Цель этой главы состоит в том, чтобы исследовать характер «потопа» 650 года и его неизгладимое воздействие на андские космологические представления. Десять лет прошло с тех пор, как я написал первый вариант этой главы. С того времени о возвышении государства Уари было издано множество новых археологических материалов. Этот материал, резюмируемый в следующем разделе, оставляет мало сомнений в вопросе о том, почему, с точки зрения андского крестьянства, внезапное возникновение Уари запомнилось как катаклизм.
Чего не могут, однако, объяснить археологические данные, так это роль идей в таком изменении. Как справедливо заметил археолог Уильям Исбелл, «…хотя археология хорошо экипирована для того, чтобы иметь дело с весьма различными временами, она плохо экипирована, чтобы иметь дело с человеческими идеями — уровнем, на котором существуют структурные модели. В отличие от истории, которая состоит прежде всего из идей, зарегистрированных людьми о своем времени, археология извлекает лишь останки деятельного поведения».
Хотя теперь имеется мало сомнений в том, что Уари представляло собой осуществление откровенно агрессивного поведения, до сих пор невозможно было проследить в полной мере те изменения, которые произошли в андской мысли как результат опыта Уари.
Остальная часть данной главы посвящена поэтому анализу изменений в космологических представлениях, выраженных в уарочирийских мифах. Этот анализ имеет синергическое отношение к археологическим данным в том смысле, как они освещают и освещались недавно изданными результатами, касающимися возвышения и падения государства Уари.
Наконец, поскольку теперь можно получить точные даты из самих мифов, смею утверждать, что мифы Уарочири в одном весьма важном отношении уникальны. Они представляют, по моему разумению, единственный сохранившийся во всемирной литературе документ, ведущий хронику всего психологического процесса, которому подверглось общество, впервые столкнувшееся с возникновением институционализированной войны. Как я попытаюсь показать, этот опыт изменил не только социальный порядок в Андах, но также связи между людьми и их мифами. Именно это последнее изменение, в полной мере отраженное в уарочирийских мифах, будет продолжать сказываться на развитии андского опыта все последующие столетия и решающим образом способствовать формированию Инкской империи. История начинается, стало быть, с археологии «потопа».
Археологическое местоположение Уари находится в, центральных Андах, вблизи современного Аякучо, на высоких долинах междугорий между восточной и западной Кордильерами Анд и между пампой Рио-де-Жанейро и системами каналов реки Мантаро. Уари расположено примерно в сотне воздушных миль от центрального района Уарочири.
Многие годы археологи предполагали, что раскопки на месте Уари помогут извлечь из земли доказательства более ранних государственных образований, доказательства развития, предшествовавшего государству Уари. Исбелл отмечал, однако, что, хотя это может звучать «невероятно», но фактически в Уари нет археологических доказательств, которые бы указывали на истоки централизованного государства. До событий, которые начались около 600 года н. э.[87], там нет никаких доказательств социального класса, правительственных закромов для складирования уплачивавшейся работниками дани, бюрократических учреждений, централизованных церемониальных центров, системы ведения летописи или оборонных структур.
Напротив, археологические данные в Уари показывают
«предшествующее состояние экономики вертикальных архипелагов, которую Мурра определял как уникальную андскую модель организации и эксплуатации ресурсов… Принципиальной особенностью этой системы было наличие этнической столицы с исключительными ресурсами в прилегающей к ней области, чьи жители использовали также ресурсы более отдаленных зон… Так или иначе продукты из ресурсов различных районов были объединены и перераспределялись внутри каждой этнической группы без территориальной организации или обязательных полномочий государственной администрации».
Здесь, следовательно, археология выступает в поддержку мифа. Век Виракочи — начинающийся с появления «огненной реки» в 200 году до н. э. и завершающийся «потопом» 650 года н. э. — базировался на принципе безгосударственной, бесклассовой кооперации между разными этническими группами. В конце Раннего Промежуточного периода (около 600 года н. э.) долина Аякучо, похоже, все еще находилась в пределах временных и этических границ Века Виракочи.
Обмен между долиной Аякучо и ее «более отдаленными сырьевыми районами был основан на давних контактах с областью Наска-Ика-Паракас на южном побережье Перу. Люди области Аякучо стали искусными строителями террас на крутых, маргинальных землях. В условиях безгосударственности, при экономике вертикальных архипелагов колонисты из Аякучо использовали эту технологию для создания сельхозугодий на неиспользуемых склонах над прибрежными поселениями долины Ика и развивали сеть обмена ресурсами с прибрежными жителями.
Следовательно, около 600 года н. э. колонисты из Аякучо вступили в вооруженный конфликт с колонистами плато, участвовавшими в сети обмена ресурсов Тиауанако в соседней долине Мокегуа. Вероятно, предпосылки для конфликта были заложены в период длительной засухи. Ледяные ядра, собранные на леднике Келькайя (расположенном приблизительно на полпути между бассейном Куско и Тиауанако), указывают на то, что между 562 и 594 годами н. э. серьезная засуха охватывала всю андскую горную местность.
Примерно до 600 года эта засуха в сочетании со скачком в численности населения создала, согласно Уильяму Исбеллу, атмосферу, в которой «конфликт должен был разрастаться, угрожая прежней неиерархической системе управления полным крушением»[88]. Люди Уари, очевидно, отреагировав на восприятие угрозы своим землям и традиционной сети обмена ресурсов в. области Ика-Наска-Паракас, разграбили и сровняли с землей практически все тиауанакские структуры в долине Мокегуа и быстро укрепили свои позиции, построив неприступную крепость на высоте, господствующей над плато, известном как Серро Бауль[89].
Последствия этого события обнаружены в археологических данных как в Тиауанако, так и в Уари. К 600 году н. э. руководство Тиауанако в течение столетий занималось расширением своего влияния на сети обмена ресурсов, находившихся далеко от бассейна Титикаки. Приблизительно с 400 года н. э. большая часть этой деятельности была направлена на запад, юг и восток. Похоже, что политический контроль Тиауанако никогда не распространялся дальше к северу, чем границы бассейна Титикаки. Но Тиауанако распространял сильное культурное влияние довольно далеко на север, даже в долину Куско, вплоть до самого вторжения туда Уари. Влияние Тиауанако достигалось посредством не войны, а скорее его престижа. Согласно археологу Алану Колате, лидеры Тиауанако «ощущали потребность установления союзов с местными поселениями и внушения чувства лояльности и идентификации с престижем и властью государства»[90].
Наиболее притягательным аспектом престижа Тиауанако был великий комплекс архитектурных памятников в его городском центре, и это был тот комплекс, который подвергся радикальной перемене около 600 года н. э. Украшением священного города Тиауанако была Акапана, ступенчатая с плоской вершиной пирамида, с которой каскадами лилась вода. Это была «гора, наполненная водой», искусственная репродукция священного утеса в Титикаке (рисунок 8.5 и Приложение 4).
Около 600 года н. э., одновременно с упадком в Мокегуа, эта выдающаяся земледельческая святыня была «развенчана» и уступила место сформировавшемуся классу воинов. Дренажная система, позволявшая воде стекать вниз через семь уровней горы-храма, была заблокирована. Одновременно с этим событием, двадцать одно тело, в большинстве своем тела мужчин в возрасте от семнадцати до тридцати девяти лет, было захоронено у подножия Акапаны. Восемнадцать были обезглавлены. У нескольких не было также рук и/или ног. Вся эта группа была, похоже, захоронена вместе со «страшным пожертвованием… из сотен прекрасно разрисованных сосудов… разбитых на тысячи осколков», которые обнаруживали один и тот же «постоянный, стандартизированный мотив: они были разрисованы полосами, изображавшими в виде трофеев человеческие головы».[Курсив наш.] Эти же мотивы, содержащие также зооморфические предметы, найдены на разбитых вдребезги подношениях из глиняной посуды той же эпохи в месте расположения Уари».
