В своих поисках я опирался в основном на наследие народов, населяющих центральную и восточную части Соединенных Штатов Мексики. Этот район я не совсем правильно с исторической точки зрения называл «Древней Мексикой». Мексикой во времена, предшествовавшие ее завоеванию, называли только земли вокруг теперешней столицы государства, а тогда столицы ацтеков — Теночтитлана.

Иногда я пользовался понятием «Мезоамерика», поскольку то, о чем я говорю, было присуще всему этому региону, а на востоке выходил за пределы современной Мексики, охватывал Гватемалу, Гондурас — до Коста-Рики.

Вскоре я убедился, что моя исходная мысль о том, что в этом регионе народы владели неким объемом биологических знаний, хотя и могла показаться полнейшей нелепицей, действовала на меня магически. Единожды использованная, она привела к тому, что в моем внутреннем взоре начали раскрываться наглухо замкнутые в себе изображения, непонятные символы власти и священнейшие знаки. И вот что еще: их прежнее толкование не утрачивало своей силы, и мне не приходилось подвергать сомнению ничего проделанного до меня! Просто объяснения изображений становились для меня более глубокими, корни их как бы уходили к более ранним прапричинам.

И все же, хотя бы ради сохранения собственного спокойствия, я вынужден был задать себе вопрос, касающийся этой исходной мысли: а не была ли она совершенно ложной.

Но это позже. А тогда передо мной открылась страна с предметами культа древнего мира и с клочками современных биологических знаний. И я прошел по ней для того, чтобы, как впоследствии оказалось, через окно, открытое древними мексиканцами, неожиданно заглянуть внутрь человека.

Мне; однажды настроившемуся на определенную волну, достаточно было увидеть золотое изваяние фараона, чтобы понять, что и Египет тоже….

Вот перед нами Тут-анкх-амон, мальчик-царь, захороненный три тысячи триста с небольшим лет назад в золотом саркофаге, выполненном в виде полихромного портрета. В скрещенных на груди руках— знаки божественной власти: два жезла. Две золотые регалии: одна именуемая цепом, вторая — посохом или пастушеской палкой. Первая в виде цифры «1», вторая похожа на цифру «2» или, скорее, на знак вопроса. Я не вникал в суть их подобий, хотя не исключено, что здесь можно бы попытаться усмотреть исходные формы для знаков, используемых нами в математике до сих пор. Существенно другое: обе регалии — ритуальных посоха воспроизводят форму хромосомы. И какой!..

В ядре каждой соматической клетки растений и животных содержится совокупность хромосом, характерная для данного вида. 46 у человека, 48 у кошки, 40 у мыши, 20 у кукурузы и так далее. Это— комплекс всех ген данного организма, план, код строения его тела и выполняемых им функций.

В таких совокупностях одна из хромосом организует работу всех остальных, как бы «запускает» все хромосомы. По мнению биологов, уже совершенно ясно, что и у растений, и многоклеточных организмов обязательно есть доминирующая, организующая хромосома.

Такая хромосома у саламандры амбистомы в последовательных фазах деления клетки принимает различные формы, в том числе и две, известные нам по регалиям фараона!

Древние египтяне, как и мексиканцы, почитали Солнце и птицу, священного сокола Нехбет — так, может быть, они знали кое-что и о хромосомах? А если так, то что в большей мере символизирует власть фараона-бога, организатора и созидателя всей жизни в стране, как не эта главная хромосома, которой подчиняются все жизненные процессы: она руководит тем Высшим Советом, коим для человеческой клетки является синклит из ее сорока шести мудрецов-хромосом, знающих все о жизни с самого ее возникновения, ибо их век есть век самой жизни?

Помимо формы регалий фараона еще кое-что достойно особого внимания: они раскрашены поперечными синими и золотыми полосками. А ведь полосчатость — об этом стоит знать — есть характерное свойство и хромосом! Их палочки органически расцвечены не равномерно, а как раз полосками. При этом расположение полосок, разделенных неокрашенными участками, постоянно для каждой хромосомы. Вот это навело меня на мысль, что полосы на скипетрах фараона не были случайностью.

Продолжая свой поиск, я неожиданно попал на дальний север Европы, где чуть ли не сразу убедился, насколько серьезна моя мысль о наличии у народов уже много веков назад замечательных биологических знаний. Не успел я осмотреть весь пантеон скандинавских богов, а уже увидел ее — небольшую скульптуру северогерманского повелителя молний и бурь. Бог Тор в конической шапке сидел на стуле, держа обеими руками свой непременный атрибут — так называемый «молот Тора».

Я тотчас подумал, что форму этого вот «молота» можно почерпнуть оттуда, где хромосомы — из живой клетки. Я смотрел на предмет в руках божка — поразительно похожий на модель одной очень важной молекулы — транспортирующей, переносящей рибонуклеиновую кислоту, сокращенно — тРНК.

Эти молекулы выполняют ключевую в жизни роль. Они соединяются с рассеянным в цитоплазме клетки строительным материалом, кирпичиками, то есть аминокислотами. И выстраивают их в белковые цепочки. Это происходит в соответствии с «указаниями», «записанными» в гене.

Но в чем же я усмотрел тождественность «молота Тора» и молекулы тРНК в ее упрощенной биохимической модели? А вот в чем: в их общем виде — четырехплечего креста с тремя плечами, похожими друг на друга, и четвертым, отличным от них; в близких пропорциях обеих фигур, длине плеч и форме их окончаний — шаровых. Двойное плечо подобия креста в молекуле тРНК образуют две нити. Тор обеими руками, сжатыми в кулаки, тоже держит две «рукояти» молота.

Последнее, в сочетании с шарообразными окончаниями двух других плеч, превращало крест Тора в объект столь необычный среди всех крестов мира, что возможность случайного совпадения его формы с молекулой тРНК казалась уже по меньшей мере сомнительной…

Правда, и схема модели вряд ли бы походила на саму молекулу тРНК, увидь мы ее под микроскопом: двухнитевые отрезки ее «плеч» в действительности сплетены в двойную винтовую линию, но это не помешало биохимикам представить схему.

Однако я продолжал свои сопоставления, потому что мог подкрепить их рядом наблюдений. И снова я вернулся к Тутанхамону. Это царское имя — по-египетски Тут-анкх-амон — переводится как «Живой портрет Амона» или «Прекрасна жизнь Амона». В данном случае разночтения египтологов не существенны — важно другое: не вызывает сомнения второй элемент имени, в египетском написании — «анкх», что значит «ключ жизни». Графическое начертание его есть не только иероглиф для понятия «жизнь», но и один из наиболее часто встречающихся знаков в древнеегипетской иконографии. Его воспроизводили на рельефах, картинах, в инкрустациях, драгоценностях, украшениях. С ним связаны священные, магические значения. Не потому ли это, что «анкх», как и «молот Тора», является более древним — египетским — изображением молекулы тРНК с ее двумя нитями четвертого «плеча»?..

И эта вот фигура так странно похожа на одну их регалий бога Шипе-Тотека в Древней Мексике. Ее условное изображение я нашел на четырнадцатой странице доиспанского рисованного манускрипта, известного под названием «Бурбонского кодекса». Да, поразительно похоже на египетский «анкх»…