В зале было более-менее чисто и малолюдно — обед уже закончился, а ужин не начался. Я робко прошла через весь зал и села за стол в углу. На столе были рассыпаны крошки, я брезгливо сдунула их на пол. Похоже, единственная в харчевне подавальщица не спешила ко мне подходить. Она стояла у соседнего стола, томно строя глазки какому-то бугаю. Тот вместе с сидящими рядом друзьями похабно ржал.

— Извините, — не выдержала я. — Не могли бы Вы меня обслужить?

Смех затих. Подавальщица смерила меня презрительным взглядом и нехотя, вразвалочку пошла в мою сторону. Бугай вдогонку ущипнул ее за пятую точку и девица кокетливо охнула.

— Что Вам, госпожа? — не слишком учтиво спросила она.

Я заказала сразу три блюда, так как была чертовски голодной. В последний раз я тогда ела утром, сжевав остатки черствых пирогов. Дома я бы такие даже нюхать не стала.

— Эй, деваха! — заорал бугай с соседнего стола.

Я не обратила внимания, как учила мама, хотя поняла, что обращаются ко мне.

— Глухая, что ли? К тебе обращаюсь!

Голос зазвучал угрожающе. Я не выдержала и повернулась.

— Что Вам нужно?

— Много че, — заржал бугай. — Ты одна, смотрю? Горожанка, чтоль?

Я молча смотрела ему в глаза, тщетно пытаясь увидеть в них хотя бы зачатки интеллекта. Целая связка амулетов, мешочки с травами и порошками, привязанные на поясе — все это обычно выдавало во мне магичку, хотя за молодость меня все время называли ведьмой. Увы, наемник оказался не из догадливых.

— Что молчишь? — встал из-за стола мужик. — Онемела? А как насчет повеселиться, раз одна? А, горожанка?

Подавальщица поставила мне на стол все заказанные блюда. Я вдохнула вкусный аромат и потянулась за ложкой. Но бугай отставать не собирался. Он подошел ко мне сзади и грубо схватил пятерней за грудь. Дружки бугая глумливо заржали.

От неожиданности я опешила. До этого ни один мужчина в моем окружении ничего подобного себе не позволял.

Я сделала первое, что пришло в голову — схватила тарелку с супом и швырнула ее назад. Пятерня с груди убралась, бугай взревел. Мелкие брызги супа попали и на меня. К несчастью или к счастью, суп был теплый, но не горячий.

— Ты, …! Я тебя щас …! — заорал наемник.

Давно заметила, что в неординарных ситуациях я совершенно забываю про магию. Также случилось и тогда — вместо того, чтобы пульнуть в бугая каким-нибудь несильным заклинанием, я схватила тарелки с кашей и жареной картошкой и метнула в наемника. Тот увернулся и озверел еще больше. За его спиной раздались возмущенные крики — картошка и каша все-таки нашли цель.

— …! — бугай ломанулся ко мне, выхватив из ножен кинжал.

От прилива адреналина шар на ладони получился насыщенного голубого цвета. Но удивляться было некогда, наемник уже бежал ко мне с кинжалом наготове. Он тоже не успел удивиться магии в моих руках. Шар прошел около левого бока, оставляя на жилете наемника тонкую корочку льда. Неизвестно каким образом у меня получилось то, что я не могла сделать за все четыре года учебы в Академии: двустихийный метательный шар.

— …! — нецензурно выругался мужик, останавливаясь и хватаясь за бок. Кинжал он уронил, и тот отлетел в сторону.

В харчевне наступила тишина. Приятели бугая встали из-за стола, вытащив разномастное оружие. Подходить они ко мне не пытались, метательного оружия с собой то ли не носили, то ли вообще не владели, то ли боялись.

Это ощущения всеобщего страха, раньше мне неведомое, добавило адреналина. В руках у меня был сформирован уже следующий шар, тускло-голубой и не такой мощный, но тоже двустихийный. Просветитель Клёйд был бы мной очень доволен. Только вот позже я так и не сумела повторить это высшее заклинание.

— Девонька, ты это, не нервничай, — вкрадчиво сказал сидевший до этого в противоположном углу дед. — Они оружие уберут, да и разойдетесь подобру-поздорову. А?

Все продолжали пялиться на меня. Я вдохнула побольше воздуха и прокричала:

— Чего уставились, ну?! Сейчас всех тут поубиваю! Бросить оружие на пол!