87
Разработанная для андской горной местности археологическая хронология основана на изучении керамических слоев с приблизительно абсолютной датировкой, обеспечиваемой посредством радиоуглеродного метода измерений. Ранний Промежуточный период (приблизительно 200 год до н. э. — примерно 600 год н. э.) предшествовал наступлению состояния войны. Так называемый Средний Горизонт — отмечающий возвышение Уари и период интенсивного политического и идеологического обмена вверх и вниз по Андам — начался где-то между 550 и 600 годом н. э. Моусли и Ланнинг, например, предпочитают называть 600 год, в то время как другие следуют за Менцелем, предпочитавшим 550 год. Ради ясности я не стал использовать в тексте принятые в археологии названия периодов и вместо этого следовал хронологии Менделя, интерпретированной Анитой Кук с точки зрения абсолютных дат всякий раз, когда текст определенных статей говорит об археологических периодах — или я также использовал абсолютные даты, предлагаемые авторами отдельных статей. Следуя этой установке, далее, в определенных параграфах я упоминал «конец Среднего Горизонта 1В» (625–650 годы н. э.) просто как 650 год н. э. Не все археологи согласятся с каждой из этих абсолютных дат, но, насколько я понимаю, ни один археолог не стал бы серьезно оспаривать какую-либо дату, названную в данной главе, ввиду того, что я не нарушал значение датировок, основанных на керамике, и что такие датировки в археологической литературе даются с приблизительным коэффициентом допуска в плюс-минус пятьдесят лет.
88
Аналогичным образом Марта Андерс основу бурных событий, сопровождавших возвышение Уари, видела в наличии экологического кризиса:
«Перед нами имеются образцы поразительного ритуального поведения в период между 600 и 700 годом н. э., выразившиеся в ряде захоронений принесенной в жертву богам отборно-церемониальной глиняной посуды, которая была разбита вдребезги и брошена в ямы… Я заподозрила, что они являют собой… ответ на своего рода экологический стресс. Поскольку пиктограммы — кошачьи, птицы, змеи — указывают на посвящение громадного внимания изобилию и воспроизводству, я подозреваю, что эти жертвоприношения задумывались как пагапу или как ритуальные подношения уамани, или горному божеству, которое приносит изобилие зерновых культур и животных».
89
Согласно Исбеллу, Серро Бауль — это «самый древний из идентифицированных провинциальных административных центров Уари».
90
Представление Колаты о характере вождей в Тиауанако в отдельных пунктах соприкасается со структуралистским анализом, который понимает религиозную идеологию как стратегию, предпринимавшуюся элитами для достижения контроля над ресурсами. Мое собственное мнение состоит в том, что на основе одних только археологических данных еще рано судить, является ли связь Тиауанако с широко раскинувшейся сетью ресурсов доказательством расчетливого «управления» или доказательством того, что археологи вызывают «адаптивным развитием». Иными словами, влияние Тиауанако может в одинаковой степени служить доказательством и того, что оно обладало хорошими идеями, и того, что оно обладало хорошими методами, которые охотно копировали другие. Как мы уже видели, этноисторические и мифологические данные об индейских общинах нагорья настоятельно указывают на то, что вплоть до самого «потопа» 650 года н. э. земледельческие общины Анд рассматривались Тиауанако в качестве силы, пригодной для объединения свободных, независимых и процветающих народов вверх и вниз по Андам.
Уяснить этот вопрос может помочь, например, такая аналогия. Во время депрессии 1930-х годов правительство Соединенных Штатов предприняло электрификацию сельской местности в долине реки Теннесси. Существует известное количество футов кинохроники о той ночи, когда были включены лампочки. Сотни фермеров демонстративно выбрасывали свои керосиновые лампы в гигантский костер: адаптивное развитие. Точно так же можно было бы говорить, как принято с марксистской точки зрения, о создании новых «рынков пленников», но, по крайней мере той ночью, последними людьми, которые рассматривали бы себя «преследуемыми», были именно фермеры долины Теннесси.
Достаточно сказать, что Тиауанако, похоже, никогда не содержало постоянного войска. Даже внутри глубинных районов Тиауанако использование военной силы было крайне редким явлением. Как и по правилу большого пальца, чем дальше от бассейна Титикаки расширяло свое влияние Тиауанако, тем менее вероятной становилась возможность оказывать его силой оружия. Влияние Тиауанако было также сильно, как и его идеи.