— Вообще-то я, право, не знаю…

— А вот мой доктор говорит, что у меня избыточный вес, и что в моем все это крайне нежелательно — лишний вес, повышенное давление, холестерол. Послушай, мне сорок шесть лет, разве ты тоже считаешь, что я уже старик?

— Нет, определенно нет.

— А еще он сказал, чтобы я выбирал что-нибудь одно: либо садился бы на диету, или же мне можно уже не тратить деньги на долгоиграющие пластинки. Наверное, это была шутка, он очень веселый человек, мой доктор. Так что теперь на обед я ем исключительно только фрукты и творожок, словно какая-нибудь старая бабулька из Гарден-Сити. Ну да бог с ним. Мэттью, ты о чем-то хотел спросить?

— Вот, кое-что, о чем ты должен узнать, — сказал я и тут же выложил ему все, о чем мне удалось узнать от Энтони Кенига и Мелани Симмс вчера, сразу же после похорон Викки.

— Итак, первые подозрения?

— Похоже на то.

— И что, старик богат, да?

— Апельсиновые плантации, может ценные бумаги и деньги. Да, я бы сказал, что он до известной степени человек обеспеченный.

— А сколько может стоить такая плантация в Манакаве?

— Одному моему клиенту принадлежит сто сорок акров аналогичных насаждений, и он оценил их почти в целый миллион.

— А у Миллера целых четыреста акров, так?

— Совершенно верно.

— Но тогда почему же его собственная дочь жила в малюсеньком паршивом домишке на Цитрус-Лейн?

— Вопрос по существу.

— Мне кажется, что он лишил ее права наследования, еще когда она была жива. А что там с Джимом Шерманом? Мне кажется, что он голубой. Это что, правда?

— Сплетни.

— Ну ладно, меня это интересует в той степени, — заметил Блум, — в которой подобный факт может иметь отношение к расследоваемому мной делу. И так значит, он сказал, что ей не жить, да?

— Мне так сказала об этом Мелани.

— А не могло бы это означать, что он имел в виду, что в случае провала шоу он просто-напросто выгонит ее с работы?

— Возможно и такое.

— Я с ним еще поговорю. Я тебе тоже могу кое-что интересное рассказать. Тебя вообще-то занимает все это дерьмо?

— Да, конечно.

— Я тоже об этом подумал. Во-первых, я позвонил этому парню, что когда-то был у них в ансамбле лидер-гитаристом, тому, что живет в Эль-Дорадо. В воскресенье вечером он играл на одной свадьбе. Он назвал мне фамилию новобрачных, так что при всем желании они не смог бы оказаться здесь у Викки, а поэтому его мы тут же отбрасываем. Потом я позвонил их бас-гитаристу в Фалмут. Трубку снял ребенок, очень наверное премиленькая малышка, лет семи или восьми. Она сказала, что мамочка ушла за покупками, а папочку позвали куда-то настраивать пианино. Я назвал ей свое имя и попросил записать телефон, но кажется, все это без толку, она все время называла меня мистер Бум. Как тебе это нравится? Мистер Бум. Я думаю перезвонить в Фалмут через какое-то время, чтобы уж наверняка исключить возможность того, что этот парень мог оказаться в воскресенье вечером здесь, в Калусе и забить до смерти Викки Миллер.

— А авиалинии…

— О Джорджи Кранце — ровным счетом ничего. Ни из Бостона, из аэропорта которого он наверняка мог бы вылететь, и вообще ни откуда из того района. Но кто знает, ведь он мог уехать оттуда и на машине. Также мне никак не удается выйти на Садовски, их барабанщика, который в свое время, когда Маршалл в последний раз что-то слышал о нем, жил в Нью-Йорке. Я уже проверял его по всем каналам, даже звонил в полицейское управление Нью-Йорка, может быть они все-таки попытаются хоть чем-нибудь помочь своему бывшему коллеге из Нассау. Еще я обзвонил все гостиницы и мотели города, пытаясь узнать, где сейчас находится Маршалл, чтобы он по возможности рассказал бы мне побольше об этом парне, но он словно сквозь землю провалился. Я предполагаю, что Эдди Маршалл уже отправился назад в Джорждию. Кажется, он говорил, что вроде как он работает там диск-жокеем, было такое?

— Да, было.

