— Вы знаете, что можете верить мне, Мария, Я люблю вас. И это все, что я могу сделать для вас.

— Тогда останься со мной, — попросила Мария. — Не говори больше об этом, составь мне компанию.

— О, Мария, мне так стыдно, — сказала Гретна. — Я не заслуживаю такой доброты.

— Заслуживаешь, — возразила Мария. — И давай больше не будем говорить о том, должна ли ты зарабатывать себе на жизнь. Если честно, дорогая, тебе бы это не очень хорошо удалось.

Гретна немного печально засмеялась.

— Я думаю, трудно начинать, — заметила она. — Но я смогла бы найти кого-то, кто помог бы мне получить место.

— Не вздумай даже и пытаться, — сурово сказала ей Мария. — Сейчас все, что тебе следует сделать, это выбрать со мной отрез на новое вечернее платье из материалов, которые только что привезли из Франции.

— Еще одно! — воскликнула Гретна.

— Да, — подтвердила Мария. — То, которое ты надевала прошлой ночью, обтрепалось, а два других испорчены в Крю-Хаусе и на приеме у леди Саутгемптон. Но не стоит убиваться по ним. Уверена, когда ты увидишь новый газ из Парижа, то обрадуешься, что старые платья пришли в негодность и ты можешь их заменить.

Мария встала и направилась к своему секретеру, достала оттуда ворох разноцветных блестящих отрезов, которые, Гретна знала, привезли из самого дорогого магазина на Бонд-стрит.

— Мария! — воскликнула она. — Вы когда-нибудь думали, как изменилась ваша жизнь? Когда вы были замужем за мистером Фитцгербертом, то вели уединенную жизнь и не следили за модой. Я помню, как однажды вы сказали, что не интересуетесь модой и предпочитаете одежду спокойных и немарких расцветок.

— Помню, — согласилась Мария. — Странно, как быстро и легко кто-то меняется, даже не сознавая этого. Но принцу нравится, когда я ношу голубой, зеленый или белый, он говорит, что они подчеркивают мои волосы.

— Золотые волосы! — поправила Гретна. — Я никогда еще не видела, чтобы волосы переливались, словно в них играют солнечные лучики. Это так красиво, Мария. Вы не должны их пудрить.

— По крайней мере я ввела собственную моду, — немного гордо произнесла Мария.

— Другие тоже заметили это, — подтвердила Гретна. — Я слышала, как леди Саутгемптон говорила другим ночью, что невозможно не восхищаться вашей скромностью и достоинством, которые пытаются перенять многие дамы, посещающие Карлтон-Хаус. Она не знала, что я слышу, а я была так горда, что о вас так тепло отзываются.

— Она действительно так сказала? — немного взволнованно переспросила Мария. — Трудно всегда держаться достойно, ведь принц любит веселиться и даже дурачиться. А мне так не хочется выглядеть занудой, но при этом надо оставаться леди.

— И вам это удается, — улыбнулась Гретна.

— Я так рада, что ты сказала мне об этом, — воскликнула Мария. — Долгое время я чувствовала, что мои поступки ничего не стоят, я пыталась придерживаться принципов, но надо мной смеялись и меня отвергали. Теперь совершенно неожиданно ты хвалишь меня, когда я меньше всего этого жду. Это дает мне надежду.

— Все восхищаются вами, никому не надо доказывать, что вы красивы и достойны, — импульсивно заявила Гретна.

Мария слабо засмеялась и вздохнула.

— Если бы только это было правдой, — произнесла она. — Но, увы, слишком много людей не одобряют меня и говорят обо мне ужасные, мерзкие вещи. Иногда, Гретна, когда я слышу их разговоры или вижу карикатуры, я желаю, чтобы мы никогда не встречались с принцем… Нет, это неправда, это плохо и гадко, что я сказала, ибо оно отвергает то, что для меня важнее всей жизни, — мою любовь к нему и его ко мне.

Мария говорила страстно, и Гретна поняла всю глубину ее чувств.

— О, Мария, — прошептала она. — Чем это все кончится?

Задав этот вопрос, Гретна поняла, что должна рассказать Марии хотя бы немного о том, что чувствует.

— Мария… — начала девушка, но вдруг распахнулась дверь, и появился принц.

Он захлопнул за собой дверь, пробежал через всю комнату к Марии, поцеловал обе руки.

— Мария! Мария! Что мне делать? — вскричал он.

