- Забудь. Я не пойду на это, - бросил он, тяжело дыша. Я покачала головой, поражаясь упрямству этого мальчишки, и мягко напомнила:

  - Эйтан, это вопрос жизни и смерти. Ты можешь в любой момент запылать, словно факел - ты это осознаешь?

  На лице его отразилась борьба - разумеется, он отчаянно хотел жить, и не раз ему доводилось отчаянно бороться за свое существование. Он не был дураком и понимал, что выход, который я предлагала - единственно верный. Однако, решиться было непросто - слишком велика была цена этого вопроса.

   Я прочла по его глазам ответ за мгновение до того, как он сказал:

  - Плевать. Я лучше сгорю, чем это.

   Должна признать, в тот момент наш диалог зашёл в тупик.

  - Но почему тебе так не нравится эта идея? - рискнула надавить я, - Подумай сам - это лучший выход из положения!

   Император устало покачал головой, и мне на миг показалось, что он резко постарел и осунулся. Впрочем, показалось ли? Серебро первой седины, тронувшей его виски, было вполне настоящим...

  - Кири, - проговорил Эйтан мягко и увещевательно, осторожно проведя пальцами по моей щеке, - Я знаю, что ты - упрямая маньячка, которая ни перед чем не остановится на пути к своей цели. Я понимаю, почему ты такая, и, что там, уважаю тебя за это, хотя иногда, признаться откровенно, мне хочется схватить тебя и трясти до тех пор, пока мозги в твоей очаровательной головке не встанут на место. Но вот сейчас я просто не знаю, как тебе объяснить: об этой своей идее - просто забудь, ради меня. Пожалуйста.

   На мгновение я размякла, не вслушиваясь в слова, но наслаждаясь чарующим тембром его голоса, но, услышав последнюю фразу, резко встрепенулась.

  - Я не понимаю, почему тебе так не нравится этот план, - негромко проговорила я, безнадёжно при этом солгав, - Я вернусь, все устроится, мы выполним Клятвы и со спокойной душой будем вместе: ты - править Ишшаррой, я - отдыхать и писать мемуары, улучшая для тебя благосостояние провинции Хатта. Подождать каких-то пару лет - и все наладится, экономика нормализуется, а Микор де Анкаст умрет. Поверь, мы найдем способ это провернуть! А потом уж будем делать то, что захотим. Возможно, за то, что я добьюсь свободы для Хатты, Совет согласится дать мне титул пэри, и тогда ничто не будет стоять между нами!

  Эйтан понимающе усмехнулся:

  - Титул пэри... именно ради него ты пошла на это все, верно?

   Нужно признаться, тон его в тот момент мне откровенно не нравился: злой и чуть ироничный, Эйтан, кажется, просто смеялся с самого себя. Я, признаться, испугалась такого его поведения и, глядя ему в глаза, призналась:

  - Изначально - да. Но потом в моей жизни появилось что-то важнее титула - ты.

   Император медленно покачал головой, и, прикрыв глаза, устало спросил:

  - Хорошо, допустим, это звучит красиво. Я сам умею так говорить, если надо. Но ты ведь не отступишься от этой идеи, верно? Даже ради меня?

   Я едва удержалась от того, чтобы не выругаться - мы ступили на крайне зыбкую почву, способную в любой момент обратиться трясиной. Впрочем, я знала, что ответить.

  - Я сделала бы для тебя все, Эйтан, и пожертвовала бы чем угодно, - сказала я спокойно, - И, поверь, мне не слишком-то хочется рисковать жизнью и плыть вдаль от родных берегов, но - я не позволю тебе сгореть. Я никогда не прощу себе, если сейчас отступлюсь; конечно, мне страшно, но все, что я задумала - ради тебя. Не выставляй это так, словно я тебя предаю из корысти; лучше скажи: если не я - то кто? Кому ты доверишь свою жизнь и расскажешь о Клятвах? Я уже говорила тебе, в ту памятную ночь, когда ты пришёл говорить со мной о крокодилах, что моя забота - не услаждать твой слух пустыми обещаниями, а помочь тебе стать Императором. Сейчас, казалось бы, все иначе: да, ты стал правителем. Но мало что изменилось, верно? Просто в бассейне стало ещё больше крокодилов, вот и все. И я пойду, если будет надо, даже против твоей воли - лишь бы не позволить им тебя сожрать.

   Он криво усмехнулся и понимающе кивнул, подтверждая правдивость моих слов. Ободренная, я продолжала:

  - В Павильоне я ничем хорошим не закончу, ты и сам знаешь. Меня отравят, рано или поздно - или я попросту сойду с ума в компании этих, с позволения сказать, "цветочков". Советником ты меня не сделаешь, да и смысла это сейчас не имеет: если ты превратишься в живой факел, мне тоже не жить. Мы все продумаем, все просчитаем. Просто позволь мне сделать это. Пожалуйста, любимый. Пожалуйста, - голос мой сорвался до шепота, и я прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди.

   Змей рассмеялся. Вот честно, он просто смеялся, глядя в огонь, и я, не удержавшись, тоже расхохоталась.

   Вы меня, может, и не поймёте, но ситуация была по-своему забавной. В своем роде. Хотя, должна признать, скоро наш истерический хохот начал попахивать прямым направлением в Дом Скорби, потому я поцеловала его - просто чтобы он больше так не смеялся, и сжала пальцы так, как только хватило сил, чтобы почувствовать, точно узнать, что он - рядом.

   А потом - нас словно волной накрыло, и я не чувствовала и не помнила уже ничего, кроме жёстких, почти жестоких рук. И признаться честно, в тот раз не было никакой нежности - но она нам и не была нужна. Когда он схватил меня за волосы, резко запрокидывая голову, и целовал шею, явно оставляя на коже следы - я плавилась, забывая обо всём на свете. Страсть накрыла нас с головой, и на несколько часов мы попросту выпали из реальности.

   Горячая вода купален приятно ласкала разгоряченную, ставшую сверхчувствительной кожу. Пряное вино, принесенное расторопным мальчишкой-евнухом, успокаивало и расслабляло. Я отхлёбывала его изредка из бокала, стоящего на плавающем столике, и продолжала сосредоточенно втирать заживляющий раствор в кожу Императора, особое внимание уделяя шрамам на его спине. Говорить не хотелось - ни мне, ни ему, ведь несказанное буквально висело в воздухе между нами, мешая дышать.

   Первым нарушил молчание Эйтан.

  - Итак, спрашиваю в последний раз - ты ведь не отступишься, так? - поинтересовался Император Ишшарры с нездоровой весёлостью в голосе.

  - Да, - просто ответила я. Змей, криво улыбнувшись, сверкнул глазами:

  - Хорошо! Этого ты хочешь? Да будет так. Если желаешь играть в эти игры, я не стану держать тебя в клетке. Но учти: если мы начнём этот спектакль, я должен иметь гарантии того, что ты меня не предашь, и твоего слова тут явно недостаточно.

   - Это разумно, - пожала я плечами в ответ, - Каких именно гарантий ты хочешь? Клятву Энатхо? Кольцо Верности? Печать Баака? Я приму любое твое желание.

  В глазах Императора промелькнуло удивление - кажется, не такого ответа он ожидал. Помедлив мгновение, он осторожно уточнил:

  - Ты ведь понимаешь последствия любого из этих ритуалов?

  Его нерешительность меня позабавила. Улыбнувшись, я отхлебнула ещё вина и, заглянув Императору в глаза, отозвалась:

  - Да, вполне. Клятва Энатхо сожжет меня, если я нарушу её; Кольцо Верности будет причинять мне боль всякий раз, когда я буду думать о предательстве, и мучительно и медленно убьет меня, если я его совершу; Печать Баака приставит ко мне демона-надсмотрщика, который накажет за любое действие, совершенное тебе во вред.

   По мере того, как я говорила, лицо Его Величества вытягивалось - очевидно, он и предположить не мог, что мне ведомы подробности подобных ритуалов, давно и безнадёжно запрещённых. Я улыбнулась его удивлению и мягко сказала:

  - Эйтан, я все понимаю и предвидела такую твою просьбу. Чтобы сыграть в эту игру, ты должен доверять мне абсолютно; без магии подчинения это невозможно. Не раз и не два мне придётся изображать предательство. Ты должен быть уверен, полностью убеждён в том, что я играю на твоей стороне. Потому - выбери ритуал, и мы покончим с этим.

   Помедлив пару мгновений, Сиятельный Император Ишшарры признался:

  - Ты никогда не перестанешь меня удивлять.