Требует уплаты денежной контрибуции в раз- м. пяти миллионов рублей золотом, из коих половину немедленно, а остальное через полгода, f • Сдурел лях, что ли? За что мы еще ему платить «тылы? В наши же земли влез нахрапом да еще и ; и ма ги ему! Дудки!

-•• Указанная сумма требуется в возмещение убыт- I Ним, понесенных крулевством вследствие участия Де- I |мкймы Российской в первом разделе Польши!

А мы ее, Польшу, разе делили? Катька виновата мн I «роль пруцкой, да австрийский цесарь. Ты ему, ( гнииславу, так и отпиши: мы, мол, ни при чем!

I Китмс.ч потопла, с нее взятки гладки. Пущай с других [ 'пшОонает. Да у нас и денег нету!

Улыбнувшись кончиками губ, Мышкин продолами сухо:

В своей ноте круль Станислав пишет так: «За ) МАс гния прежнего правительства всю ответственность I п.. пин аем на нынешнее царское правительство, преем- нммю унаследовавшее от прежнего не только права I »••• у дарственные, но и обязанности».

Вот-те на!—возмутился Хлопуша.—Катька на- I Цжкудила, а мы—отдувайся? С какой стати?!

- Спорить тут бесполезно. Требование предъявле- I им и поляки от него не откажутся. Но этим дело не I мрлнпчится: до внесения всей суммы с процентами мы в |Цнй Hi им дать залог...

Не Маринку ли брюхатую али Таньку в залож- Вииим паны хотят?—ухмыльнулся Хлопуша.

Залог земельный, мы должны немедленно и без ^■н|и>| пиления отдать им всю Смоленскую провинцию,

а кроме того, немедленно же вывести свои гарнизоны изо всех украинских городов и навсегда отказаться от каких-либо прав на Белоруссию и Малороссию.

А дальше? А ежели мы им, панам польским, по-казацки дулю покажем?

А в случае отказа круль Станислав обещает прибегнуть к силе оружия, иначе говоря, грозит войной и обещает занять не только Смоленск, но и Москву. Да война собственно говоря уже и началась. Поляки сидели в Полоцке да Витебске, а за эти дни их армия вовсе приблизилась к Смоленску. Ежели мы не желаем увидеть уланов и в Москве, нельзя терять времени, надо гнать войска на защиту Смоленска!

Значит, война? Н-ну, а «сам» что говорит?

А «сам» сейчас не столько говорит, сколько мычит!

Пьян?

Как дым! С того дня, как Чугунов привез ему для утешения Таньку из Раздольного, ни разу он, кажется, в трезвом виде не был! Только от него и добился, что «наплевать»!

Хлопуша тревожно завозился, свирепо по-мужицки выругался и поднялся с угрожающим видом.

Н-ну, я его вытрезвлю! Пойдем к нему, сиятель-1 ство! Разбаловался от дюже! Ему на все наплевать! Ишь, кака така цаца! Творогов... Трубецкой, то есть издеся? Идем, собьем сейчас государственный верховный совет. Пугнем самого-то! Я знаю, с какого боку к нему подойти! То есть, так-то вспарю!

Боюсь, толку от этого вспаривания будет мало! Раскис «анпиратор» наш, словно медовый пряник от сырости.

Подбодрим!

Какие меры Хлопуша принял, чтобы отрезвить уже неделю непросыхавшего Пугачева, трудно сказать, но во всяком случае часа полтора спустя, когда в одной из зал кремлевского дворца собрался на скорую руку созванный «Верховный тайный совет», «анпиратор» был в состоянии принять в совещании участие.

У него были мутные, налившиеся кровью глаза, I имие губы, покрытый испариной лоб, и руки тряслись, к к к в лихорадке. Сидел он в своем кресле вразвалку, и когда ему приходилось говорить, то из уст его вырывался совершенно осиплый голос.

Вспоминая, каким ему пришлось впервые увидеть -иширатора» немного больше года назад, князь Мышки и Мышецкий невольно подумал, что тогда это был г ще человек, пусть и сильно поживший, но все же Подро державшийся, живой, подвижный и отличавшийся умением быстро соображать. Теперь о прежнем -Истре Федорыче» осталось одно воспоминание, только его тень. Следы неудержимо быстрого разрушения ш мечались и на лице, и во всем теле. Когда-то | I ройное сухощавое тело степного поджарого волка — Кости да стальные мускулы—за это время налилось и< (доровым жиром. Пугачев нагулял брюхо не хуже Ситной рассыпаться беременной молодки. Его стан "ниулся. Ладони превратились в подушки, а пальцы с кривыми и неопрятными желтыми ногтями казались |1и Пухшими. Большой сизый нос привычного пьяницы, unci, изрезанный темными жилками, заметно скривил-

м на сторону и как-то беспомощно повис над трону-

ими сединой растрепанными усами. Под глазами ищулись словно наполненные водой серые мешки.

