В 12 часов 22 минуты один из рабочих, красивших основание пешеходного моста через Киевское шоссе в районе Солнцева, неспешно отошел в сторону, достал из кармана комбинезона мобильный телефон и прочел только что поступившее сообщение «Жди». Не снимая перчаток, очков и респиратора, он поднялся на мост, заставленный строительными материалами, и, дойдя до середины, остановился на площадке, выгороженной досками, мешками с цементом и козлами. Сняв очки, «красильщик» открыл стоящий тут же большой ящик с инструментами, откуда спустя мгновение вытащил зачехленную в брезент снайперскую винтовку и оптический прицел. Он, не торопясь, прикрутил прицел к винтовке, лег на заранее расстеленную здесь же мешковину, взял оружие наизготовку и прильнул к окуляру.
Евгений Викторович Труваров с грустью взирал на мелькавший за окном автомобиля пейзаж: груды мусора, горы пластиковых бутылок и пакетов, окурки и битое стекло. Создавалось впечатление, что здесь никогда не убирались. И это Москва, которая еще совсем недавно претендовала на статус лучшей европейской столицы! Разруха, запустение и тоска.
В 12 часов 45 минут на горизонте показалась белая машина, номера которой полностью совпадали с полученной накануне ориентировкой. Стрелок не испытывал никакого волнения, так как для него это была обычная работа. Когда до автомобиля оставалось чуть меньше трехсот метров, он плавно нажал на курок. Лимузин настолько резко взлетел в воздух, что сидящие внутри его люди ничего не успели почувствовать. Он несколько раз перевернулся, после чего взорвался, не оставляя своим несчастным пассажирам никаких шансов на спасение.
Киллер спустился по лестнице и скрылся в бытовке. Через мгновение он появился в обычной спецовке, сел в стоящую рядом допотопную «десятку», доехал до первой проселочной дороги, свернул на обочину, оставил машину и уже в обычной одежде отправился дальше пешком. Пройдя метров 600, на парковке возле придорожного кафе сел в черный мерседес и покатил в сторону города. Внимание ремонтников и обывателей было приковано к пылающей машине, поэтому никто ничего не заметил.
Глава XVIII
Распад
«Екатеринбург. В течение январяиюля 2016 года в экономике Уральской республики сохранялась стабильная ситуация, характеризуемая положительной динамикой большинства показателей социальноэкономического развития. В соответствии с нормативными актами правительства работникам областных бюджетных организаций и гражданам, проживающим в рабочих поселках, предоставляется финансовая поддержка для строительства (приобретения) жилья на условиях оплаты жилого помещения в рассрочку после ввода дома в эксплуатацию (приобретения квартиры) при привлечении собственных средств граждан в период строительства дома (оплаты договора куплипродажи)… Во исполнение Закона „О ветеранах“, „О социальной защите инвалидов в Уральской республике“ выделены ассигнования в сумме 84,6 млрд. руб. В январеиюле 2016 года предоставлены жилые помещения по договорам социального найма 2120 семьям ветеранов и инвалидов».
Феликс Игоревич Лазуренко у себя в кабинете просматривал очередную сводку новостей, когда ему, Председателю Комитета государственной безопасности Уральской республики, доложили о гибели Труварова Е. В., 1970 года рождения, уроженца Парижа и гражданина Франции. В Екатеринбурге его ожидали только через пару дней, и весть о его трагической кончине застала главного контрразведчика республики врасплох. Прошла ночь, но ему все еще нечего было докладывать Президенту, который лично попросил его выяснить все обстоятельства случившегося.
Интерес Ивана Николаевича Тимофеева, первого Президента Уральской республики, ко всему, что касалось Труварова, был вполне закономерным и понятным. Являясь выходцем из славной когорты так называемых «красных директоров», заложивших на Урале основы его нынешнего экономического могущества, он понимал, что возрождение России и объединение ее народов было немыслимо без твердой идеологической основы. При этом ни одно из существующих мировоззрений для этой цели не подходило.
