Дальше мы просидели до конца войны в плену вместе с офицерами "Светланы", "Дмитрия Донского" и "Иртыша". Свой долг мы исполнили до конца, хотя нам не суждена была победа. Но мы всегда будем помнить нашего "Ушакова", его славный бой под командой капитана 1-го ранга Миклухи и будем надеяться, что недалеко то время, когда в возрожденном русском флоте будет новый корабль, носящий его имя, так же, как и наш, опекаемый духом великого Ушакова».

Из воспоминаний капитана 1-го ранга А. Гезехезуса: «Как на последний факт, укажу на громовое "ура" плавающих в воде беспомощных людей при виде гибели своего корабля с гордо развевающимся Андреевским флагом Этот восторженный крик продолжался довольно долго под градом сыпавшихся неприятельских снарядов по пустому месту. Когда зыбь разметала плавающих, постепенно затих и этот крик. Впоследствии, уже в плену, мы, офицеры, неоднократно получали письма от наших матросов с выражением глубокой благодарности за сохраненную честь и сознание исполненного долга перед царем и Родиной.

Командира до последней минуты видели стоящим на мостике и спокойно наблюдающим за спасением команды. Больше я его не видел, но были свидетели из команды, которые утверждали, что впоследствии видели командира плавающим в воде, и когда японская шлюпка подошла к нему, он отказался от помощи, указав ей рукой на плавающую кругом команду.

Через несколько минут после того как команда бросилась в воду, броненосец перевернулся на правый борт, после чего корма быстро опустилась и, показав таран, броненосец вертикально пошел ко дну.

Когда броненосец исчез, стрельба с японских крейсеров еще не прекращалась — били по плавающим людям. Много людей погибло от этого огня. Трудно объяснить себе, чем вызвано было такое бессмысленное, жестокое истребление совершенно беззащитных людей, тем более что впоследствии, когда люди были подняты с воды на крейсеры, там было оказано должное их геройскому подвигу. Отношение было крайне сочувственное и заботливое…

Гибель броненосца произошла около 5 часов пополудни, крейсеры же подошли к месту гибели только по прошествии трех часов. Для спасения команды было спущено две шлюпки и открыты прожектора. Люди держались в воде около 3 часов при большой зыби и температуре воды 11 градусов. Несколько человек умерло в воде от разрыва сердца, не выдержав температуры; между ними старший механик капитан Яковлев, умерший на палубе крейсера, и кочегар Хлымов — в воде.

Капитан Яковлев был очень слабого здоровья, и в воде его все время поддерживал четвертый механик прапорщик Краськов. Два молодца, не дождавшись шлюпок, сами доплыли от места гибели до неприятельских крейсеров и были подняты прямо на палубу. Закончив спасение людей, крейсеры дали ход и пошли по назначению. Дымы на горизонте оказались дымами всей японской эскадры, возвращавшейся в Сасебо после захвата в плен эскадры адмирала Небогатова.

Вторая половина сигнала, как нам сообщили японские офицеры, извещала нас о сдаче судов адмирала Небогатова. На крейсерах мы еще пробыли около 3 дней, так как они занимались розыском остальных наших судов. После этого мы были доставлены в Сасебо, на сборный пункт всех пленных.

Отношение японцев на крейсерах к нам было чрезвычайно корректное. Они не только не намекали на наше тяжелое поражение, но даже избегали всяких разговоров на эту тему.

Впоследствии, на пути к месту нашего назначения и пребывания в плену, мы имели немало случаев, подтверждавших, насколько японцы ценили доблестного врага. Заканчиваю мои воспоминания этой краткой заметкой, так как описание наших переживаний в плену не входит в тему настоящего изложения. Считаю долгом только заявить, что тому удовлетворению, которое мы неоднократно получали от нашего врага, мы главным образом обязаны нашему командиру Владимиру Николаевичу Миклухе-Маклаю. Адмирал Того в своем донесении о Цусимском бое счел нужным особо отметить геройскую гибель броненосца "Адмирал Ушаков"».

Из воспоминаний капитана 2-го ранга Ф. Рейнгарда: «Завязался бой, в котором "Ушаков" погиб. На воде плавают оставшиеся в живых матросы и офицеры. Матросы спрашивают своих офицеров: "Будут ли спасать?" — "Бог их знает", — отвечали офицеры. Но вот на японском корабле спустили шлюпки, которые направились спасать утопающих. На каждой шлюпке была аптечка. Каждому вытащенному давали выпить коньяка или рома, чтобы согрелся. Когда шлюпка подошла к командиру, последний ни за что не хотел спасаться, прося лишь как можно скорее спасать матросов, а его могут спасти позже. Шлюпка отошла от командира. И когда все матросы были спасены, шлюпка подошла к месту, где оставила командира, но его уже не нашли. Начальник японского отряда контр-адмирал Камимура в рапорте адмиралу Того описывал этот случай с "Ушаковым". "И хорошо, что командир погиб. Как было бы трудно видеть этого замечательного русского офицера у нас в плену" — были заключительные слова этого рапорта».

Что ж, далеко не о каждом противнике так говорят, как написал в своем рапорте о Миклухе контр-адмирал Камимура…

По японским данным, последний бой броненосца "Адмирал Ушаков" произошел в 60 милях к западу от острова Оки. Корабль скрылся под водой около 10 часов 50 минут 15 мая 1905 года. Сегодня известны и координаты гибели «Адмирала Ушакова»: 37°00' с. ш, 33°30' в. д.

Что ж, свой долг ушаковцы во главе со своим командиром исполнили до конца…

ПАМЯТЬ

О результатах боя своих крейсеров с броненосцем «Адмирал Ушаков» Того доносил следующее: «Наши главные силы, которым сдался адмирал Небогатов, все еще находились на месте сдачи, когда усмотрен был в 3 часа дня подходивший с юга "Адмирал Ушаков". Навстречу ему пошли броненосные крейсера "Ивате" и "Якумо". Тогда "Ушаков" повернул на юг, но его преследовали и около 5 часов дня, когда его нагнали, предложили сдаться. Ответа от него не получили, но неприятель открыл против нас сильный огонь, на который мы начали отвечать и, в конце концов, потопили его».

 «В кают-компании броненосца был прекрасно написанный портрет адмирала Ф.Ф. Ушакова, — вспоминал впоследствии оставшийся в живых мичман (впоследствии капитан 2-го ранга) А. Транзе. — Часто на походе офицеры обращались к портрету и спрашивали: "Ну, что нам суждено?" И им казалось, что на портрете лицо адмирала меняло свое выражение. Было решено, что в случае боя тот из офицеров, кто будет в кают-компании, должен посмотреть на портрет, чтобы узнать, доволен ли своим кораблем адмирал? Один из офицеров, бывший случайно в кают-компании незадолго до гибели корабля, взглянул на портрет, и ему показалось, что "адмирал изъявляет свое удовлетворение"».

Примерно то же пишет в своих воспоминаниях капитан 1-го ранга Д. Тыртов: «На маленьком "Ушакове", построенном исключительно для защиты Балтийского побережья, но прошедшем 16 000 миль и выдержавшем штормы трех океанов, чтобы со своими ничтожными силами поспеть к бою, который должен был решить участь России на Дальнем Востоке, в кают-компании висел большой, искусно сделанный портрет адмирала Федора Федоровича Ушакова. На корабле верили, что душа адмирала живет в нем, разделяя с ним все его радости и невзгоды! Все эти чувства отражались на лице адмирала на портрете. Глаза его смотрели то строго, с укором, когда что-нибудь шло не так, как того хотел адмирал, то, ласково улыбаясь, когда все было в полнейшем порядке».

Броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков» не уронил чести русского флота, сражаясь с превосходящим противником до последней возможности. Погибли командир капитан 1-го ранга B.H. Миклуха, а с ним старший офицер капитан 2-го ранга Мусатов, минный офицер лейтенант Жданов, старший механик капитан Яковлев, младший механик поручик Трубицын, младший штурман прапорщик Зорин, комиссар чиновник Михеев и около ста матросов. Подвиг «Адмирала Ушакова» сродни подвигу «Варяга» и «Стерегущего».