Сейчас во всех без исключения цехах у каждого станка был свой собственный силовой привод, широкие проходы, температура регулировалась независимо от времени года, кругом чистота, не то что раньше. Бригадиры в костюмах с галстуками, пульты управления... Хотя запах машинного масла и раскаленного металла остался тем же самым. И слава богу!

Темп работы заметно ускорился, но везде явственно ощущалось напряжение, обычно свойственное предприятиям, в которых возникают проблемы на верхних этажах управления. Я не мог не заметить косых взглядов, не мог не почувствовать в них явного осуждения. Еще бы! Шикарный флоридский загар, четыре года отсутствия...

Причем на деньги, которые в конечном итоге сделали они! На их добавленную стоимость. Когда они вкалывали по сорок два часа в неделю. «Видел сегодня этого Дина? Видел, как он здесь болтался? Совсем как хозяин. Еще бы, имеет, сукин сын, самую главную долю и четыре, целых четыре года развлекается в своей Флориде за наш счет! Орел, ничего не скажешь!»

Кивая в ответ на приветствия тех, кого узнавал, я чуть ли не физически ощущал свою вину перед ними. Да, в свое время меня сделали их руководителем, в каком-то смысле вершителем их судеб, что, само собой разумеется, предполагало большую ответственность, а я вот взял и ушел. Бросил их. Просто так, по своим собственным причинам. Думал, рано или поздно все равно найдется кто-нибудь, кто за меня все это сделает.

Так я и бродил по некогда хорошо знакомым местам, все время отчаянно пытаясь вспомнить имена тех, кому молча, хотя вполне искренне, кивал в ответ на приветствие. Стандартные производственные линии выглядели вполне удовлетворительно, но при этом я не мог не заметить, что большинство из них уже были модернизированы автоматическим оборудованием, управлявшимся с дистанционных пультов работниками в чистых зеленых халатах, которым даже не приходилось пачкать руки. Интересно, а не приведут ли все эти технико-электронные нововведения в конвейерном производстве к потере конкурентоспособности на нашем рынке сбыта? Что ж, посмотрим, посмотрим. Кое-какие детали, впрочем, остались старыми, по-своему даже допотопными и, значит, явно дорогими, нерентабельными для массового производства. Более того, безусловно требуемый в таком случае практически стопроцентный контроль конечной продукции был и намного более дорогим, и существенно менее надежным, чем простой метод статистики по качеству, который я в свое время сделал обязательным для всего производства.

У входа в здание "С" меня остановили охранники, которые по внутренней связи тут же связались с капитаном Корнингом, чтобы подтвердить действительность моего специального пропуска. На данный момент времени. Получив его, они пропустили меня, и когда я наконец-то вошел внутрь, то сразу же увидел Майлса Беннета, сидевшего в крошечном офисе практически сразу же за входной дверью. Простодушный, но вполне надежный инженер средних способностей. Когда он тепло и искреннее тряс мне руку, я заметил на его лице озабоченность. Надеюсь, мне вполне искренне удалось поинтересоваться, как поживают Молли и дети, в ответ на что он почему-то спросил, не найдется ли у меня для него работы во Флориде. Любой, вплоть до мойки машин. Беннет, конечно, старался выглядеть совершенно спокойным, но какую-то внутреннюю суетливость, боюсь, скрыть ему так и не удалось.

— Да, с безопасностью у вас здесь, похоже, действительно круто, Майлс, — заметил я.

— Тут ты прав, Гев. Еще как прав! Настолько круто, что иногда сам не знаю, зачем я вообще здесь. Кому все это нужно?

Кивнув, он подвел меня к широкому проходу в цехе, в самом начале которого стояла новая — во всяком случае, для меня — стена, наглухо отгораживающая последнюю треть огромного производственного зала. У входной двери с важным видом стояло несколько вооруженных охранников.

— Кто туда может пройти? — поинтересовался я.

