Зиму с 1913 на 1914 год «Сивуч» провел во льдах Гельсингфорса. Туда чета Черкасовых добралась поездом Временно остановились в гостинице, и Петр Нилович поспешил принимать дела на своем новом корабле.
Всю предыдущую кампанию канонерка входила в состав учебно-минного отряда и с воспитанниками морского инженерного училища большую часть времени простояла на Транзундском рейде. Осенью «Сивуч» перешел в Гельсингфорс, где временно вошел в состав 2-й минной дивизии.
В 1914 году «Сивуч» с однотипной канонеркой «Гиляк» снова были определены в учебно-минный отряд и снова, как и в прошлом году, на них прибыли на практику воспитанники морского инженерного корпуса. Увы, никаких учебных плаваний совершить так и не удалось — началась Первая мировая война.
НА РУМБАХ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
С началом войны «Сивуч» с однотипной канонерской лодкой «Кореец» включили в состав 2-й минной дивизии, на базе которой была сформирована Флангово-шхерная позиция, прикрывавшая северное побережье Финского залива. Командующий Балтийским флотом адмирал Эссен предполагал, что в случае высадки немцев на полуострове Гангут канонерки усилят фланг оборонительной позиции у Лапвика,
При этом все прекрасно понимали, что первый бой на этой позиции, скорее всего, станет для канонерок и последним.
Офицеры-операторы уже просчитали будущую ситуацию: «Положение канонерских лодок в случае наступления высадившегося [на полуострове] десанта, хотя бы в размере одного корпуса, оказалось бы критическим, поскольку противник не будет форсировать укрепления перешейка, не отогнав канлодки перекидным огнем своих тяжелых орудий, установленных в лесу и невидимых лодкам, которые могут отступить с позиций только по одному фарватеру, идущему почти вплотную к берегу, занятому наступающим противником. Выдерживать же перекидной огонь орудий противника… лодки будут не в состоянии, так как не имеют ни бортовой, ни палубной брони».
— Ни дать ни взять смертники! — мрачно констатировал склонный к пессимизму командир «Корейца» Федяевский.
— Ну, это, Ваня, мы еще посмотрим, кто кого пушками перемелет, нам, старым артурцам, не привыкать! — приободрил товарища Черкасов.
До глубокой осени канонерские лодки простояли у мыса Гангут в готовности к бою, но ожидаемая высадка германских войск на Гангут так и не состоялась.
В конце 1914 года «Сивуч» с другими канонерками перешел на Або-Оландскую шхерную позицию, где вчерашние учебные корабли несли дозорную службу в финских шхерах или находились в готовности в порту Або (ныне Турку).
В конце июня 1915 года положение наших войск в Прибалтике после первоначальных успехов осложнилось. Германская армия перешла в наступление и вышла к побережью Рижского залива от Ирбенского пролива до мыса Рагацем. Одновременно германские дивизии рвались и к Западной Двине юго-западнее Риги. На левом берегу Западной Двины образовался выступ, вклинивавшийся в расположение немецких войск Непосредственно на приморском фланге дрался так называемый Шлокский отряд полковника Павлищева. В апреле 1915 года для обороны Рижского залива был создан и отряд кораблей в составе нескольких канонерских лодок и миноносцев. В середине июля его усилили линкором «Слава». Одновременно в Усть-Двинск для поддержки с моря отряда Павлищева прибыл и дивизион канонерских лодок в составе «Сивуча» и «Корейца» под общим началом капитана 2-го ранга Черкасова. Тогда же Черкасов был награжден Анненским крестом 2-й степени с мечами.
В ближайшие дни российское командование, на основании агентурных данных, ожидало прорыв через Ирбенскую минно-артиллерийскую позицию соединения германского флота. В случае успеха немцы могли выдавить наши корабли за Моонзунд и овладеть Рижским заливом, что сделало бы оборону Риги и побережья почти невозможным.
На рассвете 12 июля 1915 года на приморском фланге должно было начаться наступление двух немецких пехотных полков. Когда об атаке стало известно нашему командованию, для противодействия противнику в предшествующую ночь «Сивуч», «Кореец» и эсминцы «Уссуриец», «Амурец», «Всадник» и «Гайдамак» под общим началом Черкасова вышли из Усть-Двинска. Вскоре после выхода корабли разделились.
