— Нет причин для беспокойства, — ответила Гретна тоном, который давал понять, что она не желает продолжать разговор на данную тему.

— Тогда к чему такая спешка? — не унималась миссис Мерривезер. — Нам пришлось прождать целый час, прежде чем этот ленивый кучер запряг лошадей.

— Я хотела поехать… в Лондон, — просто ответила Гретна.

Миссис Мерривезер сжала губы. Было очевидно, что объяснение ее не удовлетворило, в то же время она не имела права дальше давить на свою подопечную.

Они ехали молча, женщина размышляла об услышанном и пыталась найти подход, который помог бы ей выяснить побольше. Неожиданно Гретна повернулась к ней и спросила голосом, в котором сквозило почти страдание:

— Вы уверены, миссис Мерривезер, что я правильно поступаю, что еду в Лондон к тете Марии?

Миссис Мерривезер с удивлением взглянула на нее. Такого вопроса она не ожидала.

— Почему, черт возьми? — воскликнула она. — Куда еще вам ехать? Вы знаете, она всегда говорила, что вы можете рассчитывать на нее, если с вашей матерью что-то случится. Я слышала это сама тысячу раз.

— Тогда почему она не ответила на мое письмо, в котором я сообщала о смерти мамы?

— Дорогая, она была за границей. А вы представляете, что такое почта в этих чужеземных местах? Десять к одному, что она не получила вашего письма.

— Но я ее не видела так давно, более двух лет, может, она уже позабыла обо мне.

Миссис Мерривезер издала смешок, который, казалось, вырвался из глубины ее толстого живота, потом поморщилась от боли.

— Забыла о вас? Дорогуша, вы же так же хорошо, как я, знаете, что миссис Фитцгерберт всегда любила вас. Когда вы были маленькой, она всегда называла вас своей малышкой. Я так и вижу, как она приехала в коттедж в день вашего рождения. Я убиралась в гостиной. Она вбежала в комнату, ей было тогда двенадцать лет. Красивая, как картинка.

Миссис Мерривезер улыбнулась своим воспоминаниям, потом продолжила:

— «Где малышка, мисс Мерри?» — крикнула она. Мисс всегда так меня звала. Это была наша шутка, ведь я всегда шутила. «Наверху, — ответила я, — и вы ее не будите». Она побежала наверх, перепрыгивая сразу через две ступеньки, тихонько постучалась в дверь к вашей матери. Она всегда была такой тактичной, мисс Мария.

— И что она сказала после этого? — спросила Гретна, не потому что ни разу не слышала этой истории, а потому что это как-то успокаивало.

— Она спустилась вниз важная, как сова, — продолжала миссис Мерривезер. — «Что вы о ней думаете, мисс?» — спросила я. «Она миленькая, мисс Мерри! Такая красивая. Я буду приходить и смотреть на нее каждый день, как будто она моя собственная малышка». Она всегда держала свое слово.

— Каждый день? — переспросила Гретна.

— И в дождь, и в солнце, — ответила миссис Мерривезер. — Она приходила посмотреть на вас. Иногда могла пробыть всего минуту-две, но ей было достаточно, чтобы не скучать по вам. Сейчас она старше, но ее чувства не изменились. В последний раз, когда я ее видела, в мае 1784-го, она сказала мне: «Миссис Мерривезер, присматривайте за мисс Гретной и ее светлостью, если что-то случится или им что-нибудь понадобится, дайте мне знать». Ваш отец в то время был болен, и мы все боялись, что ее светлость сломается, ухаживая за ним.

— Я все еще не понимаю, почему она не написала мне, когда мама умерла, — не унималась Гретна.

— Она не получила письмо, в этом я уверена, как в том, что сижу здесь. Я знаю, она сейчас в Лондоне. Мне сказали в большом доме, что она вернулась в декабре, и дали адрес — Парк-стрит, так?

— Верно, Парк-стрит, Парк-лейн, — подтвердила Гретна.

— Тогда вы можете быть уверены, что она ждет вас.

— Я бы хотела получить ответ на мое последнее письмо, в котором сообщила, что еду в Лондон.

— Ну, может, не было времени ответить? — предположила миссис Мерривезер. — Этот ужасный управляющий убрался из коттеджа, а жить вам там одной было бы неприлично. В самом деле неприлично! Вы подождите, пока мистер Уолтер Смит услышит об этом. У него найдется, что сказать.

— Он может никогда не узнать, — тихо сказала Гретна.

— Имеете в виду, что он мог умереть за границей? — спросила миссис Мерривезер. — Было не много шансов, что он вернется в большой дом. Бедный джентльмен был так болен, очень болен, когда уезжал. Так страшно, когда такой активный человек сражен параличом. Но никто из нас не знает, что нам уготовил Господь.

Миссис Мерривезер тяжело вздохнула.

— Вы могли бы переехать ко мне, как и предлагал управляющий.

— О нет, миссис Мерривезер. Вы знаете, я не могла, — возразила Гретна. — Это бы значило лишить Фреда или Билла комнаты. Это несправедливо. Ведь они так тяжело работают. Кроме того, вы и так много сделали для меня.

— Тогда давайте говорить открыто и честно, — начала пожилая дама. — Что бы ни случилось, там всегда есть комната для вас, дорогая. На ферме, может, и не так удобно, но зато всегда есть место для вас, как и в моем сердце, черт возьми.

— О, миссис Мерривезер, вы так добры ко мне, — воскликнула Гретна, взяв ее за руку. — Я знаю, что визит к сестре в Сент-Олбанс всего лишь предлог, чтобы вы могли поехать со мной. Я правда благодарна вам за это.

— Не говорите таких глупостей, — возмутилась полная дама. — Хороша бы я была, если бы не сделала для вас такую малость после стольких лет работы на вашу матушку и вашего дорогого отца. Нет, дорогуша, мисс Мария, прошу прощения, госпожа Фитцгерберт сделает для вас все, что нужно.

— Надеюсь. В самом деле надеюсь, — ответила Гретна. — Но сейчас она кажется такой далекой, взрослой и богатой.

— Будь я проклята, вы не должны так думать. У мисс Марии были неприятности. Потеря двух мужей, когда ей не было и двадцати пяти лет, оставляет свой след на любой женщине. И она была так счастлива с мистером Фитцгербертом, несмотря на то что он был старше ее на десять лет.

— А ее первый муж тоже был старше, да?

— Конечно! О, мистер Уэлд, я никогда не одобряла этот брак. Старше своей невесты на двадцать шесть лет, а ей всего восемнадцать. И если я могу так говорить, слава Богу, что Господь прибрал его в тот же год, когда они поженились.

— А сейчас? Кого… как вы думаете, тетя Мария любит? — неуверенно спросила Гретна, не решаясь поднять глаза на миссис Мерривезер.

— Ну, довольно много джентльменов хотели бы жениться на ней, можете быть уверены, — ответила та. — Но у нее всегда был свой путь. Она может очаровать любого. Старый или молодой, все без ума от мисс Марии. Не только потому что она красива, в ней есть что-то, в ее поведении, голосе, что привлекает мужчин. Она может быть нежной как голубка и сладкой как мед.

— Но вы думаете… есть кто-то особенный?

— Если и есть, я не слышала о нем, — ответила миссис Мерривезер. — Но мисс Мария всегда любила жить тихо. Ее никогда не волновало общество или развлечения с шумными молодыми аристократами.

— А все слухи, что она изменилась и живет совсем другой жизнью… это неправда? — спросила Гретна.

— Конечно, неправда, — быстро подтвердила пожилая дама и добавила: — Что вы слышали? Кто говорил? Не говорите, что этот маркиз болтал о госпоже Фитцгерберт. Вы сказали, что едете к ней?

— Нет, конечно, нет, — поторопилась успокоить свою спутницу девушка. — Он думает, что я ваша племянница.

— Сожалею, что мне пришлось придумать подобное, — заметила миссис Мерривезер. — Лучше говорить правду. Но мне надо было быстро что-то сообразить, и на тот момент это казалось хорошей идеей. Сейчас я уверена, что это ошибка.

— О нет, вы были правы, — вскрикнула Гретна. — Было бы ужасно, если бы вы упомянули о тете Марии при маркизе.

— Ужасно? Почему это?

— Ну… просто так.

Гретна больше ничего не могла добавить, но миссис Мерривезер, несомненно, попытается узнать, что она имела в виду.

Они приехали в Лондон, сошли на почтовой станции. Миссис Мерривезер, прежде чем отправиться в Сент-Олбанс, наняла коляску для Гретны, которая должна была отвезти ее на Парк-стрит.