Через неделю Арника выпустила Котика из клетки обратно в лес. Преданная некромантке зверюга невзлюбила меня, сколько я не пыталась к ней подлизаться — надеялась, что в случае побега это может мне помочь. Но увы, Котик быстро понял мои планы и начинал глухо рычать, едва я входила в клетку.

Теоретические занятия длились по несколько часов в день, начинались во второй половине дня и заканчивались поздно ночью, когда некромантка решала, что с меня достаточно. Я, за несколько лет отвыкшая от учебы, быстро утомлялась, а материал был очень сложный и к тому же вводивший в ужас. На смену крестьян с вилами в сны пришли иллюстрации из книги «Некромантия. Теория, с которой начинается ваше могущество». Мне снилось, будто я, вернувшая причитающийся дар, поднимаю целую армию зомби, и среди поднявшихся мертвецов Тонра, Тенла, Аритта, беременная Сина с огромным синим пузом и даже верная служанка матери Виесса.

Кроме теории, на уроках я еще и алхимичила. Ох, с какой ностальгией я вспоминала простую «Арлушку», которую варила в первый день! Теперь некромантка наказывала варить мне декокты, зелья и отвары, относящиеся к высшей алхимии, темному ее разделу. Моего дара зачастую не хватало для мощных заклинаний, которыми сопровождалась почти вся алхимия. За меня их формировала Арника, потом подолгу объясняя мне, что и как она делала.

— Когда к тебе вернется дар, — то и дело повторяла она, — тебе придется колдовать самой. Чтобы не терять времени впустую, нужно выучить теорию сейчас.

По моему мнению, мы с ней только и делали, что теряли время впустую. Я не понимала сути заклинаний, потому что не могла сформировать их на практике. Это было все равно что объяснять ослу, как летать.

Через две недели некромантка решила дать мне немного практики. Одному их самых первых созданных ей стражей требовался ритуал: монстр разваливался на глазах, угодив в подстроенную самой Арникой ловушку для нежданных гостей.

Я сумела выдержать лишь половину ритуала. Когда некромантка перерезала горло молодому волку, располосовала ему грудную клетку и вынула еще теплое сердце, я убежала в кусты. Меня рвало. Я так и просидела там до конца, проклиная тот миг, когда мы с Грейтой побежали за горбуном в переулок.

Убийство волка было разогревом. Я видела, как перед ритуалом Воркус притащил из нижнего хранилища большой сверток мешковины, покрытый корочкой льда. Когда ритуал кончился и я нерешительно выбралась обратно на поляну перед домом, где проводилось действо, мешковина была развернута, пуста и покрыта бурыми пятнами крови. Подновленного стража горбун за ошейник уводил в клетку, где раньше сидел Котик. Я едва сдержала крик и новый рвотный позыв, посмотрев на стража. Раньше глаза у него были черные, звериные, а теперь на их месте зеленели человеческие. Противовоспалительной мазью, которую я сама варила и настаивала тремя днями раньше, была вымазана вся морда существа.

— Ты слишком эмоциональна, — холодно сказала некромантка, смывая водой из ведра начерченный на земле круг, в котором во время обряда лежала туша стража. — Над этим надо работать.

— Это не повторится, — промямлила я. — Я… привыкну. Нужна практика.

Арника вздохнула и поставила ведро на землю.

— У меня было несколько учеников, но никто из них не убегал с первого ритуала, не пронаблюдав и половины. Тебе стоит задуматься. Убери тут.

Я склонила голову, будто раскаиваясь в содеянном. На самом деле я не раскаивалась. Только отчетливо поняла, что настало время действовать. В моей голове вертелся добрый десяток разных планов. Вероятность того, что хоть один из них сработает, приближалась к нулю.

Некромантка ушла в лабораторию, а я принялась убирать двор. Останки волка и того, что было в мешковине, горбун убрал еще до моего прихода. Оставалось малое: смыть водой пентаграммы, собрать оплавленные свечи. Через десять минут поляна выглядела так, как и до ритуала.

Только выцветшая осенняя трава приобрела розоватый оттенок, хорошо видимый при полной луне. Я вылила на нее несколько ведер воды, но кровь будто впиталась. Плюнув, я ушла спать.

— Нет. Этого не может быть! — воскликнула леди Амия, сжимая в руках принесенную Аньеттой чашку тардонского чая.

Гарбен сочувственно протянул ей чистый носовой платок. Тарвин, развалившись в кресле, взирал на нее с легким превосходством: он знал, он чувствовал, что с этими Квизами что-то нечисто! Невероятная гордость мага порядком раздражала присутствующих, но никто так и не решался сказать ему это в лицо.

И только Ферис, бывший муж Арники Квиз, молча курил у подоконника толстую коричневую сигару и не обращал никакого внимания на Амию. Ему было горько и тоскливо, словно он не предупредил Тайную Службу об опасной преступнице, а предал.

— Я все равно не верю, — жалобно сказала леди, поставив чашку на стол. — Она же была боевым магом, наоборот, боролась с темной магией и порождениями тьмы. Ее же убили оборотни!

— К сожалению, доказательства перевешивают здравый смысл, — вздохнул Гарбен. — Я понимаю, вам сейчас тяжело, но примите это как данность.

— Нет, вы лжете! — замотала головой Амия. — Арника не могла, Арника умерла много лет назад и сейчас вы клевещите…

— Я видел ее, — глухо прозвучал голос Фериса. — Разговаривал, как сейчас с тобой. Это не та Арника, которую ты знаешь, Амия. Она сошла с ума. Нашей Арники больше нет.

— Ферис?.. И ты туда же! — уронила платок леди. — Конечно, ее нет. Мы похоронили Арнику, я своими глазам видела… Это самозванка, которая обвела тебя вокруг пальца! Ну что, что она тебе нарассказывала такого, что ты ей поверил?!

— То, что знали только я и она, — сказал мужчина.

Аньетта подобрала с пола платок и протянула леди новый, чистый. Та растеряно взяла его и скомкала в руке. Амия молчала, сказать было нечего. Раз даже Ферис говорит так о некогда любимой жене… Значит, это правда?

Ферис докурил сигару и тут же взял в рот новую. Почти месяц прошел с тех пор, как он вернулся в Левву, полный ужаса и неверия.

Он попался в ловушку ее приспешника в Тыри, по пути в столицу из командировки. Карлик с огромным горбом оглушил его странным заклинанием и тут же телепортировался. Очнувшись, Ферис не поверил своим глазам. У его постели стояла она. Та, над гробом которой он плакал — наверное, впервые с детства; та, что клялась ему в любви у алтаря богини любви Прасимы; та, из-за которой он трижды пытался уйти в иной мир.

Глаза Арники были полны любви и надежды. Она совсем не изменилась, разве что пара новых морщинок появилась на лице. Ферис не знал, на что она надеялась, силой приволочив в свое гнездо в дебрях Огонии. Она лепетала ему что-то о знаках, которые оставила ему перед инсценировкой собственной смерти, о темной магии, которой — да, было дело, — молодая пара увлекалась еще в Академии, втихую от всех.

Вот только Ферис не замечал ничего вокруг с тех пор, как увидел обезображенные части тела жены на покрытой окровавленным снегом поляне. А поработав боевым магом, в первые же месяцы разочаровался в деланном величии и власти, которую дает темная магия.

Наверное, Арника считала, что из-за нее он бросит новую жену и недавно родившуюся дочку. Но Ферис так и не смог простить ей предательства.

В холле послышались шаги. Через пару мгновений двери открылись, и в кабинет вошел начальник магического департамента по западному округу господин Инсел. Тарвин при виде него поморщился — маг считал Инсела молодым выскочкой, добившимся столь высокого поста лишь из-за папеньки.

— Чаю, Эмис? — усиленно захлопала глазами Аньетта, выпячивая грудь.

— Нет, спасибо, — без приглашения он опустился на стул у окна. — Я был у Сорвина, три портала к логову маги смогут открыть только через несколько дней, а вот отряд специального назначения уже телепортировался из Тыри…

Леди Амия растерянно слушала молодого мага. Хотелось поймать его за руку да расспросить — в последнем письме Грейты говорилось, что именно младший Инсел отправил Итиль в Приогон на пассажирской карете. Как она, где она? Со времени получения последнего письма никаких известий не было, хотя проклятая Грейта до этого строчила отчеты с поразительной пунктуальностью.