Коммунистическая идеология советского периода себя не оправдала, насаждаемый в последние десятилетия либерализм привел к окончательному развалу страны, и только идеи просвещенного монархизма все еще находили отклик в душах людей. Труварова для того и пригласили, чтобы он, совместно с академией Небополитики, перебравшейся из Москвы на Алтай и активно продвигающей идею «Белого царства правды», разработал доктринальные толкования нового учения, способного воссоединить державу и вдохновить людей, пребывающих в унынии и отчаянии после развала когдато великой страны. Планы и сроки этой работы были давно согласованы с главным идеологом республики Александром Николаевичем Таубергом. И вот неделю назад в Москве, при до сих пор не выясненных обстоятельствах, внезапно умирает Тауберг, а теперь в автокатастрофе погибает Труваров. Прямо наваждение какоето! Но Иван Николаевич не верил в случайные совпадения и поэтому настоятельно просил своего «железного Феликса» разобраться со всей этой дурно пахнущей ситуацией. Лазуренко потер виски, сложил руки крестнакрест на столе и уперся лбом в это своеобразное распятие, пытаясь хоть както сосредоточиться на задаче, поставленной перед ним Президентом.
Феликс Игоревич работал в органах давно, пройдя путь от младшего опера до руководителя Главка. Будучи аналитиком от Бога, он задолго до трагических событий 2014 года говорил о возможности столь неблагоприятного для страны исхода. Но его «записки в инстанцию» либо не доходили до нужного адресата, либо клались под сукно. Когда же он стал чересчур настойчивым, его под благовидным предлогом уволили в запас, избавившись, таким образом, от надоедливого и слишком прозорливого работника. Но все произошло именно так, как он и предвидел, со своими, конечно, нюансами, но именно так.
Первым откололся Дальний Восток, который давно уже утратил естественные связи с центром. Да и как их было не утратить, если в начале XXI века добраться из Москвы до Хабаровска или Владивостока для обычного человека стало делом совершенно немыслимым? Цены на авиабилеты исчислялись десятками тысяч рублей, автомобильного сообщения не было по причине полного отсутствия нормальных дорог, а поездка в поездах превращалась в многодневную пытку. Испытание хамством проводников, грязью в вагонах и произволом железнодорожного начальства мог выдержать не каждый. Дети не могли приехать к больным родителям, родственники не успевали похоронить близких, старики годами не видели внуков. В разговорах местных жителей все чаще проскальзывали фразы типа «у вас там, в России», холодок отчужденности между этой когдато далекой, но всетаки российской окраиной и единым державным пространством ощущался все явственнее.
Спусковым же крючком, приведшим к фактическому отделению дальневосточников, послужило принятое в 2012 году Москвой решение о полном запрете на использование автомобилей с правым рулем, что больно ударило буквально по каждой семье. Вне закона оказались не только частники, но почти весь государственный транспорт, так как надежные и современные японские машины задолго до этого вытеснили монстров отечественного автопрома из всех структур, обеспечивающих жизнедеятельность городов и сел. Весь управленческий аппарат, «скорая помощь», пожарные, милиция, включая ГАИ, предпочитали безотказные «тойоты», «ниссаны» и «мазды» нашим вечно ломающимся, морально устаревшим ВАЗам и ГАЗам.
В ответ на этот недружественный демарш центральной власти законодательные собрания Приморского и Хабаровского краев приняли закон об изменении правил дорожного движения. Москва стала грозить санкциями, в ответ на местах приняли собственные конституции, признающие верховенство местных законов над федеральными. Многотысячные демонстрации, прошедшие в главных городах региона в поддержку местной власти в ее противоборстве с Москвой, придали уверенности сепаратистам, и 7 октября 2011 года была провозглашена Дальневосточная республика со столицей во Владивостоке. Командования войск Дальневосточного округа и Тихоокеанского флота, которые давно уже питались за счет местного бюджета, отказались выполнять приказы Генштаба РФ, а прибывшие для переговоров представители федерального правительства были «тепло встречены» у трапа в аэропорту Хабаровска и так же тепло отправлены обратно. Эмиссарам даже не дали войти в здание аэровокзала. Суверенитет нового образования был незамедлительно поддержан Китаем, по настоянию которого ООН, игнорируя мнение российского представителя, приняла ДВР в свой состав. Подавляющее большинство бывших советских республик также признали новое государство.