— Правильно. Еще он сказал, что он одолжил яхту у некоего Джерри Купера из Исламорады. Это мужчина, помнишь, я спросил у него, мужчина это или женщина. Ну как, вспомнил?

— Помню я, помню.

— Ну так вот. В Исламораде никакого Джерри Купера не значится. Конечно, само по себе это ничего не означает, очень у многих людей телефоны не зарегистрированы. Но вот алиби Маршалла все еще остается под большим вопросом, так что теперь у меня есть уже целых несколько причин для того, чтобы побеседовать с ним вторично, и я просто жажду этого. И вот что я сделал для этого: в Скоки, Иллинойс, я нашел одну контору, которая выпускает справочник под названием «Местное радио: основные сведения и тарифы». Эта книжка в основном предназначена для тех, кто делает бизнес на рекламе, там можно найти информацию о всех радиостанциях, какие только есть в стране, ну там, все расценки на рекламу и так далее. Это списки радиостанций во всех штатах. Я только что разговаривал с ними по телефону, и те ребята пообещали мне, что они сделают специально для меня ксерокопии страниц, касающихся непосредственно Джорджии, и вышлют все эти материалы в мой адрес курьерской почтой. Я надеюсь, что там все же не слишком много этих чертовых радиостанций, потому что моим людям придется обзвонить каждую из них. Если, конечно, эти навязавшиеся на мою голову ублюдки, эти «федералы», не будут против. Слушай, кстати, а Скоки, где это? Ты вообще-то хорошо знаешь Иллинойс?

— Вообще-то, я там родился и жил.

— И где же там город Скоки?

— Недалеко от Чикаго. Совсем рядом с Эванстоном, где я учился на юридическом факультете.

— Надеюсь, что весь материал завтра будет уже у меня. Мне бы очень хотелось опять поговорить с Маршаллом, если, разумеется, мне удастся его отыскать. Я бы расспросил его поподробнее о парне по фамилии Садовски, а также постарался бы выяснить насчет той яхты. А ты как думаешь, Кениг может знать, на какой радиостанции он там работает?

— Не исключено. Между прочим, он хочет, чтобы я встретился с отцом Викки. У тебя не будет…

— А это еще зачем?

— Ему приспичило узнать, не оставила ли Викки завещания. Он думает, что Миллер может знать об этом.

— Вот как? А почему его это так заинтересовало?

— Понимаешь ли, Кенигу не терпится узнать, не указан ли он в завещании как опекун над собственностью Элисон.

— Можешь передать ему, что так оно и есть.

— Извини, не расслышал, что ты..?

— Скажи ему, что назначен опекуном над ее имуществом.

— А откуда тебе это известно?

— Так вот же это завещание, у меня — сказал Блум. — Мы нашли его в коробке из-под туфель на верхней полке стенного шкафа, что стоял у нее в спальне.

Завещание представляло собой стандартный бланк, который можно было купить в любом магазине канцелярских товаров — пятнадцать центов плюс налог. Оно было трижды сложено вдоль, как обычно складываются юридические документы. На лицевой стороне старо-английским готическим шрифтом было набрано: ЗАВЕЩАНИЕ и далее проведена черта, по которой Викки от руки вписала свое имя Виктории Стефани Миллер. Внизу страницы были оставлены графы, озаглавленные ИСПОЛНИТЕЛИ, и ни одна из них заполнена не была. Я развернул документ.

Сам текст завещпния оказался сочетанием печатного бланка и вписанного в него Викторией рукописного текста:

ВО ИМЯ ОТЦА И СЫНА, И СВЯТОГО ДУХА. АМИНЬ.

1. Я, Виктория Стефани Миллер, проживающая постоянно в городе Калуса, округа Калуса, штат Флорида, пребывая в ясном сознании и твердой памяти, настоящим объявляю о том, что настоящем документе содержатся моя

ПОСЛЕДНЯЯ ВОЛЯ И ЗАВЕЩАНИЕ

Настоящим завещанием я объявляю утратившими силу все ранее оформленные мною завещания, равно и дополнительные распоряжения к ним.

ПЕРВОЕ: Я завещаю своей дочери Элисон Мерси Кениг все принадлежащее мне недвижимое и личное имущество, включая принадлежащие мне драгоценности, мебель, машину, столовый фарфор и приборы из серебра.

ВТОРОЕ: Я назначаю моего бывшего мужа Энтони Льюиса Кенига опекуном над личностью и имуществом моей дочери Элисон.