Колин предложил ей чаю. Он отказался от кофе, который напоминал ему о собраниях анонимных алкоголиков, где постоянно витал запах кофе, а новые адепты трезвости, такие же как и он, сидели, вцепившись в пластиковые стаканчики, как в спасательный трос.

— Я слышал, вы купили ресторан, — заметил Колин, ставя чайник на огонь.

— Слухи разносятся быстро, — невесело усмехнулась Эллис, убирая со стула кипу газет, прежде чем сесть. — Да, я теперь гордый владелец бывшего заведения, где подавали рыбу с картошкой. Когда я выкупила его, оно уже на ладан дышало, но при помощи нескольких банок краски и интенсивного мытья удалось добиться потрясающих результатов. Торжественное открытие намечается на следующей неделе. Никаких изысков, соберемся узким кругом — члены семьи и друзья. Надеюсь, у вас тоже получится прийти.

— Ни за что на свете не пропущу! — сердечно заверил Колин.

Он обернулся и поймал на себе ее внимательный взгляд.

— А как насчет вас? Судя по всему, вы здесь не одним только чтением занимаетесь.

— Раз уж на то пошло, то я сам подумываю заняться бизнесом.

Он уже успел предпринять кое-какие шаги, но говорить о чем-то было пока еще рано.

— Это как-то связано с разведением устриц?

Он заулыбался.

— Только не говорите, что вы еще и мысли читаете.

— Нет, простая наблюдательность. — Она указала на брошюры, которые он забыл на столе, и взяла в руки буклет под названием «Мелкомасштабное разведение устриц на тихоокеанском северо-западе». — Могу только сказать, что если вы ищете перемен, то это самый экстремальный способ разнообразить свою жизнь.

— Так оно и есть. Это не менее экстремально, чем нырять в ледяную воду озера при температуре ниже нулевой. Наверное, поэтому меня и привлекла эта затея.

— Значит, вы оставите адвокатскую практику?

Он уловил в ее взгляде тень испуга и удивился: какая ей разница, будет он адвокатом или нет? Он пожал плечами.

— Похоже на то. По крайней мере, пока что.

Она погрузилась в раздумья, и он снова заметил на ее лице озабоченное выражение. Потом она поднялась со стула и изобразила на лице некое подобие улыбки.

— Что ж, желаю удачи. Похоже, мы с вами плывем в одной лодке. Надеюсь только, что риск окупится. Говорят, дорога в ад вымощена благими намерениями. Уверена, то же самое можно сказать и о рискованных предприятиях.

— Зачем же так пессимистично? — сказал Колин. — Есть как минимум один клиент, на которого вы всегда можете рассчитывать. Если вы готовите лучше, чем я — в чем я нисколько не сомневаюсь! — то я стану у вас частым посетителем.

Лицо ее озарила улыбка. Внезапно он почувствовал себя до смешного счастливым оттого, что она здесь. После смерти Надин Эллис стала первой женщиной, к которой он испытал подобные чувства. Он знал, что с ней не нужно притворяться, будто все в порядке. Можно просто оставаться собой — со всеми своими душевными ранами, изъянами и тому подобным.

— Как здесь мило! — сказала она, идя вслед за ним в гостиную. В руках он держал поднос с чаем. — Я понимаю, почему вы с дедом были так близки. — Он бросил на нее непонимающий взгляд, и она пояснила: — Можно многое сказать о человеке, побывав у него дома. Теперь мне ясно, каким человеком был ваш дед. Очень непритязательным. Для него удобство было важнее внешнего вида, и он не равнялся на мнение других. Такой человек, как он… — Она бросила взгляд на поднос, который Колин ставил на журнальный столик, и в глазах ее плясали чертики. — …не постеснялся бы подать чай в щербатых чашках и принести сахар не в сахарнице.

Колин улыбнулся немного смущенно:

— Простите за сервировку, но ничего другого сейчас нет. А что касается деда, то он таким и был.

Пока он разливал чай, она подошла к портрету, чтобы рассмотреть его поближе.

— Это… Не знаю даже, что и сказать… — Казалось, она потрясена до глубины души.

Он подошел ближе и встал рядом с ней.

