Должно быть, ему было легче выдавать себя за автора анонимных вестернов, простого парня, пишущего о заурядных перестрелках и погонях. Но он был совсем не прост, а, напротив, чрезвычайно сложен, обладал удивительным и странным даром. Он был чародеем.

Чародей, думала Келли, вновь проводя пальцами по глянцевой поверхности обложки, – да, так и есть. И женщинам следует опасаться его чар – это Келли хорошо понимала.

На следующий день Келли продолжила уже знакомую борьбу с собой, пытаясь отогнать мысли о Зейне. Хотя ее тянуло прочесть вторую книгу, «Иллюзии», она не позволила себе этого. Книга осталась лежать в пакете в ящике стола, под письмами, написанными рукой Джимми. Келли заставила себя заняться делами.

К середине недели, когда дом и двор засияли чистотой, Келли была готова приняться за свою работу. Она жалела только об отсутствии телефона и о том, что не может поболтать с мамой, а в остальном была довольна своим отдыхом. Ей понравилось жить на берегу озера и каждое утро видеть одни и те же деревья и утесы.

Однако Мэвис Прюэр и Терри Хардести были далеко не идеальными соседями для женщины, решившей написать книгу. Мэвис заходила к ней по два-три раза на дню и заваливала Келли собственной стряпней – от домашнего супа до свежевыпеченных булочек.

К несчастью, в своей кулинарии Мэвис руководствовалась скорее энтузиазмом, нежели талантом, и Келли обычно не дотрагивалась до ее угощения. Однажды, испытывая острое чувство вины, она скормила суп Мэвис Полли-Энн, когда больше собаке было нечего дать. Полли-Энн отблагодарила хозяйку отчаянным подергиванием хвоста, но, лакнув суп несколько раз, удивленно подняла голову.

– Невкусно, да? – с сочувствием спросила Келли.

Только почта связывала Келли с внешним миром. Вчера она получила письмо от Сисси – мать писала, что спрятала ключ от сейфа и выслала карточку с подписью в банк, а также в очередной раз осведомлялась, надежен ли такой способ хранения драгоценностей.

Келли покачала головой, размышляя об опасениях матери. Она порадовалась, что та отправила карточку – теперь доступ к сейфу будет еще более безопасным. Келли написала Сисси вновь, уверяя, что нет ничего надежнее банковского сейфа. Никто, даже сами служащие банка, не сможет открыть его без двух ключей – того, что хранится в банке, и любого из тех, что есть у Келли и Сисси, а кроме того, потребуется подпись одной из них.

Но волнения мамы казались Келли незначительной проблемой по сравнению с растущим раздражением, которое она испытывала к Терри Хардести. Келли быстро пришла к заключению, что это чрезвычайно эксцентричный человек, и не понимала, почему Мэвис так очарована им.

По-видимому, Терри считал, что степень доктора психологии дает ему право оценивать поступки Келли и бесконечно вразумлять ее. Он часто навещал ее, хотя Келли ни разу не пригласила его зайти и не приняла ни одно из его приглашений. «Мне надо поработать», – обычно она отказывала под таким предлогом.

«Вы прикрываетесь своей работой, как щитом, – возражал он. – Это неестественно».

Сегодня Терри был особенно настойчив. Заявился рано утром с чайником травяного чая, который считал более полезным, чем привычный Келли кофе.

Келли вздохнула, впуская его в дом.

– Мне некогда пить чай, – сказала она. – У меня много работы.

– И долго вы собираетесь прятаться от меня под видом этой так называемой «работы»? – поинтересовался Терри, улыбаясь так, как будто знал тайну, недоступную Келли. Он небрежно отшвырнул ногой от себя собаку.

Келли нахмурилась, но налила ему и себе чаю. Во всяком случае, надо выпроводить Терри как можно скорее.

– Я от вас не прячусь. В отличие от меня вы приехали сюда отдыхать. Меня же ждет работа.

Усевшись за кухонный стол, Терри критически оглядел обстановку дома.

– Да, вы немало потрудились, чтобы разобраться в этой мешанине. Нигде еще невроз вашего дяди не проявлялся так отчетливо, как в его способе вести хозяйство. Таким образом он бунтовал против порядка и любой власти.

Келли опустилась на стул и бросила на Терри недружелюбный взгляд.

– Мой дядя не был невротиком и не бунтовал против порядка. Он просто жил по-холостяцки.

– Не следует делать таких обобщений, – отозвался Терри. – Я тоже холостяк, но люблю опрятность. Некоторые – особенно неуверенные в себе люди – считают меня чрезмерно аккуратным.

Келли вздохнула. Аккуратнее, чем сейчас, Терри мог бы стать, только обернувшись в целлофан. Он проговорился, что разведен, и Келли не удивлялась этому.

– И все-таки, что же вы пишете, детка? – спросил он, подперев ладонью подбородок. – Вы никогда не говорили об этом. Сегодня я намерен остаться здесь, пока все не выясню.

Боже упаси, подумала Келли.

– Я пишу книгу сказок о животных.

Гримаса отвращения промелькнула на его лице.

– Сказки о животных? Вы хотите сказать, в которых животные разговаривают и тому подобное?

– Да, – подтвердила Келли, надеясь, что голос не выдал ее нетерпения. – Они разговаривают и тому подобное. Что же в этом плохого?

– Это побуждает ребенка к бегству от реальности, – заявил Терри, вздергивая голову. – Такие сказки нецелесообразны.

– Но жизнь без фантазий скучна, – возразила Келли. – Дети любят фантазировать.

– Дети также любят сладости, хотя от них портятся зубы, – заметил Терри, отпивая чай. – Вам было бы лучше писать о реальных вещах. К примеру, напишите книгу о мальчике, которого постоянно колотит его сестра из-за своей болезненной зависти. Напишите, как он находит выход. Я сам сталкивался с подобными ситуациями. Вот это будет полезная книга. Вы слишком талантливы, чтобы растрачивать себя на фантазии.

– А я считаю, что фантазии полезны, – с усмешкой возразила Келли.

– Послушайте моего совета, – настаивал Терри. – Вы же не хотите кончить тем же, чем наш сосед, живущий дальше по дороге… как там его зовут? Автор вестернов.

– Зейн? – недоверчиво воскликнула Келли. – Приятель Джимми?

– Да, – с отвращением отозвался Терри. – Два сапога пара. Ни тот, ни другой не мог решиться столкнуться лицом к лицу с реальностью. Ваш дядя налегал на спиртное, а его друг прячется в мире избитых штампов и дешевых сюжетов. Разумеется, оружие символизирует сексуальность, поэтому его пристрастие к ружьям и перестрелкам доказывает, что он не уверен в своем…

– О, прошу вас! – Терпение Келли было на пределе. – Как вы можете наговаривать на едва знакомого вам человека? А проблемы моего дяди я вообще не желаю обсуждать.

– Я понимаю ваше стремление забыть о пороках Джимми, – заверил ее Терри. – И именно это прошу сделать в отношении фантазий.

Голос Келли опасно повысился:

– Лучшая книга, которую я этим летом прочитала, полностью выдумана. Эта книга – «Ее демон-любовник», написанная Фэрли Коллинзом…

– А, Фэрли Коллинз! – раздраженно нахмурившись, подхватил Терри. – Мода на то, что пишет этот человек, доказывает, как неустойчив нрав большинства людей. Это настоящий инфантилизм – писать об ужасах. О самом Фэрли Коллинзе ходит много слухов, но я смогу просветить вас. Этот человек предпочитает уединение, потому что в его жизни доминирует страх. Догадываюсь, что он был болезненным ребенком в семье, где над рохлей отцом доминировала мать. Вероятно, Коллинз – ипохондрик и прячется от публики ввиду своей крайней неуверенности. Скорее всего, он подвержен великому множеству фобий и, вероятно, боится даже выйти из дома…

– Чепуха! – резко воскликнула Келли, отставляя чашку. – Ну, хватит. Вы понятия не имеете о том, что говорите. Думаю, вам пора уходить.

Терри недоуменно заморгал – его достоинство было уязвлено.

– Келли, не сердитесь. Я просто пытаюсь вам помочь…

– Тогда уходите, – приказала она, – и, пожалуйста, больше не мешайте мне. Сейчас у меня рабочие часы.

Выпрямив спину, Келли поднялась, чтобы проводить его к порогу.

Терри тоже встал; на его лице появилось терпеливое, почти мягкое выражение.