- Бей! Бей! Убивай! - ее голос срывается на визг. И новые люди, послушные воле кейне, спешат ступить на арену. Вот только Янгара не хватит на всех.
И Олли, поняв это, отступает.
- Ты можешь уйти? - Олли отталкивает меня к двери, которая ведет в коридор. Я помню, что за ним - ряды клеток, а там... свобода?
Вряд ли клетки стерегут.
Мой брат поворачивается на пятках, обломком копья останавливая удар. И бьет в ответ. Клинок вспарывает глотку, и долговязый парень в нарядном парчовом халате падает на песок.
В нем нет души.
Умирает лишь тело, но... я смотрю на его агонию, испытывая одно-единственное желание - закончить ее. Всего-то удар.
Он уже почти мертв и... сердце вот-вот остановится.
- Аану!
Крик Олли возвращает на арену.
- Уходи! Беги!
Он кружит, пытаясь отбиться сразу от двоих. И копье сменил на короткий меч, которым орудует ловко. Но Олли ранен.
И устал.
А те, кто идут, повинуясь воле Пиркко, не способны испытывать усталость. И боли они не ощущают.
Я оборачиваюсь к Янгару, но... он слишком далеко.
Пляшет.
По песку. По крови. По собственным следам, вывязывая клинком узор за узором. И черные косы мечутся змеями. А лицо исказила гримаса боли.
Из глаз его на меня смотрит бездна.
И она улыбается мне.
Бездна знает, что я должна сделать. И я знаю.
Пиркко ждет этого, приплясывая от нетерпения.
- Не смей! - крик Олли отрезвляет
Я не буду убивать.
Попробую не убивать.
Медвежья шкура тяжела. А шепот Пиркко пробирает до костей.
- Видишь, Аану, ты такая же, как я... попробуй... кровь - это вкусно... безумно вкусно... попробуй и приди ко мне. Мы станем подругами. Ты и я... я поделюсь с тобой городом... людьми... всем...
Ложь. Сумеречнице и самой мало будет.
Сколько бы она ни получила, все равно мало. И уловив эхо моих мыслей, она вновь смеется.
- Глупая Аану...
Пускай.
Время вдруг становится таким... вязким. И единожды пройденная дорога бросается под ноги. Уходит Олли и те двое, что теснят его, выматывая.
Остается за гранью Янгар с его клинком и затянувшимся безумием.
И даже Пиркко, повисшая на прутьях ограды, исчезает.
Есть лишь песок, я и светловолосый парень с мечом в руке. Душа ушла из глаз его, и мне страшно заглядывать в них. Но я смотрю. Он наступает медленно, или просто время идет иначе для нас двоих? Не знаю. Блестит доспех. А клинок в руке темен, словно испачкан чем-то. И парень держит его как-то... неудобно, что ли? Руку вывернул...
- Аану! - голос Олли доносится издалека. - Беги!
Нельзя. Любую дорогу нужно пройти до конца. И я, поднявшись на дыбы, рычу, хотя знаю, что рык не испугает его. Ветер ерошит шерсть, ласкается.
А мой враг заносит руку для удара.
Но я успеваю раньше.
Когти с противным хрустом пробивают доспех. И грудину. Ломаются ребра. А человек падает, кувыркается, летит под ноги Янгару...
...и тот обрывает танец.
Он поворачивается ко мне, и я вижу, что бездна отступает.
- Аану... - читаю по губам. - Что ты...
Я не хотела убивать! Просто отбросить... я не знала, что настолько сильна и... мой недавний враг пытается подняться. Он елозит руками по песку, а из носа и рта его кровь идет. И жить ему осталось недолго - мгновенье до того, как клинок Янгара перерубает шею.
- Хватит! - окрик Пиркко пугает сумеречных змей. И нити рвутся. Падают люди-игрушки, еще живые, но бессильные. А хозяйка, оставив ограду, сама ступает на песок. И тот становится пеплом. - Мне надоело.
Тени скользят, заметая ее следы.
- Аану, - Олли встает за моим плечом. Он тяжело дышит и зажимает ладонью длинную рваную рану на груди. Он зол. - Почему ты не ушла?
Потому что она, та, что звалась моей сестрой, не отпустила бы. И сейчас не отпустит.
Она смотрит на меня.
А я - на мужа.
Янгхаар Каапо стоял на ногах.
Пока еще стоял.
Между мной и Пиркко. Но сил у него осталось лишь на то, чтобы не уронить палаш.