Iгиблые щеки, изрезанные морщинами, тряслись при К» ж дом движении, как налитые киселем пузыри. «Не НйДолго же тебя хватило, мужицкий царь! Скоро же ГЫ сгорел, холоп!» — брезгливо подумал Мышкин, на- Пмюдая вяло возившегося и сопевшего в кресле «анпи- |ш гора».

«Верховный тайный совет» сам собой зародился еще и т рвые дни пугачевского движения далеко от Мос-

там, в приуральских степях. Состоял он из

неопределенного числа членов, ибо никакого статуса ими правил не было, а просто по мере надобности ро шиалось совещание из наиболее видных и влиятельны» сторонников «Петра Федорыча», среди которых главная роль принадлежала всегда представителям «Пафнутьева согласия» в лице членов семьи Голобо- родько. Бывали времена, когда после сильных поражений «совет» имел всего пять-шесть членов. По мере успехов он разрастался, так как Пугачев вводил в него новых и новых членов из своих сподвижников. Там были люди из самых разных народностей: из башкир, киргизов, казанских и астраханских татар, уральских и донских казаков, из чувашей, черемисов и других инородцев, не говоря уже о великороссах и малороссах. Одно время в совещаниях принимали участие с правом голоса Чеслав Курч и Михал Пулавский, брат знаменитого конфедерата. Перешедшие на сторону Пугачева сержант Кармицкий и поручик Минеев долго играли там роль знатоков по военной части.

Ко дню описываемого совещания из старых членов «Тайного совета» уцелели лишь немногие, например, Прокопий и Юшка Голобородьки, богатый яицкий казак Шилохвостов, сибиряк из «безпоповцев» Ядреных, князь Мышкин-Мышецкий, Творогов и Хлопуша. А список погибших в боях, предательски убитых завистливыми товарищами, попавших в руки сторонников Екатерины или бежавших и пропавших без вести включал в себя по меньшей мере сотню имен, из которых история сохранила память лишь о десяти или двенадцати.

Когда Хлопуша привел с трудом переступавшего «анпиратора» и заседание было объявлено открытым, слово взял канцлер. Он очень кратко изложил положение дел. Представлялось это положение очень мрачным: кроме внутренних сложностей, грозила тяжелая война с Польшей. Надежды на то, что удастся против панов поднять польских холопов, пока что не оправдывались. Польская армия невелика, но хорошо вооружена и дисциплинирована. Руководит ее действиями очень способный боевой генерал Владислав Вишневский. У поляков, правда, мало артиллерии, зато имеется превосходная кавалерия.

Били мы ляхов, где только ни попадало! В хвост и гриву дули! — хвастливо высказался Шилохвостов.

Ну, положим, «мы» их не били! — оборвал его Хлопуша. — Катькины енаралы, те, двистительно, расчесывали им кудри.

Затем Хлопуша принялся излагать состояние военных сил, имеющихся в распоряжении «анпиратора», и по мере того, как он говорил, лица участников совещания светлели.

Так мы панов, как воробьев, шапкой накроем! — облегченно вздохнув, заявил Ядреных.— Шутка сказать, кака сила у его величества?! Двести тыщ!

Хлопушу передернуло. Посмотрев исподлобья на начетчика, он буркнул:

^ - А ты бы помалкивал! Что ты понимаешь?

Затем он стал рисовать обратную сторону дела: - В Перми сидит Михельсонов, в Оренбурге — Го- лицын, в Питере — господа сенаторы, которые могут когда-нибудь и сговориться. На Украине крутит и вер- Tin проклятый Полуботок. По донесениям из Киева, у Полуботка большие замыслы: собирается сам в «ан- иораторы» пролезть. Но хуже всего то, что и сам народ ненадежен, всюду бунты, восстания. В Саратов- I кой провинции опять объявился новый самозванец, бп лый дворовой из кучеров, Акимка Лядовский, который таскает с собой такого же самозванца «цесаревичи., Тишку-поповича. В Моршанске крепко угнездился другой «цесаревич», Юрка, бывший чернец Да перечтешь ли всех? Одного уберешь, другой выскакивает.» М I ят черный народ, сбивают с толку солдатье. Везде и всюду приходится держать сильные отряды.