- Хочешь чаю? – Спросила я, помешивая воду.

- Нет. – Ответил он и, помолчав, вдруг добавил. – Я устал.

Моя рука с кружкой застыла в воздухе.

Все еще не решаясь посмотреть на него, я почувствовала, что должна сказать что-то.

- Тебе не стоило ехать ночами. Если бы ты больше спал….

- Я устал не от этого.

Не выдержав, я резко подняла голову. Его взгляд был устремлен на меня, и, хотя свет от костра несколько смягчал его, в глазах все равно читалась решимость, перемешанная с усталостью. Мне отчего-то стало неуютно, и я опустила лицо.

- Далеко нам еще? – Тихо спросила я, предполагая, что сейчас он снова отпустит какую-нибудь колкость, но в этот момент любая колкость была для меня более желанной реакцией, нежели странное выражение его глаз, от которых меня пробирал холодок.

- Нет, нам остался один день пути. – Вопреки моим предположениям, Рен ответил спокойно, без привычной язвительности. – Отсюда прямая дорога до деревни в горах, а там поворот на особняк Стэндэда.

- Один день? – Зачем-то повторила я, и Рен медленно кивнул. Взгляд его не отрывался от меня ни на секунду.

- Да, через день ты увидишь его.

«Ну вот опять! - Подумала я, уловив в его голосе презрительные нотки. Однако мне стало легче. - Пусть лучше цинизм, чем это странное поведение….»

- Замечательно. – Брякнула я, и Рен отвернулся.

Набрав полную кружку кипятка, я села на бревно и вздохнула. Чая больше не хотелось, печенья тоже.

- Много у тебя пива? – Спросила я.

Рен вопросительно приподнял брови, затем перевел взгляд на бутылки.

- Достаточно. Хочешь?

- Да, если ты не против.

Он открыл одну из стоящих на земле бутылок и протянул ее мне. Пиво оказалось крепким и горьким, но мне было все равно. В любом случае, оно подходило под мое внезапно упавшее настроение куда больше, чем чай. Перелив половину бутылки в пустую кружку, я молча смотрела в костер, стараясь не думать о сидящем напротив человеке. Он продолжал будить во мне глубокое, неподдающееся описанию, но так прочно зацепившееся корнями у меня в душе чувство.

Любовь. Именно это слово подходило сюда больше всего, и я снова вздохнула. Отчего-то стало очень грустно. Я подняла кружку и залпом опустошила ее до дна.

Рен медленно покачал головой:

- И что я буду делать с тобой пьяной?

- А что ты будешь делать со мной трезвой? – Не поднимая головы, спросила я, выливая остатки пива из бутылки.

- Я еще не решил. – Ответил он.

Я пожала плечами и стала смотреть на полыхающие поленья. Некоторое время мы сидели молча. Яркие искры зигзагообразно взвивались вверх и растворялись в непроглядной темноте бескрайнего ночного неба.

- Ты всегда занималась витражами? – Нарушил тишину Рен.

Его вопрос несколько удивил меня.

- Почти.

- Почему?

- Мне всегда нравилось создавать красивые вещи. Превращать кусочки стекла в картинки, чтобы люди смотрели и радовались…. – Я чувствовала, что выпитое спиртное усиливает жажду поговорить. Видимо, то же самое чувствовал и Рен. Я не стала противиться странному сентиментальному порыву и продолжила. – Обычное стекло есть в каждом доме, но мало кто представляет, что его можно раскрасить и превратить в мозаику. И я никогда не знаю, что именно получится в следующий раз, но всегда уверена, что это будет красиво.

Я помолчала.

- А чем занимался ты?

- Разными вещами. Но больше всего убивал.

- Зачем?

- Это моя работа.

- И ты ничего не чувствуешь, когда убиваешь?

Прежде чем ответить, Рен некоторое время рассматривал блики на бутылке.

- Чувствую. – Он поднял лицо и посмотрел мне в глаза. - Тебе кажется странным, что я способен чувствовать?

- Нет…. – Тихо ответила я. – Не кажется.

Он отвернулся и замолчал. Чтобы уйти от скользкой темы, я снова перевела разговор на себя:

- Я всегда мечтала выучиться рисовать. Не просто собирать картинки из стекла, а мастерски владеть кистью. Чтобы у меня была целая коллекция масляных красок всех оттенков, которые только возможны, и тогда бы я выучилась рисовать пейзажи. Вот только для этого надо поступить в Каннскую академию художеств….

