Узиль понял.

      Объяснял он долго и нудно, с эвфемизмами и экивоками, с недомолвками и невнятицами, и по его словам выходило, что давно продуманный и четко выверенный начальством план погубила случайность.

      Итак, четырнадцать лет назад молодой женщине надлежало принести весть о рождении у нее чудесного младенца. Так как именно в то время отборные войска Отступника совершили дерзкую вылазку в Верхние пределы, и большие чины были заняты в действующей армии, то с новостью отправили Узиля, сорвав его прямо с поля боя.

      Кстати сказать, в те времена он был очень занят. Помимо проведения операции в тылу противника, требовалось еще заткнуть растущую щель в подмир, чтобы ставленник Отступника Элронд не полез разведывать, хороша ли для его народа Новая Зеландия, надо было отсрочить клонирование и окоротить агрессию па-лаценоидов в отношении рода Эу в общем, много чего лежало тогда на пернатых Узилевых плечах, и из-за этой загрузки, да еще и контузии на фронте проклятый Андрамеллех, бил из засады, отказавшись по трусости от открытого боя! он упустил две вещи: а) женщина забеременела не от законного мужа, которого ей подобрал сам Стратег, а от соседа по лестничной площадке и б) это случилось на три месяца раньше установленного небом срока.

      И это был крах.

      Конечно, весть Узиль принес: приснился женщине в виде огненного шара и поведал о том, что она знала и без него: родится ребенок, и всем будет. Что именно будет, осталось невыясненным соседи сверху, алкаши в десятом поколении пролили кухню, и будущая мама вскочила так резво, что Узиль от неожиданности перелетел аж в третий слой подмира, где эльфы по безграмотности приняли его за Эру Илюватара.

      Масштабы краха выяснились после родов. По плану должен был появиться на свет мальчик, гений, вундеркинд и прочая. А родилась девочка. Идиотка, кроме того, с физическим уродством. Запертый в ее теле Совершенный дух, простите за выражение, деградировал, банально забыв о возложенной на него Миссии.

      Узиля примерно наказали, на месяц отстранив от благодати. Пока он кружил в хаосе, размышляя о случившемся, Совет восьми пытался найти максимально выгодное решение Вопроса Совершенного. Напрашивался очень простой вариант: умертвить младенца и зачать нового, в нужные сроки и от того, кого надо. Однако на составление нового плана уходило чересчур много времени, а Миссия ждать не могла. И тому же выяснилось, что нужная женщина тем временем развелась с мужем, а балласт в виде ребенка-инвалида сбросила в дом малютки.

      Исцелитель предложил вариант, устроивший всех, лишний раз доказав, что в критической ситуации штатские намного изобретательней военщины. Ребенка надлежало вылечить (не до гениальности, но до общественной нормы), передать в приличную семью на усыновление, хорошо воспитать и направить на выполнение миссии, с коей, в принципе, можно справиться и в женском теле. Справилась же Жанна д'Арк с заданием меньшего масштаба!

      Случившееся с малышкой называли чудом. За год она догнала в развитии здоровых детей, а физическая ущербность исчезла сама собой, и из всех документов тоже. Потом девочку усыновила семья педагогов, и стала крошка жить-поживать и добра наживать. Совершенный дух тоже оправился от недуга и получил возможность воспринимать себе подобных. Тут и появился Узиль, прощенный Советом, чтобы направлять Избранную на нужный путь.

      Некоторое время Алина сидела на краю ванной, и в голове не было ни единой мысли, словно рассказ Узиля оглушил ее. Совет Восьми, Миссия. Избранная и уродливая идиотка, усыновленная

      Она молчала, глядя на пятнышко на краю раковины. Щипало глаза, но Алина, знала, что плакать не будет, что утратила такую возможность. В ней было тихо, темно и пусто, ее прежний спокойный мир рухнул окончательно, и теперь во внутренней тьме носились осколки планет и дрожали точки, которым не скоро удастся взорваться новыми светилами.

       Значит, мама мне не мама, прошептала Алина, значит, я им не дочь

      Ничего это не значит, промолвил Узиль. Они воспитали тебя как родную, вот что главное. А твоя биологическая мать больше никогда не вспоминала о своем больном ребенке.

