Валерий Анатольевич поднялся с земли, отряхнул брюки и направился к детям. Олег пошел следом.

– Здравствуйте, юноши, – вежливо поздоровался профессор. Олег же просто кивнул ребятам. А те, не привыкшие, видимо, к повышенному вниманию взрослых, словно испуганные щенки отпрыгнули на пару шагов поближе к лесу.

– Да что вы, не бойтесь! – позвал Валерий Анатольевич. – У меня к вам деловой разговор.

– Ага, – шмыгнул носом самый старший на вид из ребят. – Знаем мы!..

– Что вы знаете? – удивился профессор. – Я ведь не милиционер какой-нибудь, да и вы ничего плохого не сделали…

– А чего вы вдвоем к нам… Этот вон, – кивнул парень на Олега, – из милиции может… Скажет, что мы поезд подожгли. Знаем мы, как на нас все сваливают!..

– Да как вы могли поезд поджечь? – раздраженно пожал плечами Валерий Анатольевич. – Чушь какая!.. Он же изнутри загорелся. Угли, скорее всего, из титана просыпались во время экстренного торможения…

– Валерий Анатольевич, зачем им про угли, – шепнул Олег. – Вы про село спросите, или что тут поблизости…

– Да, друзья мои! – опомнился профессор. – Я ведь у вас спросить только хотел: есть тут поблизости какой-нибудь населенный пункт?

– Чего?.. – пискнул маленький веснушчатый мальчишка, но тот, кто говорил до этому, дал приятелю затрещину и фыркнул:

– Не лезь, когда не спрашивают, балбес!.. Подумают, что мы все деревянные, как ты… – А Валерию Анатольевичу сказал с вызовом: – А что мы вам, справочное?..

– Ну, зачем вы так, ребята? – вздохнул профессор. – Мы же к вам вежливо обращаемся… А за полученную информацию я готов заплатить…

У мальчишек сразу вспыхнули глазенки.

– Сколько? – выдохнул худенький белобрысый парнишка, молчавший до сих пор. Старший поглядел на него недовольно, но бить и пререкаться не стал – видимо, от этого мог и сдачи получить…

– Ну, сколько… – пошарил по карманам Валерий Анатольевич. – Вот, сто рублей могу дать…

– Каждому! – выпалил обрадованный нежданным счастьем вожак.

Профессор полез было снова в карман, но Олег не выдержал и перехватил его руку.

– Не наглейте, пацаны, – зыркнул он на малолетних вымогателей. – По чирику каждому – за глаза хватит!

– Э-э!.. – взвыли ребята. – Он сказал – стольник!..

– Да, я ведь уже пообещал… – смущенно пожал плечами профессор.

– Ну, дело ваше… – махнул рукой Олег. – Но сотню – на всех! Нечего баловать эту шпану.

– Будете обзываться – сами тогда деревню ищите!.. – обиженно буркнул белобрысый.

Старший сердито взглянул на приятеля и протянул к профессору руку:

– Давайте деньги, расскажем…

– Э, нет, – снова остановил Олег встречное движение мужчины. – Это вы сначала расскажите, а потом Валерий Анатольевич вам заплатит.

– А не обманете?..

– Молодые люди, я – профессор!.. – обиделся Валерий Анатольевич.

– Профессора – тоже люди, – философски изрек белобрысый, но сам при этом легонечко пихнул в бок старшего товарища – дескать, давай, расскажи им, чего хотят.