Мужики аккуратно положили оружие на пол. Справа от меня раздался женский крик — это у подавальщицы не выдержали нервы и она грохнулась на пол, закрыв голову подносом.

— Я сейчас пойду к выходу, — я еле сдерживала дрожь в голосе, — и если кто-то меня остановит, то я за себя не отвечаю!

Народ закивал. Я неловко перекинула шар в другую руку и бочком пошла к выходу. Ноги дрожали, в горле пересохло от волнения. И, что самое страшное, я понимала, что пущу шар в кого угодно, кто сейчас встанет у меня на пути.

Приятели бугая отошли от стола подальше, когда в проходе с другой стороны подошла я. Воспользовавшись положением, я быстро схватила лежащую с краю половину пирога. Голод на секунду стал важнее всего происходящего.

У дверей стояли какие-то мужчины, судя по всему, недавно вошедшие. Они отошли подальше в зал, уступая мне дорогу. Я мельком прошлась по ним взглядом и поспешила выйти из недружелюбной харчевни. Во дворе я быстро оседлала коня и поскакала прочь, подальше, чтобы меня никто не догнал… Но за мной никто не гнался. Несмотря на открывающиеся чуть ли не в каждом городе КиВы, ведьм и магов пока боялись.

…Я резко пришпорила лошадь. А ведь я знаю, кто стоял в дверях той харчевни у Тыри. Эти желтые, словно кошачьи глаза невозможно не запомнить.

— Тенла! — закричала я сквозь дождь ушедшему вперед другу. — Погоди!

Оборотень недоуменно оглянулся и развернул коня обратно.

— Ты чего?

— Он тоже от матери! Они все меня преследуют! — чуть не плакала я. — Я помню, он был тогда, когда я еще сбежала из дома! Он за мной шел!

— Кто «он»? — спросил Тенла.

— Да Эмис же! — воскликнула я и принялась копаться в кармане сумки. — И браслет паршивый наверняка тоже от матери…

Браслет все никак не хотел находиться, и тут я вспомнила, что он в потайном кармане в одной сумок. В том самом, где я обычно хранила неприкосновенный запас денег на непредвиденный случай. Монет там, правда, уже не было, я вся истратилась.

— Но ты ведь уже говорила, что он скорее всего от матери, — не понимал моей обиды Тен.

— Ну да… А теперь… — я шмыгнула носом.

Да, подозревала, но не думала же, что он действительно меня предал, как Сина и Трег. В глубине души тлела надежда, что он неподкуплен матерью. Теперь эта надежда была погашена.

— Что ты делаешь? — устало спросил Тенла.

— Ищу в сумке браслет.

— Зачем?

— Если он от матери, то это точно не просто накопитель!

— Давай ты поищешь его позже, а? До Волчьих Шалашей меньше версты осталось.

— Ну ладно, — всхлипнула я.

Оборотень покачал головой и снова поехал впереди. Я пристроилась за ним. По лицу текла вода — то ли слезы, то ли дождь. Может, и Тенла с Тонрой тоже подкуплены? Первый, правда, сначала хотел меня ограбить, а вторая прирезать за ревность, но это уже мелочи. Зато Тон рассказывала мне про оборотней для работы. А Тенла везет меня в общину…

Я вытерла щеки и сдвинула вперед насквозь промокший и отяжелевший от воды капюшон. Что за бред лезет в голову!. Я достаточно знаю мать, чтобы точно сказать — никаких оборотней для моей охраны она нанимать не будет. А уж леди Квиз-то умеет отличать нежить от обычных людей.

Деревня Волчьи Шалаши встретила нас не слишком-то миролюбиво. Сколько мы не стучали, нам ни в какую не хотели открывать ворота. Из-за этого пришлось довольно долго мокнуть под дождем, в который раз проклиная погоду. Когда сонный и пахнущий перегаром стражник все-таки впустил нас за ограду, мы никак не могли найти себе место для ночевки. Лишь у ворот, на самом краю деревни, какая-то древняя бабуська сжалилась над мокрыми путниками и взяла на постой.

В доме у бабки остро пахло кислым молоком. Я пару раз чихнула с непривычки и принялась разоблачаться. Кроме плаща, промокла вся одежда вплоть до исподних штанов. Я быстро переоделась в сухое за занавеской — благо, было во что, водонепроницаемые заклинания на сумках с блеском выдержали ливень. Для профилактики глотнула отвар, сваренный в дорогу Тонрой. Ох, чувствую, община оборотней вместо лекаря получит больную.