.

Он выбрался из кровати, прошел на балкон. Двое полицейских во дворе. Они посмотрели на него снизу вверх.

Синие маячки патрульных машин на улице.

– Черт, – пробормотал Флетч и по балкону бросился к комнате Литтлфордов.

Джерри спал в гамаке, свернувшись калачиком. Флетч потряс его за плечо.

– Джерри. Просыпайся. У нас будет обыск.

Литтлфорд приоткрыл один глаз.

– Что? Где?

Или полиция собирается арестовать кого-то из них по обвинению в убийстве. Нет. Едва ли. Во дворе стояли уже трое полицейских. Может, они пришли, чтобы предотвратить еще одну демонстрацию? Нет, они же во дворе. Значит, кто-то из судей дал им соответствующий ордер.

– Похоже, нас ждет обыск, – прошептал Флетч.

– Обыск?

– Замолчите. Поднимайтесь. Избавьтесь от того, что у вас есть, – Джерри, как пантера, мягко спрыгнул с гамака. – Спустите все в туалет. Быстро.

Вернувшись в спальню, Флетч надел рубашку и шорты.

– Что случилось? – сонно спросила Мокси.

– Пора одеваться. Полиция.

Она разом села, мгновенно проснувшись. На ее лице отразился испуг.

– Я знаю, что ты не убивала Стива Питермана. Не волнуйся.

Трое полицейских стояли и на крыльце. Они, похоже, удивились, когда Флетч открыл дверь. Без звонка или стука.

– Доброе утро, – приветствовал их Флетч. – Милости прошу в обитель звезд.

Полицейские смущенно переглянулись. Вдоль тротуара выстроилось пять патрульных машин. На трех мерцали синие маячки. Улицу почистили, так что от вчерашней демонстрации следов не осталось.

Флетч протянул руку к одному из полицейских, ладонью вверх. Положив на нее сложенный лист бумаги, полицейский, тем не менее, спросил: «Можно нам войти?»

Флетч указал на врученный ему лист.

– Полагаю, там написано, что войти вы можете.

В холле полицейский, от которого Флетч получил бумагу, представился: «Я – сержант Хеннингс». Флетч пожал ему руку.

– Флетчер. Жилец этой обители.

– Мы должны обыскать этот дом.

– Естественно. Кофе?

Сержант огляделся. Другие полицейские уже сновали по комнатам, поднимались по лестнице на второй этаж.

– С удовольствием.

На кухне Флетч поставил на плиту кастрюльку с водой, вытащил из буфета две чашки.

– Благодарю за вчерашнее содействие.

– Откровенно говоря, не очень-то мы вам помогли, – покачал головой сержант. – Поздно приехали. Дело зашло слишком далеко. Обычно в Ки-Уэст такого не бывает.

– То есть массовые драки случаются не каждый день?

– Мы не очень-то знали, что и делать. Эти люди тоже граждане. И имеют право выйти на демонстрацию.

– Кого-то посадили? – Флетч положил в чашки по ложечке растворимого кофе. Сверху доносились звуки сдвигаемой мебели. Затем их перекрыл недовольный голос Эдит Хоуэлл.

– Нет. Утром всех отпустили.

– Никто не бросал ту бутылку с ромом в миссис Литтлфорд?

Вода в кастрюльке закипела.

– Никто из тех, кого мы арестовали, – сержант печально улыбнулся. – Мы спрашивали каждого. Разумеется, вежливо.

Флетч разлил воду по чашкам и пододвинул одну сержанту.

– А сахар есть? – спросил сержант. Флетч кивнул на стоящую на буфете сахарницу. Сержант насыпал в чашку три ложки сахара. – Кофе и сахар. Что бы я без них делал.

В кухню вошли двое других полицейских. Начали раскрывать дверцы шкафов.

– Надеюсь, вы тут не напачкаете? – спросил Флетч. – Вы знаете миссис Лопес?

– Конечно, – ответил один из полицейских.

– Убирать придется ей, – и Флетч вышел на заднее крыльцо с чашкой кофе.

Сержант последовал за ним.

– Скажите, пожалуйста, чем вызван обыск?

Сержант пожал плечами.

– Хранение веществ, запрещенных законом.

– Это понятно, но почему? На основании каких улик вы получили ордер?

– Судья нашел наши улики достаточно убедительными. Какой красивый баньян. Давненько я не был в этом доме, – он улыбнулся. – Вы тоже киноартист?

– Нет.

– Один из тех, кто вечно крутится рядом с киношниками, так?

– Да. Прихлебатель.

– Приятного, полагаю, мало. Видеть этих людей вблизи. Когда никто не пишет им произносимый текст, не показывает, что и как надо делать. Я бы предпочел общаться с ними через экран.

– Полагаю, и они хотели бы, чтобы вы общались с ними только в кинотеатрах или по телевизору.

– Этот мистер Муни большой любитель выпить. Видел его в центре города. Ему нужен поводырь.

– Он – великий артист.

– Один из моих патрульных привез его домой. В ту ночь, когда вы приехали.

– Благодарю.

– Чак говорит, что он все время что-то декламировал, – сержант хохотнул. – Надо бы приглядывать за ним, – сержант выпил кофе. Наверху все еще возмущалась Эдит Хоуэлл. – Вся страна пьет. Или курит, нюхает да колется всякой дрянью.

– Весь мир.

– Люди открыли для себя наркотики. Делать им особенно нечего. Всю тяжелую работу взяли на себя машины. А наркотики, видите ли, дают им возможность расслабиться. Раньше расслаблялись бейсболом... ловили рыбу. Теперь говорят, что на это уходит слишком много времени.

– Не все могут играть в бейсбол. Не все могут ловить рыбу.

– Весь этот чертов мир пристрастился к наркотикам, тем или другим.

В проеме двери черного хода возник полицейский.

Сержант последовал за ним на кухню. Поставил пустую чашку на стол. В кухне царила идеальная чистота.

Джон Мид стоял посреди холла. В компании полицейского. В серых брюках, коричневых туфлях, синей рубашке и наручниках.

Он улыбнулся Флетчу.

– »Колеса».

– Извините, Джон, – ответил Флетч. – Я как-то не подумал о вас.

– Привез их из Нью-Йорка.

Сержант взял у полицейского жестяной тюбик.

– Барбитурат. Выдается по рецепту врача. У вас есть рецепт, мистер Мид?

– Мой доктор умер, – ответил Джон Мид. – Одиннадцать лет тому назад.

– Очень сожалею. Вы мне понравились в «Летней реке».

– Я и себе понравился.

Сержант разглядывал жестяной тюбик.

– Вы уверены, что получили его не у врача, мистер Мид? В противном случае получается, что вы нарушили закон.

В холле появились другие полицейские.

– Эй, сержант, так ли необходимо увозить с собой мистера Мида?