— Куда вы катитесь, Наденька? — спросил я, впервые после своего спасения сумев назвать её так.

— Я же не знала, Дмитрий Алексеевич! — сказала она, справившись наконец с приступом острой почтительности и стараясь изо всех своих сил держаться естественно. Плохо это у неё получалось, и я опять ощутил волну жути, прокатившуюся у меня по груди и накрывшую сердце. Акратия...

Впрочем, разговорились мы довольно легко. Наденька очень быстро освоилась со своим новым положением (и с моим тоже, хотя и я не понимал, чем оно отличается от моего прежнего положения: знал-то я ничуть не больше, несмотря на свою повышенную значность, и специалистом себя не чувствовал). Мы очень мило пообедали. Правда, мне пришлось её пригласить, поскольку она забыла — или сделала вид, что забыла, — о том, что сама же заказала обед на двоих. От стандартного меню я решительно отказался, но против постной баранины, предложенной поваром возражать не стал: незачем демонстрировать Наденьке наши с ним отношения... Мы пили молодое вино из критского винограда и закусывали бараниной, причем Наденька очень естественно не замечала моих эллинских привычек. В ответ на мои осторожные вопросы об экономике и социальном устройстве этого мира Наденька с азартом излагала официальную версию и целыми абзацами цитировала краткий курс истории Власти, не видя и не желая видеть даже явных противоречий. Вопрос о том, кто здесь хозяин, для неё не существовал вовсе. Хозяев нет. И хозяин каждый. Значность кода всего лишь определяет уровень компетенции, а почтение к людям, чья компетенция высока, просто естественно. Вот у Наденьки она измеряется пятью знаками кода, и Наденька добивалась этого упорным трудом на ниве квазиистории тоталитарных систем, а на большее у неё, наверное, просто не хватает таланта. Ну и что? Пять знаков тоже обеспечивают достаточно интересную работу, Наденьку очень уважают на кафедре и вообще... А вы, Дмитрий Алексеевич, наверное, были крупным ученым, но после аварии шлюпа и после двенадцати лет, проведенных в античной сфере подверглись частичной амнезии — обычная профессиональная травма у квазинавтов. Хотя десятизначные... ой, извините... ну, в общем, специалисты такого класса, как вы, очень редко сами ходят в забросы. Но почему бы и нет, ведь уровень компетенции они при этом не превышают. Может быть, это дает вам необходимый эмоциональный фон для дальнейшей работы, или... Словом, вам виднее, вы же специалист. А можно узнать, в каких областях? Дима неопределенно хмыкнул, и Наденька поспешно перевела разговор на другое. Вот она специалист в области квазиистории тоталитарных систем, хотя сначала, кажется, специализировалась как квазигеолог. Почему кажется? Потому что лет десять тому назад она попала в такую же ситуацию, как Дмитрий Алексеевич, но не в античной сфере, а в Мертвой... Ей неприятно об этом вспоминать, можно она не будет? Ну вот, а после излечения Информаторий обнаружил у неё остатки квазигеологических знаний — к сожалению, только остатки. Зато в квазиистории она сразу сделала большие успехи, у неё уже пять знаков, и она часто ходит в забросы. Да, почти всегда с Юрием Глебовичем, а как вы угадали? Или вы просто знаете? Нет, он не квазиисторик, он техник, и у него всего три знака, но Наденька предпочитает ходить с ним, потому что... Это трудно определить. Такое впечатление, что он никогда не сможет превысить уровень своей компетенции и что поэтому с ним всегда безопасно. И с ним действительно всегда безопасно, хотя ситуации бывали разные, и порой только счастливые случайности выручали их. Похоже, счастливые случайности идут по пятам за Юрием Глебовичем, преследуют его во всех сферах...