— О, сир, что случилось? — в ужасе спросила Мария. — Присядьте, успокойтесь, вы ужасно выглядите.

В ответ принц отошел от Марии и зашагал взад-вперед по комнате.

— Спокойно! Как я могу говорить спокойно? — повторял он. — Когда я расскажу вам, что случилось, какое оскорбление я получил, тогда вы поймете.

Гретна слышала, что принц очень эмоционально реагирует на разные ситуации, но никогда не представляла, что он так театрально выражает свои чувства.

— Со мной покончено, покончено во всех отношениях! — кричал принц. — Теперь я ничего не могу делать, я больше не вынесу этого. Это слишком — быть человеком из плоти и крови.

— Сир, вы должны рассказать мне, что случилось, — строго произнесла Мария, и Гретна, сообразив, что смотрит на принца почти с открытым от удивления ртом, направилась к двери.

— Стойте, Гретна, — остановил он ее. — Не уходите. Я хочу, чтобы вы тоже слышали, как я расстроен.

— Королем? — тихо спросила Мария.

— Да, — подтвердил принц. — Кто еще желает унизить меня перед моими друзьями и советниками? В который раз я опять попал в ловушку. Я снова поверил, что он действительно сделает что-то для меня.

— Так он отказался оплатить ваши долги? — догадалась Мария.

— Да, отказался! — подтвердил принц. — Отказался после всего, после всех этих переговоров. А вы знаете, в каком я положении. Евреи больше не станут давать в долг, ростовщики и торговцы так надоедливы, что, если ничего не сделать сейчас — сейчас, говорю вам, — судебные приставы ворвутся в Карлтон-Хаус.

— Я знаю все это, — ответила Мария. — Но верю и молюсь, что мистер Питт ссудит вас по крайней мере двумястами пятьюдесятью тысячами фунтов на нужды вашего королевского высочества.

— Ссудит? — крикнул принц. — У меня ничего не будет, ничего, пока… — он замолчал, — пока я не перестану быть холостяком и не женюсь.

Мария всплеснула руками.

— О нет, только не это, — прошептала она.

— Так сказал мой отец, — ответил принц. — И вам известно так же хорошо, как и мне, почему он так говорит. Он ненавидит меня. Он всегда ненавидел меня!

— Но я была убеждена, как и мистер Шеридан с мистером Фоксом, что его величество поможет вам на этот раз, — сказала Мария.

— Он обещал подумать, разве нет? — спросил принц. — Я не давал ему список моих долговых обязательств, так как мистер Питт заверил меня, что он действительно намерен помочь мне на этот раз.

— Боюсь, — вздохнула Мария, — что его величество попросил детальный список, просто чтобы узнать, на что вы потратили ваши деньги.

— Бог знает, правда это или нет! — ответил принц. — Это его попытки свалить меня и выставить распутником и транжирой. Он хочет, чтобы я и был таким. Он сделает все, чтобы добиться этого. Но я не поддамся на его уловку.

Принц говорил так громко, что Мария положила свою руку на его, чтобы успокоить.

— Умоляю, сир, постарайтесь успокоиться, — попросила она. — Ни к чему хорошему подобное поведение не приведет. Его величество отказал вам даже в содержании?

Принц вытащил из кармана письмо.

— Посмотрите сами, — сказал он. — Я покажу это всем, опубликую, если понадобится. Все узнают, как бесчеловечен может быть мой отец.

Мария молча читала письмо. Потом со слезами на глазах произнесла:

— Боюсь, сир, в этом моя вина. Я знала, когда вы так щедро дали мне сумму в пятьдесят четыре тысячи фунтов на драгоценности, посуду и мебель в этом доме, что его величество придет в ярость.

— Он мог простить это, — возразил принц, — он не намерен оплачивать мои долги, каковы бы они ни были. Он всегда такой. Превращает мою жизнь в ад с самого моего рождения.

— Нет, сир, это моя вина, — вздохнула Мария.

— Я не хочу, чтобы вы винили себя, — возразил принц.

— Если бы только у меня были деньги, чтобы помочь вам, — пробормотала она.

— Я бы все равно влез в долги, — сказал принц. — Я хорошо осознаю это, но как нам решить проблему, когда так много людей смотрит на нас как на законодателей моды и развлечений в Лондоне в отличие от смертельной скуки, которая царит в Букингемском дворце.