      Алина вздохнула и прижала лезвие ножа плашмя к щеке.

       В чем же моя миссия? спросила она. Рассказывай.

* * *

      Утро началось как обычно: соседи сверху что-то уронили и громко выматерились, за стеной девочка врубила группу Корни на полную дурь и в довершение всего под окном заорали коты, выясняя отношения.

      Дэн протянул руку, взял с тумбочки сигарету и щелкнул тяжелой серебряной зажигалкой. Зов стучал в нем, долбил в виски и туманил зрение. Дым вставал комом в горле и легких. Через силу Дэн улыбнулся и загасил сигарету о руку.

      Боль встряхнула, заставив взвыть и сжать зубы, зато зов притих, присмирел, словно бы увял. Дэн вздохнул не облегченно, но свободно и сел в постели. Некоторое время он оглядывал комнату, словно не мог понять, куда это его занесло во время сна. Помещение, впрочем, оказалось давно знакомым: линялые обои в цветочек непритязательного бледно-желтого цвета, давно не беленный потолок, письменный стол, заваленный газетами и стеллаж, под завязку набитый книгами. Мебель досталась Дэну от прежних хозяев и большая часть вещей тоже; все это давно пора было выбросить, но Дэн или жалел служившую многим поколениям обитателей квартиры рухлядь, или ему было лень подбирать новые предметы интерьера он и сам не знал точно. Единственной вещью, которую Дэн приобрел для комнаты сам, была пепельница в форме массивной бронзовой змеи, в кольца которой полагалось кидать окурки. При желании ею можно было и убить; покупая пепельницу, Дэн подумал: На всякий случай Случаи в Дэновой жизни действительно были всякими, но отбиваться от противника пепельницей ему еще не приходилось, чему он, надо полагать, радовался.

      В окно стучала снежная крупа, было сумрачно и тоскливо. Дэн раскурил сигарету заново, потер шрам под левым соском и вздохнул опять.

      Зов тревожил его не так уж часто, в основном, когда Дэн вспоминал о матери. Зов был с ним с тех пор, когда он узнал и понял свою половинчатую суть и вскричал к Небу: за что?

      Он был ошибкой Создателя.

      Вначале сотворены были ангелы. Совершенные и безупречные. Огненные крылья ветров, солнечные вихри, несущие Славу Божию мирам и кару отступникам.

      Затем пришел черед людей. Слабых и хрупких. Смертных и жалких. Дивных и прекрасных, поскольку их полюбили и одарили с невыразимой щедростью.

      Ангелов и людей было много. Дэн был один.

      Противоестественное существо, смешение пламенного духа и человеческой души, ангельская мудрость, отягощенная смертной плотью. Растянутое между Высью и Твердью стремлением к великому знанию запредельных пространств и болью людского ограниченного времени вот что такое был Дэн, нефалим, миф.

      Когда зов плотской, тварной части его сути просыпался и начинал стягивать горло, Дэн причинял себе боль.

      Его бытие было болью.

      Зазвонил телефон. Стряхнув с сигареты столбик пепла, Дэн протянул руку и поднял трубку.

       Уже не спишь?

       Благодаря тебе, Дэн затянулся, утопил окурок в пепельнице и нашарил в пачке сигарету, как оказалось последнюю.

       Профессор ждет.

       И что? выпустив в потолок струйку дыма, Дэн с силой впечатал окурок в локтевой сгиб. В голове стало светло и звонко. Чего мне кидаться к вам по первому зову?

       Свинья ты неблагодарная. Сколько мы для тебя сделали, забыл?

      Дэн ничего не забывал. Никогда.

       Это вы забыли, как я профессорову дочку из притона вытащил, жестко промолвил он. И плевать мне, кто и что там ждет, пусть Соколов сам разбирается.

      На том конце провода шумно и обиженно засопели.

       Пожалуйста, Дэн

      Дэн помолчал для проформы. Пусть знают, кто тут хозяин тайги.

       Кто там у вас? спросил он.