Наденька ещё что-то говорила, а Демодок вдруг подумал, что настоящего Юрия Глебовича тоже преследовали счастливые случайности, но настоящий Юрий Глебович любил повторять, что случайностей не бывает, а счастливых — особенно. Что счастливая случайность — это всегда следствие знаний и опыта. И говорил он это ничуть не хвастая, а просто констатируя факт... А вот у двойника Юрия Глебовича — всего три знака... Впрочем, у Демодока аж десять знаков — а откуда? Неоткуда им быть у шестидесятилетнего аэда из древней Греции, сорок лет назад окончившего ускоренный курс практической квазинавтики. У бывшего кандидата в техники, который не только не стал техником, но и кандидатом наверняка перестал быть...

Наденька завершала рассказ о путешествии в страшную область на самой границе Мертвых сфер, где вечно агонизируют модификаты миров Замятина, Оруэлла и Хаксли, а в разделяющих эти миры ассоциативных вихрях, во многих воронках одновременно, то разрушенный до основания, то вновь любовно и трепетно восстановленный, во веки веков пребывает кампанелловский Город Солнца, аминь... Демодок прервал поучительное рассуждение об очевидной связи между живучестью тоталитарной системы и степенью её примитивности и спросил, не собирается ли Наденька в ближайшее время идти в новый заброс и, если не собирается, то как ему найти Юрия Глебовича. Оказалось, что Наденька собирается, а Юрий Глебович наверняка в своем ангаре — где же ему ещё быть? — готовит шлюп. Он очень странный, всегда сам готовит свой шлюп — говорит, что не доверяет роботам. Но, в конце концов, у каждого свое хобби: кто-то на башне козу держит, кто-то мандариновый мусс варит... ой, извините!

— Ничего, ничего, — сказал Демодок. — Я не буду вас угощать. Я действительно собирался научиться варить эту гадость, но, кажется, уже раздумал. Ведь это не прибавит мне компетенции?

— Конечно, нет! — Наденьку очень рассмешило это предположение.

— А вот если я пойду с вами в заброс... Возьмете?

Ещё бы! Наденька охотно пойдет в заброс со специалистом такого класса, как Дмитрий Алексеевич, а Юрий Глебович пусть на этот раз отдохнет.

— Ну уж нет! — возразил Демодок. — Без Юрия Глебовича я не пойду... Технические аспекты квазинавтики не входят в мою компетенцию, — вспомнил он примечание к соответствующей строке.

— А-а! — Наденька слегка разочаровалась. — Тогда да. Тогда без Юрия Глебовича не обойтись. А куда? Опять в античные сферы?

— Там видно будет, — сказал Демодок, вставая.

— Свободный поиск, — понимающе кивнула Наденька. — Ничего, с Юрием Глебовичем можно. Между прочим, вас мы обнаружили как раз во время свободного поиска — Юрий Глебович посоветовал мне поискать развалины Критского царства, которое, будучи тоталитарной системой, тем не менее просуществовало почти семьсот лет. И это в действительном мире, заметьте, а что тогда говорить о квазимирах... Впрочем, вы это сами знаете...

— Да, конечно, — поддакнул Демодок. — Вы мне лучше расскажите, как найти Юрия Глебовича.

— Зачем? — удивилась Наденька. — Я сама его потороплю и сообщу вам, когда шлюп будет готов.

— Видите ли, Наденька, я хотел бы побеседовать с ним о природе случая, — соврал Демодок.

Хотя, если по большому счету, то не соврал, а очень даже наоборот, но как объяснить это Наденьке? Впрочем, объяснять ничего не понадобилось. Наденька посерьезнела, ещё раз поразившись компетенции Дмитрия Алексеевича, молча провела его по дорожке сада к парапету и очень толково объяснила, где стоит ангар Юрия Глебовича и как лучше всего к нему пройти.

* * *

Всё-таки я зря начал эту главу записок от первого лица. От третьего получалось лучше — глядя на себя со стороны, видишь больше. Если будет время, перепишу первую половину главы... И назову-ка я эти записки фантастической повестью, как и было обещано врачу (на сей раз — не офтальмологу).