Я замолчала, оборвав предложение посередине.

- И в чем проблема?

Тоска медленно сжала сердце.

- Ни в чем. – Коротко ответила я и сделала большой глоток из кружки.

Мысли непроизвольно вернулись к прежним мечтам и прежней жизни, какой она когда-то была…. Мне вспомнились веселые посиделки с пирожными у Лайзы, посещение вечеров моды вместе с Саймоном, прогулки в парке за домом, когда солнце уже садится, и гладкая поверхность озера отражает его розовые лучи. А когда ветерок пробежит по водной поверхности, она вдруг покрывается рябью, и тогда утки неторопливо покачиваются на теплых волнах….

- Что с тобой? – Пристально глядя на меня, спросил Рен.

Мне показалось, что я расслышала в его вопросе озабоченность, и это заставило меня грустно улыбнуться.

- Ничего, все в порядке.

- В порядке?..

Он продолжал смотреть, а я тонула в его глазах. В те редкие моменты, когда они оттаивали (а может, это всего лишь свет от костра?) я чувствовала, как мое сердце начинает гулко стучать в груди, а голову наполняет одно единственное желание, чтобы он смотрел на меня всегда, вечно. Чтобы бы его взгляд окутывал меня, заворачивая в теплую шаль, защищая и оберегая. Я рассматривала его красивое лицо, любовалась сильными руками, скользила по обнаженной груди…. Вот он – человек, который изменил всю мою жизнь. А я все так же сильно люблю его, может быть даже еще сильнее, чем прежде….

- А ведь это все из-за тебя… - Вдруг тихо прошептала я.

- Что из-за меня?

- Все поменялось из-за тебя…. – Крохотный молоточек в голове задребезжал, предупреждая, что я ступаю на опасную дорожку.

Рен прищурился.

- Продолжай…

- Нет. - Я вдруг поняла, что этот разговор добром не закончится.

На поляне повисла напряженная тишина.

– Я пойду спать. – Сказала я, поднимаясь.

- Никуда ты не пойдешь. – Тихо, но твердо произнес он.

Желание покинуть это место и скрыться в палатке сделалось непреодолимым.

- Я хочу уйти отсюда.

- Сядь! – Жестко приказал он.

- Нет! – Взвизгнула я и кинулась к палатке.

Пивная бутылка звякнула о землю, краем глаза я успела заметить, как Рен сорвался с места. Через секунду он прижал меня спиной к дереву. Я часто дышала, слушая, как сердце выбивает барабанную дробь, а кровь тяжело пульсирует в висках. Рука Рена лежала на моей шее, готовая сжаться, как только я попытаюсь вырваться, а колено, безжалостно раздвинув мои ноги, пресекло любые попытки сдвинуться с места.

- Я не давал согласия на твой уход. – Тихо сказал он. – Мы не закончили разговор.

Я продолжала молчать, чувствуя себя, как загнанный зверек.

- Отпусти меня. – Жалобно попросила я.

Рен молча рассматривал мое лицо.

- Почему ты сказала это?

Я попыталась отвернуться, но он не позволил, рывком вернув мое лицо в прежнее положение.

- Что произошло из-за меня?

- Рен, не надо….

Он вдруг дотронулся пальцами до моей щеки. Одна его рука продолжала сдавливать мою шею, а другой он плавно гладил полыхающую кожу.

- В чем дело…. – Прошептал Рен, наклоняясь к моему уху. – Я хочу знать то, что ты хотела мне сказать.

Вдыхая до боли знакомый запах его кожи, я чувствовала, что не могу больше держать все внутри. Слишком давно я хотела сказать это, слишком долго я мечтала произнести эти слова вслух. Сколько раз, лежа на жесткой кровати Корпуса или мчась по темной дороге в Минбург, я представляла этот момент. И вот он настал.

Глядя в его глаза, я поняла, что не могу больше сдерживаться.

- Я…. – От волнения я не узнала собственный голос.

- Я слушаю тебя….- Его губы почти касались моего уха, а раскаленное дыхание обжигало кожу.

- Я люблю тебя.

Его рука застыла и будто похолодела. Рен медленно отклонился назад. Если в первую секунду мне удалось увидеть на его лице растерянность, то в следующее мгновенье оно застыло, и он хрипло произнес: