Теперь-то Катя очень точно знала, про что этот мультик, потому что она сама была Гердой, а муж ее был Каем. Заблудшим Каем, в сердце которого маленькая льдинка заморозила все живое. И отправился он на поиски Снежной Королевы, той самой, белой и недоступной, холодной и безнравственной. А она, Катя, забытая Каем Герда, должна была найти своего любимого и вернуть, напомнить ему о Вечной Любви, растопить лед в его застывшем сердце.

Катя готовила Шурке кашу, когда появился Ромка. Шумно покидал вещи в коридоре, крикнул: «Катя!» Катя сдержанно поцеловала мужа: «Тише, Шурка спит». Муж приперся вслед за ней на кухню, что-то рассказывал радостно, возбужденно, размахивая руками, но Катя ничего не слышала: в ушах стоял странный какой-то звон. Она понимала, понимала горько и отчетливо: мысли его заняты совсем другим. Никогда еще он не был таким чужим. Он был Кай. Катя пыталась сфокусироваться на его глазах, найти хоть что-то родное, знакомое на смуглом лице, но напрасно: перед ней был абсолютно чужой человек. Замерзший в своей неведомой Кате радости, чужой улыбающийся путник. И голос его, прорывающийся сквозь гул, был чужим и незнакомым.

— Ты бы хоть привез что-нибудь из Москвы ребенку, — сказала Катя, голосом изобразив укор. — Он тебя так ждал!

— Ну, Катерина! — воскликнул Ромка. — Если так тратиться — никаких денег не хватит. Вот будет праздник — будут подарки.

Шурка проснулся, выбежал на кухню, обнял отца руками за шею — подарки ему на самом деле были не важны, сам отец важнее, неизбалован был ребенок подарками. Катя смотрела, еле сдерживая слезы. Когда Шурка обнимал Ромку, он тоже казался ей чужим. Как будто муж в порыве какого-то мужского единства мог увести ребенка с собой в странные свои походы за счастьем. За своим собственным счастьем, которое ее, Катю, делало несчастной.

В этот день Анжелика с самого утра каталась с Романом в его «Опеле». Бассейн, «Макдональдс», потом станция техобслуживания, потом магазин на Охте (важные дела для Романа)… К вечеру наконец они оказались на Обводном, в магазине, где работал Роман. Он обещал ей на ночь номер в «Матисовом домике», вернее, не то чтобы обещал, но говорил об этом, и Анжелика ответила: «С удовольствием». Сейчас было самое время ехать в гостиницу, но неожиданно для самого себя Роман вдруг начал тянуть кота за хвост. А стоит ли вообще ехать в «Домик»? Пятьдесят долларов все-таки. Они и так провели весь день вместе, не хватает короткого такого завершения, сексуальной связи, грубо говоря… Имеет ли смысл? Анжелика сидела в кресле Романа, за его рабочим компьютером, красивая и немножко недоступная… «Уже и так около двадцати баксов сегодня, „Макдональдс“ плюс кафе и пирожные вечером, — думал Роман, — а еще нужно будет купить что-нибудь в гостиницу…»

— Слушай, наверно, ничего сегодня не получится с гостиницей, — сказал Роман. — Ты не расстроишься?

— Нет, — по ее лицу скользнула легкая усмешка, неприятная такая. — Я-то почему должна расстроиться?

С этого мгновения между ними сама собой воздвиглась некая стена. Анжелика, улыбаясь подчеркнуто холодно, заняла свое место на переднем сиденье, вытянула красивые длинные ноги, расслабленно откинулась назад. Расслабленно — так только казалось, она даже спинку сиденья не стала опускать, хотя, может быть, Роман и утрировал для себя ее внутреннее напряжение. Спинку сиденья она, наверно, опустила еще утром. «Кто у тебя в такой позе ездит?!» — взвизгивала всякий раз жена, раздраженно выкручивая ручку в привычное для себя положение.

— Тебя домой отвезти? — спросил Роман, поворачивая ключ в замке зажигания. Анжелика медленно повернула голову в его сторону — взгляд обдавал холодом.

— Нет, на работу, — сказала она сквозь зубы.