- И что ты будешь делать теперь? - спросила Сумеречница. Тени собрались у ее ног, верные псы, готовые броситься на меня по знаку хозяйки.
Вместо ответа я опустилась на четыре лапы.
Глава 50. Правнук Великого Полоза
Все арены похожи друг на друга.
Ограда.
Ворота, через которые на арену выгоняют зверье и людей, обреченных убивать друг друга.
Песок под ногами. К концу дня он становится мокрым и прилипает к коже. Если сразу не смыть - присыхает намертво.
Толпа.
И тот, кто стоит над толпою.
Безумие.
Оно давно рвалось с привязи, и Янгар, отвернувшись от жены, позволил себе сойти с ума. Ненадолго. И сознание не ушло, напротив, он вновь видел все и вся, словно бы со стороны, но меж тем прекрасно осознавая происходящее.
Вязкое время.
Твердый воздух, который поддавался клинку со странным всхлипом.
Цель.
Распорядитель в расхристанном халате бросается под ноги, пытаясь сбить Янгара, и застывает грудой разноцветного тряпья. Его жизнь легко оборвать, и завершив удар, клинок возвращается, чтобы со сталью столкнуться.
Звон отдается в ушах.
И смех той, что пытается вернуть Янгара.
Она тянется к нему, ластится липкими тенями, клочьями сумрака, пеплом, что падает с неба. Не снег, но похоже.
- Танцуй! - говорит она голосом Хазмата. И тот выступает из-за ее плеча. В руке его хлыст, а перерезанное горло прикрыто шафрановым шарфом.
- Танцуй, песий сын! - вторит Хазмат, поглаживая длинные усы.
Щелкает плеть.
Хазмат хохочет. В руке его из ниоткуда появляется длинная трубка, и белесый опиумный дым вползает в мертвые глаза.
- А против меня, мальчишка? Чтобы не в спину. Лицом к лицу...
Вместо плетки - кривой ятаган. Он пляшет в руках Хазмата, рвется, желая уязвить того, кто посмел поднять руку на хозяина.
- Ты мертв, - отвечает Янгар. Но бьет ответом на удар.
И живой мертвец заходится беззвучным смехом. Дергается кадык, и шарф сползает, обнажая рваную рану с запекшимися краями.
- Мертв, - Хазмат теснит. Он опытный боец, и сам не единожды выходил на арену, во славу богоравного Айро-паши... - Но я вернулся за тобой. Или ты не знаешь, что и после смерти раб остается служить хозяину?
Ятаган касается груди, и острая боль обжигает Янгара. Он привык получать раны, но эта пылает огнем. И он не в силах сдержать стон.
- Мальчишка... брось клинок.
Нет.
Он - единственная защита.
- Брось. И встань на колени. Подчинись хозяину, и наказание не будет слишком суровым, - Хазматов клинок вычерчивает узоры на груди Янгара. И тени на земле глотают его кровь.
- Нет.
- Упрямый. Тем лучше. Знаешь, что хорошего в смерти?
Ничего. Пустота. Забвение. И несбывшиеся надежды.
Разве Янгар многого хотел?
Наверное. Он слишком поздно понял, что на самом деле ему нужно.
- Вечность, - Хазмат отвечает сам себе и скалится. - У нас с тобой будет целая вечность. А ее хватит, чтобы научить строптивого раба покорности.
- Я не твой раб, - у Янгара получилось отбить удар.
- Разве? - щурится Хазмат. - Неужели я подарил тебе свободу?
- Я сам ее взял.
Клинок рассекает шафрановый шелк, наново отворяя старую рану. Из нее хлещет не кровь - сумрак. Хазмат, зажимая горло рукой, оседает. Он снова мертв, но в то же время готов ждать.
Вечность - это долго.
- И на что ты ее потратил? - шепчут тени, облизывая пятки Янгара.
И холод их языков проникает сквозь кожу.
Но Хазмата нет. Есть незнакомые люди, которые мертвы. Они наступают, повинуясь воле той, что пьет из Янгара силы. Крылья ее становятся плотны, прогибаются под тяжестью неба, но держат полог сумрака.
- Танцуй, - шепчет она.
А Янгара окружают лица...
...одноглазый Хайши, мародер и дезертир, за голову которого обещана награда. И Хайши гордится этим, повторяя, что не скоро еще шакальи сотни доберутся до предгорий. Конечно, доберутся когда-нибудь, но... жизнь коротка.