— Не ожидали, да? — Репродукции, что ему приходилось видеть, были классическим примером плохого перевода, когда теряется изюминка, самобытность произведения. — Как, на ваш взгляд, женщина на картине похожа на оригинал?

Эллис, нахмурясь, тщательно изучала портрет.

— В некотором смысле, да. Но здесь она выглядит… более беззаботной, чем я ее помню. Бабушка всегда суетилась, могла делать по шесть дел одновременно. У нее почти не было времени присесть и отдохнуть. — В голосе Эллис послышалась грусть. — А насчет того, кем она была для вашего деда, я спросила у матери, — продолжала она. — К сожалению, она мне так толком ничего и не сказала. Или она и в самом деле не знает, или просто боится запятнать память о Нане. Я все же думаю, что они могли быть любовниками, а увидев это… — Она указала на портрет. — Я и вовсе в этом уверилась. — Она повернулась к Колину. — Знаю, это может звучать дико, но я ее не осуждаю. Она заслуживала того, чтобы быть счастливой, пусть даже и не с моим дедушкой. Это не значит, что она не любила дедушку Джо, просто это не было браком в общепринятом смысле. Он был немного… не в себе.

— Боюсь, мы так и не узнаем, как все было на самом деле, — сказал Колин.

— И все же я рада, что наконец-то увидела это своими глазами, — сказала она, еще раз пробегая взглядом по картине. — Я бы приехала раньше, но… — Она запнулась, и на лице появилось выражение раскаяния. — Послушайте, я должна признаться, что приехала сюда не просто так. — Она отошла от картины и снова села на диван. — Все дело в моем сыне. Он попал в беду.

— В какую беду? — спросил Колин, думая, что речь идет о неприятностях, для решения которых нужен мужской взгляд на вещи либо кто-то на роль наставника для ее сына. Поэтому следующие ее слова стали для него полнейшей неожиданностью.

— Ему нужен адвокат.

— Понятно, — Колин удивленно заморгал и сел на диван.

— Он не сделал ничего плохого, — поспешила она заверить. — Это ложное обвинение.

— В чем его обвиняют?

Она слегка побледнела.

— В изнасиловании.

— Это довольно серьезно.

— Если бы вы знали Джереми, то не сомневались бы, что он на такое не способен. Это все просто чудовищная ошибка. Или… — Она помрачнела. — Или его подставили.

— Где он сейчас? — спросил Колин.

— Дома, с отцом. Джереми забрали в участок, но его дядя, муж моей сестры, устроил так, чтобы мальчика выпустили под залог до тех пор, пока не будет предъявлено обвинение.

— Его дядя адвокат?

— Вообще-то, коп. Заместитель начальника полиции. — Она помолчала. — Только вы можете мне помочь. Нам нужен хороший адвокат по уголовным делам, а местные юристы… — Она беспомощно развела руками. — Скажем так, у них недостаточно опыта в делах подобного рода.

Колин, чувствуя нечто близкое к панике при мысли о том, что снова придется впрягаться во все это, поспешил заявить:

— Я бы с радостью помог, но я больше этим не занимаюсь. Конечно же, я сделаю все, что смогу… Найду для него адвоката, если захотите.

Лицо ее вытянулось, но она мгновенно взяла себя в руки.

— Мне не нужен человек с улицы. Мне нужен кто-то, кому я могла бы доверять.

Но Колин отрицательно покачал головой. Нет, для него все это уже в прошлом. При одной только мысли о том, что снова придется войти в зал суда, ему становилось не по себе.

— Я вас прекрасно понимаю, и, поверьте, попроси бы вы меня о чем-нибудь другом…

Она не дала ему закончить:

— Вы сказали, что больше этим не занимаетесь. Это значит, что вы не хотите? Или не можете?

— Моя лицензия все еще действительна, если вы это имеете в виду. Но дело не в этом. Я не был в зале суда с тех пор как… — Он осекся. Я потерял работу из-за того, что не просыхал двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. — В общем, я вам уже рассказывал. Поверьте, говоря все это, я преследую не только свои интересы. Ваш сын заслуживает нормального адвоката, а не человека, который будет трястись наравне с ним.

Эллис продолжала смотреть на него в упор.

— Скажите одно, — сказала она, буквально пронзая его взглядом. — Вы хорошо знали свое дело?