— Я не могу. Ты не можешь. Мотлинг, полковник и капитан могут. Когда-то мог и твой брат, но потом его почему-то лишили допуска. Чтобы попасть туда, надо получить сверхспециальный пропуск, Гев.

— Ну и что, интересно, там происходит?

— Толком, конечно, не знаю, но здесь мы производим различные детали для какой-то военной штуковины под кодовым названием «Д-4-Д». Сделав одну, что, поверь мне, случается далеко не каждый день, мы тут же отправляем ее прямо туда. Из наших там никто не работает. Не пускают. Только какие-то совершенно незнакомые нам ребята со стороны с крутыми должностями и степенями. Нам категорически запрещено. Там, полагаю, производится конечная сборка. Затем, когда готовых изделий набирается где-то около полудюжины, хотя это не более чем моя личная догадка, основанная на количестве того, что мы сами здесь производим, они, как правило, глубокой ночью увозят их на специальных армейских грузовиках в сопровождении джипов с черт-те сколькими до зубов вооруженными солдатами.

Я медленно, в сопровождении Майлса, обошел весь цех. Так, никакой автоматики, старое, управляемое вручную оборудование и та самая штуковина «Д-4-Д», уже почти готовая пересечь тщательно охраняемую дверь. Отличная работа.

Мы вернулись в крошечный офис Майлса. Закрытая дверь оградила нас от громких звуков цеха. Беннет пожал плечами и покачал головой.

— Да, похоже, допуски у вас здесь близкие к запредельным, — заметил я.

— Это уж точно. Там есть одно хитрое коническое отверстие, которое нам приходится просверливать в каком-то специальном сплаве с точностью до одной тысячной миллиметра, а они потом сто раз проверяют это своими... нам, увы, совсем незнакомыми приборами. Даже если поставить тройную пробку, молекулы все равно пробьются туда, и потом их уже ни за что не вытащить.

Я с искренним восхищением свистнул:

— Вот это да! Ну и как это делается?

Он затравленно посмотрел на меня и тут же виновато отвел глаза:

— Догадайся сам, Гев... Извини.

Что я и сделал. Вслух.

— Значит, так: вы делаете множество частей из так называемых легких сплавов, то есть как можно более маленький вес является одним из наиболее важных факторов, правильно? Но там также обязательно должна быть очень прочная сталь для создания максимального поперечного сопротивления. Кроме того, наверняка есть детали не проводящие электричества, а в удобных и доступных местах должны быть предусмотрены различные карманчики, щели, пустоты для множества миниатюрных электронных устройств. Черт побери, Майлс, да ведь если это так, то тогда там, в том закрытом цехе за железобетонной стеной с вооруженной охраной и сверхсекретными спецпропусками, собирается то, что требуется даже больше чем для одного огромного взрывателя! Если, конечно, не принимать во внимание эту полусферическую полость, которая...

Я вдруг остановился. Ведь к ней вела здоровенная труба. Через нее специальное активирующее устройство со взрывным механизмом вполне могло бы подать туда некий редкий материал, соединив его со вторым компонентом, и создать таким образом требуемую критическую массу, а тогда...

Заметив выражение моего лица, Беннет покачал головой:

— Знаешь, Гев, мне не хотелось бы даже думать об этом.

— Но ведь это всего лишь догадка! Может, все совсем и не так.

Он, казалось, не слушал меня. Нахмурился, почему-то бросил внимательный взгляд на тыльную сторону своего левого кулака. Затем, не поднимая опущенных глаз, медленно, как бы размышляя про себя, заговорил:

— Значит, так: будем считать, что до окончательной сборки перед отправкой надо вставить туда, как минимум, три-четыре предохранительных механизма или электроцепи, а после них еще пару и несколько бортовых дублирующих устройств, чтобы исключить малейшую возможность случайного или, скажем, несанкционированного прерывания. Ну и в идеальном варианте конечно же систему автономного наведения, способную самостоятельно, без какого-либо вмешательства извне, корректировать курс полета.

— Ну а вдруг наша догадка не имеет ничего общего с тем, что происходит на самом деле, Майлс?