Свой револьвер доставать уже поздно. Если он сдвинется хотя бы на шаг, этот новоиспеченный герой сделает то, о чем они оба будут сожалеть до конца своих дней. Впрочем, для мальчишки этот самый конец может наступить уже через две секунды.

— Не геройствуй, сынок, — сказал Гидеон. — Просто отдай мне деньги.

То, что случилось потом, не могло привидеться даже в кошмарном сне. Дверь за его спиной распахнулась, и в банк ворвалась Эдвина Кэссиди.

— Бежим! — завопила она. — Скоро сюда явится шериф!

Стараясь не упускать из виду кассира, Гидеон приказал:

— Вон отсюда! Сейчас же!

Он чуть сдвинулся влево, чтобы загородить Эдвину от нервного клерка, если тот вздумает нажать на курок.

— Поторопись, — настаивала она. — Деньги здесь? — Она указала на холщовый мешок у стены. И схватив его, воскликнула: — Пора смываться! Нам…

— Ага! Я так и знал! — торжествующе закричал кассир. — Гидеон Саммерфилд должен сюда нагрянуть один. А вы спартнером, мистер Как-Вас-Там! Сегодня вам грабеж не удастся!

— Уходи! — Гидеон вытолкал девушку за дверь как раз в тот момент, когда кассир поднял пистолет и прицелился.

Раздался выстрел, но от отдачи пистолет выпал из рук юноши. Гидеон выхватил из кобуры свой кольт и приказал:

— Не смей поднимать свою игрушку, слышишь? — Нацелив кольт на кассира, Гидеон стал медленно пятиться к выходу.

— Да, сэр, — побледнев, пролепетал кассир.

Эдвина уже отвязала лошадь Гидеона и сама была в седле. Бросив ему поводья, она крикнула:

— Скорее!

Тихо выругавшись, Гидеон вскочил в седло и что есть силы вонзил шпоры в бока лошади.

Они мчались так быстро, а дорога была такой крутой и каменистой, что Хани ничего не оставалось, как покрепче держаться за луку седла в надежде, что Нарцисс ее не сбросит. Только удалившись от Мадрида на несколько миль, Гидеон сбавил скорость.

Она была благодарна ему за это, но не могла удержаться от нотации.

— Никак не могу понять, как вы умудряетесь грабить банки и не попадаться. Просто заходите с беззаботным видом, ничего не замечая вокруг. Вам никогда не приходило в голову поинтересоваться, нет ли поблизости шерифа?

Хотя Гидеон никак не отреагировал на ее вопрос, она продолжала поучать его:

— А если уж у вас есть оружие, то по чему бы им не воспользоваться, черт побери! Конечно, не надо убивать людей, но этот мальчишка никогда бы не осмелился достать пистолет, если бы вы держали его на мушке. Вам крупно повезло, Гидеон Саммерфилд, что он не снес вам башку.

— Ага, — буркнул он.

— А что касается шерифа…

— Брось мне этот мешок, Эд.

— Ни за что. — Она гордо выпрямилась в седле.

Гидеон протянул руку и, вырвав у нее мешок, сунул себе под локоть.

Всю оставшуюся дорогу она молча кипела, а он не обращал на нее никакого внимания. Вскоре они доехали до той самой шахты, где провели прошлую ночь. Гидеон спешился. Хани ожидала, что он, как обычно, поможет слезть и ей, но он этого не сделал. Она кое-как сползла на землю и набросилась на Гидеона.

— Отдайте мне мешок! — потребовала она.

— Эд…

Тут она увидела, что мешок весь пропитан кровью.

— Гидеон, — еле слышно прошептала она и, подняв голову, увидела остекленевшие от боли глаза мужчины. — Вы ранены, — в недоумении пробормотала она.

— А теперь слушай меня, — сказал он, взяв ее одной рукой за подбородок, а другую прижимая к боку. — Не вздумай паниковать. Все не так страшно, Эд, но я потерял много крови, и у меня… у меня немного кружится голова.

Не успел Гидеон произнести эти слова, как ноги у него подкосились, тело обмякло, и он рухнул на землю.

Глава десятая

Хани тащила Гидеона к пещере, и губы ее шевелились в беззвучной молитве. Он поправится, шептала она. Боже милостивый, сделай так, чтобы он поправился. Шаг за шагом, напрягая последние силы, она наконец подтащила его ко входу в пещеру.