«Сивуч» и «Кореец» открыли огонь по германским позициям Эсминцы прикрывали их с моря. Используя артиллерийскую поддержку отряда Черкасова, пехотинцы Павлищева продвинулись западнее городка Кемери.
Через пять дней находившийся на боевом дежурстве в районе поселка Шлока «Сивуч», маневрируя вдоль берега, сел на не обозначенную на карте банку. Вскоре к нему подошел эскадренный миноносец «Легкий» под командой капитана 2-го ранга Рощаковского. Командир эсминца так торопился прийти на помощь «Сивучу», что оставил на берегу даже часть команды. Поздно вечером эсминец и два буксира пытались снять лодку с мели, но сделать это им не удалось.
Всю ночь экипаж разгружал «Сивуч» на присланные комендантом Риги баржи, и в 6 часов утра первая же попытка «Легкого» и двух буксиров стянуть его с мели наконец-то увенчалась успехом. Это произошло вовремя, так как буквально через несколько минут ветер от NW начал усиливаться до штормового.
В течение июля «Сивуч» и «Кореец» неоднократно выходили в море на помощь Шлокскому отряду. Так, 29 июля они накрыли немецкую пехоту, наступавшую на позиции у Кемери, и атака захлебнулась. В последующие дни подавили две батареи.
Появление в заливе нашего линкора «Слава» и активные действия наших кораблей у побережья заставили командование противника принять решение о прорыве флота в Рижский залив. По замыслу вице-адмирала Шмидта германские корабли должны были протралить фарватеры Ирбенского пролива и с боем прорваться в Рижский залив. Затем забросать южный выход из Моонзунда минами, заблокировать гавань Пернова и произвести обстрел Усть-Двинска.
На выполнение всей операции отводилось трое суток. На следующий день германский флот приступил к форсированию минных заграждений.
Однако из-за противодействия сил обороны Рижского залива операция сразу же затянулась. Уже в ночь на 4 августа у Михайловского маяка эсминец «Новик» вступил в бой с германскими эсминцами V-99 и V-100. Буквально через четверть часа V-99 подорвался на мине, куда его загнал «Новик». Поврежденный эсминец выбросился на берег, где его взорвала команда. V-100, получив повреждения, бежал.
В этот же день «Кореец» и «Сивуч» в последний раз обстреляли позиции немцев в районе Кемери. Вечером представитель флота в штабе армии капитан 2-го ранга Стеценко направил в Ревель телеграмму, в которой информировал штаб флота, что «выходы лодок для выполнения своей задачи можно теперь считать прекращенными».
В ответ начальник штаба флота вице-адмирал Кербер запросил: «Надо ли оставлять канонерки в Рижском заливе?»
На это Стеценко продиктовал шифровальщику:
— Поскольку из-за возможного прорыва немцев оставлять корабли в Усть-Двинске рискованно, я намерен отправить их в Моонзунд. Прогну своевременно поставить в известность о наступлении безопасного момента для выполнения перехода.
Ответ был краток: «Ждите».
Тем временем немцы уже заканчивали подготовку к прорыву в Рижский залив. 5 августа германские тральщики протралили проходы в минных полях. Из-за полного превосходства противника, «Слава», миноносцы и канонерки «Храбрый» и «Грозящий» отошли от Ирбенской позиции к Моонзунду, оставив пустым весь Рижский залив. Во всем заливе остались лишь две маленькие канонерские лодки «Сивуч» и «Кореец», предоставленные своей собственной судьбе. Как выяснилось впоследствии, несмотря на напоминания Стеценко о судьбе канонерок, о них в штабе Балтийского флота за ворохом иных забот… просто забыли.
Казалось, что теперь ничто не может помешать противнику вырваться на просторы рижской лагуны. Однако немцы осторожничали и прорываться ночью не рискнули, решив дожидаться утра. Наступившая ночь была последним шансом «Сивуча» и «Корейца» добраться до Моонзунда.
Уже в сумерках «Сивуч» и «Кореец» выставили на подступах к устью Западной Двины две линии минных заграждений, на которых настаивал штаб флота Конечно, мины — это всегда здорово, но сейчас для канонерок главным был вопрос времени, и этого времени им катастрофически не хватало.