4

Олег брел по лесу уже больше часа. Пробираться сквозь густой подлесок и бурелом непривычному к таким походам горожанину оказалось не таким уж и простым делом, как думалось вначале. Мысли тоже лезли в голову непростые. Почему-то вспомнилось прошлое, а именно те его моменты, которые ему очень хотелось забыть навсегда. Конечно же, это были воспоминания, связанные с Оксаной, его бывшей женой. Сейчас даже странно было подумать, как же он любил ее тогда!.. До самозабвения, умопомрачения и прочих подобных эпитетов. Свет на самом деле тогда «сошелся клином» на ней одной. Все валилось из рук, когда ее не было рядом! И целью всей его жизни стало одно: сделать любимую жену счастливой. Он готов был ради нее на все, без преувеличения. Любое желание Оксаны, любая ее прихоть были для него законом, причем таким, что не являлся обузой, а наоборот – исполнение которого доставляло Олегу настоящее счастье. Он не чаял в супруге души и потому, видимо, не замечал, не хотел замечать то, что другим было попросту очевидно. Он не видел истинную сущность жены, даже когда ему на это указывали, тыкали, можно сказать носом!.. Напротив, он злился на «доброжелателей», многие из которых действительно искренне желали ему добра. Сколько хороших знакомых растерял он тогда, даже тех, что когда-то считал друзьями. А потом, почти в одночасье, потерял и Оксану. Видимо, ей наконец и самой надоело притворяться. Или стало попросту неинтересно почти в открытую изменять мужу, который и видеть этого не желал. Пропадала, наверное, у нее при этом острота ощущений. Вот она и ушла к тому, чьи глаза оказались не столь затуманены любовью. Правда, и ему в итоге досталось не меньше, чем Олегу, но утешало это мало. Точнее говоря, к тому времени, когда Оксана наставила рога и «любимому» Сереже, эта тема попросту перестала Олега интересовать, как и сама Оксана. Он переболел ею и, к счастью, окончательно выздоровел. Только осталась в душе невосполнимая пустота и горечь. Плюс – почти патологическая боязнь испытать подобное впредь, отчего женщин старше пятнадцати и моложе сорока пяти лет он стать непроизвольно обходить стороной. В переносном, конечно, но где-то даже и в прямом смыслах. Во всяком случае, всякие там вечеринки, танцульки и тому подобные мероприятия, где нарваться на повышенный интерес со стороны женского пола был очень вероятен, стали для Олега почти неосознанным, но вполне реальным табу. И все равно он выздоровел. Ну, почти… Во всяком случае, снова захотел жить. Но это было потом. А тогда!.. Тогда жизнь для него буквально кончилась. Казалось, вокруг погас свет, иссяк воздух, температура упала до абсолютного нуля. Наступил вакуум. Самый натуральный, почти осязаемый, каким бы каламбуром это ни звучало. Жизнь для Олега закончилась. И той, почти невидимой ниточке, что еще почему-то держала его на этом свете, не дало оборваться только какое-то чудо. Да еще, конечно же, мама. Только мысли о том, какое невосполнимое горе он может обрушить на ее хрупкие плечи, не дали, пожалуй, Олегу сделать то, на что он не только был вполне готов, но к чему стремился в те черные безвоздушные месяцы как к величайшему благу, как к глотку воды в пустыне! Его душа рвалась из опостылевшего тела, его измученное сердце просило блаженного отдыха.

Стоило подумать об отдыхе, как Олег понял, что и на самом деле устал. Вполне, так сказать, реально, физически. Да и есть хотелось. А особенно пить. Поэтому, когда он увидел ручеек, петляющий меж узловатых корней, то рухнул к нему ничком и стал пить, окунув в воду разгоряченное лицо. Напившись же, перевернулся на спину и уставился на синеющее среди могучих крон небо.

К счастью, мысли о неверной, теперь уже бывшей, жене, которую за последние три года он постарался забыть – что ему до сегодняшнего дня вполне хорошо удавалось, – больше к нему не возвращались. Его голову постепенно заполонило то, что до этого лишь вызывало удивление, а теперь начало по-настоящему раздражать. Тревожные думы дня насущного вновь захватили Олега. Во-первых, чем же все-таки больна дочь профессора? Почему тот делает тайну из ее побега? Казалось, было бы куда логичней подключить к поискам как можно больше народу! В крайнем случае, не бежать от представителей властей, а наоборот их дождаться и все рассказать. В конце концов, поиски людей – их прямая обязанность!.. А раз Валерий Анатольевич никого посвящать в происшествие категорически не хочет, то дело тут явно нечисто… Может быть, эта Наташа – буйнопомешанная и уже кого-нибудь убила? Потому и документов у нее не оказалось, что бежать с места преступления пришлось впопыхах…

«Тьфу ты, – подумал Олег, – какие глупости в голову лезут!» А может и не глупости… Если вспомнить, какая она была в тот момент, когда он ворвался в соседнее купе на крики. Ведь она и на человека-то мало тогда походила. А как располосовала лицо проводнице! Говорят, сумасшедшие вообще очень сильные, а уж во время припадка!.. Так что ничего удивительного, если кто-то от ее рук, а то и зубов – если вспомнить раненную руку профессора – серьезно пострадал. Впрочем, и так пострадали – как минимум те несчастные, что получили ожоги при пожаре и травмы в панической давке. Может быть, и поэтому Валерий Анатольевич не хочет «светиться» перед милицией. Девчонка, конечно, невменяемая – тут и к бабке не ходи, – но пока разберутся, пока экспертизы проведут необходимые, эта ненормальная остатки ума растеряет!..