Все то время, что они ехали до Анжеликиной бани, в салоне стояла тишина. Роман попытался рассказать пару анекдотов, но Анжелика даже не улыбнулась в ответ, смотрела на дорогу прямо перед собой. Если бы вот так вела себя Катя, Роман голову бы дал на отсечение, что она готова заплакать, но в применении к Анжелике данная мысль была невозможной. В ее молчании было столько раздраженного неистовства, что невольно напряжение передалось и Роману. Он задергался, два раза едва не проскочил на красный свет и один раз еле успел дать по тормозам, уступая дорогу перебегавшему в неположенном месте пацаненку — даже пот прошиб. Во двор въехал подчеркнуто медленно, но до решетчатого заграждения у полуподвального этажа, означавшего вход в Анжеликину баню, доехать не успел.

— Здесь тормозни, — сказала Анжелика грубо.

Он остановился и посмотрел вопросительно на Анжеликин профиль. Плотно сжатые зубы, резко обозначившиеся скулы. Похоже, злится. Возможно, ждет, что он предложит-таки ехать в гостиницу. Нет уж, Потехины своих решений не меняют. На футбол — значит на футбол, а к маме — значит к маме.

— Ну, что ты молчишь? — спросил Роман. — Наверно, обиделась на меня.

— Совсем нет, — ответила Анжелика спокойно. — Почему я должна на тебя обижаться?

— Ну, сорвал тебе вечер, — сказал Роман.

— Издеваешься? — протяжно спросила Анжелика.

— Ну, не знаю, — он вздохнул. — Извини, я действительно сегодня не могу.

— Позвонил жене, и она тебя не отпустила, — сказала Анжелика утвердительно.

— При чем тут это? — опешил Роман.

— Не знаю причем, — усмехнулась Анжелика. Роман почувствовал, как воздух в салоне накаляется докрасна. Дьявольская все-таки энергетика у этой девчонки!

— Просто я переоценил свои возможности, — сказал он как можно более небрежно. — Мне еще нужно сделать кое-какую работу сегодня.

— Да, конечно, — сказала Анжелика без всякого выражения.

Роман проследил за ее взглядом и увидел, что у дверей полуподвального этажа тусуются какие-то мужчины — сразу четверо. Потом двери открылись, впуская гостей, и закрылись снова.

— А что это у вас сегодня столько народу? — поинтересовался Роман. — Массовый заказ, так это у вас называется?

— А у нас сегодня субботник, — ответила Анжелика сладко. — Крыша наша бандитская отдыхает. Девочки сегодня бесплатно работают.

— Ты уверена, что тебе туда надо? — Роман сразу посерьезнел.

— Ну, должна же я как-то провести вечер пятницы. Выпить хотя бы…

Противный холодок пополз по спине. Роман поежился.

— Ты хотела со мной выпить?

— Какая разница, с кем я хотела? — сказала Анжелика презрительно. — Хотела с тобой, выпью с ними.

— Может, мне лучше тебя домой отвезти?

Анжелика резко повернулась к нему; кривая усмешка искажала ее лицо, делая его почти некрасивым.

— Зачем? — спросила она шепотом.

— Ну, они напьются и к тебе будут тоже приставать.

— Естественно.

— Давай я тебя домой отвезу, — сказал Роман уже настойчивее.

— Тебя-то это почему волнует? — неожиданно мягко спросила Анжелика.

Заходящее солнце играло в ее волосах красными бликами; она никогда еще не была такой чужой для Романа. Великолепной и чужой… Нет, он не посмел бы сейчас настаивать на чем-либо.

— Ну… волнует, — несмело сказал Роман.

— Знаешь, я не люблю, когда меня обманывают, — Анжелика отчетливо выговаривала каждое слово. — Если тебя это интересует — да, я действительно настроилась на романтический вечер. И если это не будет вечер с тобой, значит, будет вечер с кем-то другим. Пусть не столь романтический. Не люблю менять свои планы. И я найду, с кем бы мне…

В это мгновение Роман отчетливо почувствовал: она сделает это. Сделает это там, в бане, на грязном этом покрывале в зеркальной комнате, наравне со своими проститутками. С одним бандюком или с несколькими — и ей будет все равно. Она это сделает. Без любви. Может быть, ради удовольствия. Может быть, лишь ради того, чтобы отомстить ему, Роману.

— Ты обиделась, — сказал он осторожно.

— О чем ты?! — воскликнула Анжелика с сарказмом. — На что я могу обидеться? Поезжай к своей жене и займись с ней любовью. А я тоже найду, с кем мне это сделать.