К этому времени подол платья, на который она то и дело наступала, был разодран. Совершенно обессилев, она опустилась на землю рядом с Гидеоном, не подававшим признаков жизни. Что делать? Голова пуста, ни единой мысли…

До чего же она никчемное существо! Даже если бы знала, что именно надо делать, она понятия не имела, как к этому подступиться. Надо же быть такой беспомощной! А ведь вернулась домой с твердым намерением доказать отцу и всему миру, что Хани Логан чего-то стоит, что на нее можно положиться. Пока что она не выдержала испытания. И вот судьба снова бросает ей вызов, но на сей раз на кону не деньги и не умение варить кофе. Сейчас от нее зависит жизнь человека. Жизнь Гидеона.

Хани глянула на его бледное, покрытое испариной лицо и на пропитанную кровью рубашку. Когда она обожгла руку о горячую кастрюлю, Гидеон знал, что делать. Он тут же поспешил ей на помощь .А теперь в опасности его жизнь, а она сидит и хнычет.

— Ты не умрешь, Гидеон Саммерфилд, — встрепенулась она. — Я не разрешаю тебе умирать, слышишь? Может, я и не знаю, что делать, но кровью тебе истечь не дам.

Осторожно расстегнув рубашку, она вытянула ее из-под ремня и увидела рану в боку. Потом ослабила ремень и немного спустила брюки. Взгляд невольно задержался на упругих мускулах живота, покрытых мягкими темными волосами.

Насколько Хани могла понять, пуля прошла навылет, оставив рваную рану. Вид яркой, липкой крови придал ей решимости. Она быстро оторвала длинную ленту от подола. Грязноватая, конечно, но ведь другого ничего нет.

Она стала осторожно промокать рану. Гидеон застонал и попытался оттолкнуть ее руку. Веки его задрожали.

— Я, должно быть, отключился, — пробормотал он, облизывая пересохшие губы.

— Потом приподнял голову и огляделся. — Как я сюда попал?

— Прилетел, — ответила Хани с наигранной бодростью заправской сиделки. — Вам лучше поберечь силы и помолчать, Гидеон.

Тот приподнялся, чтобы взглянуть на рану. С его губ слетело приглушенное ругательство.

— Сделай одолжение, ясноглазая. Достань из моей седельной сумки бутылку виски.

— Мне кажется, вам сейчас не следует пить…

— Давай без разговоров, а? Просто принеси бутылку. — Он снова лег и за крыл глаза. — Пожалуйста.

Доставая бутылку, Хани заметила на земле запачканный кровью холщовый мешок. Неужели этот мешок дороже человеческой жизни? Все же она подняла его и потащила наверх.

— Принесла?

— Вот она. Может, вам и станет легче, если вы напьетесь, но мне будет труднее спасти вас от смерти.

— Помолчи и делай, что я скажу, — оборвал он ее. — Намочи спиртным эту тряпку, Эд, но постарайся не вылить всё, — приказал он. — Оставь немного для внутреннего употребления.

Хани только сейчас поняла, как сильно у нее дрожат руки: смачивая тряпку, она пролила изрядное количество виски себе на платье.

— Черт! — расстроилась она.

— Не переживай! — подбодрил ее Гидеон.

— Как же не переживать? Вы, наверно, ждете, что я буду спокойна и собранна, а я все делаю не так, — сказала она и чуть не расплакалась. — Скажите, что не умрете, Гидеон! Пожалуйста. И… что мне делать? Я чувствую себя такой беспомощной!

— Такие вредные, как я, не умирают, — криво усмехнулся он, приподнявшись на локте. — И ты все делаешь правильно, Эд, дорогая. Просто постарайся больше не проливать этого пойла, ладно? — Он сделал глоток из бутылки и снова лег.

— Что мне делать, Гидеон? Вам очень больно?

— Дай мне тряпку. — Распахнув пошире рубашку, Гидеон приложил к ране пропитанную виски ткань. — Надо остановить кровь.

Гримаса боли исказила его лицо. Он так побледнел, что даже уголки стиснутых губ побелели. Потом, тяжело дыша, откинулся назад.

Прошло несколько минут, прежде чем он открыл глаза.

— Сможешь расседлать лошадей?

Хани кивнула.

— Придется разжечь костер, Эд. И вода нам потребуется. — Он стиснул ей руку. — Боюсь, я не смогу тебе помочь. Мне надо немного поспать.

— Ни о чем не беспокойтесь. Я все сделаю, — решительно заявила она, закатывая рукава. — А вы отдыхайте.