- Спасибо, я сам... - хмыкнул в свои густые черные усы майор Перепелица, и, легонько вырывая у до сих пор находящегося в шоке Ганина стул, сел на него, внимательным взглядом окинув всю его мешковатую, несколько неуклюжую фигуру от макушки до пят. Ганину в этот момент хотелось провалиться прямо в подвал. Он покраснел и почему-то почувствовал себя преступником: у него даже предательски задрожали руки, ноги и он тоже поспешил сесть, но подальше от неприятного визитера, на кровать...
- Курите? - быстро спросил Перепелица, доставая серебряный портсигар.
- Да... то есть, нет, не курю - испуганно ответил Ганин.
- Так 'да' или 'нет'? - недоуменно поднял брови майор.
- Нет... Курил, но бросил давно, лет пять назад...
Майор с уважением посмотрел на Ганина и опять хмыкнул себе в усы.
- Не возражаете?
- Нет-нет, что Вы! Вот, пепельница...
Оперуполномоченный закурил, молча продолжая осматривать Ганина: на всю его мешковатую фигуру в мятой рубашке, на его опухшее со сна бледное лицо, опущенный вниз взгляд из-под больших 'черепашьих' очков с очень толстыми стеклами, а потом перевел взгляд на несколько пейзажей на стенах - сосновый лес, излучина реки, колодец у луга...
- Вы - художник? - быстро спросил майор Перепелица, не отрывая взгляда от картин.
- Да... - механически ответил Ганин и тут же спохватился. - Ой, а откуда Вы знаете? Я же не представился...
- Мне о Вас рассказала гражданка Расторгуева, Татьяна Николаевна, по телефону. Знаете такую? - следователь опять пристально посмотрел в лицо Ганину, тот покраснел и потупил взор.
- Да, знаю. Это супруга моего друга, Паши... - опять механически ответил Ганин и тут же опять спохватился. - Ой, а с ним, что - случилось что-то, да?! До дому не доехал, да?! Пропал?! - Ганин вскочил с кровати и забегал по комнате, громко запричитав, размахивая руками. - Говорил же я ему, останься на ночь, останься... Ну куда его черти понесли! Куда?!
- Так, значит, Вы не отрицаете, что Расторгуев Павел Валерьевич, 1981 года рождения, был у вас весь вчерашний день и употреблял с Вами спиртные напитки?
- Ну, да... А что тут отрицать-то? Был... Я его сам пригласил ещё пару дней назад. Только вот выпили мы с ним всего ничего... - и тут же испугавшись, что о нем подумают, затараторил: - Да мы не для выпивки собрались, не подумайте, мы картины обсуждали, мы сокурсники с ним, друзья, единомышленники!
- Друзья, значит... Единомышленники... - задумчиво проговорил Перепелица, внимательно осматривая открытую бутыль и нюхая её горлышко. - Интересно, а почему это 'друг' и 'единомышленник', вдруг, на ночь глядя, отправляется на станцию, как будто от кого-то убегая, а? - и исподлобья взглянув на ломавшего руки на груди Ганина.
- Да не убегал он! Говорю ему, 'останься ночевать', а он, 'жена, дети, не могу'...
- ...А супруга его - резко перебивая Ганина, впрочем, не повышая при этом голоса, сказал следователь, - Расторгуева Татьяна Николаевна, рассказала мне совершенно другое: что Расторгуев Павел Валерьевич прислал ей смс на мобильный телефон, что он встретится с Вами, Ганиным Алексеем Александровичем, для обсуждения Вашей предстоящей выставки, а потом вернется домой. Спрашивается, зачем Вы хотели задержать Расторгуева П. В. у себя дома на всю ночь, в глухом садовом поселке?
- Да не задерживал я его, не задерживал! - не выдержал Ганин и опять принялся бегать по комнате. - Жене он просто никогда не говорит правду, у них все давно на грани развода, Пашка не ночует дома периодически, вот и все! А ночевать он у меня захотел сам, поговорить об искусстве, о жизни, вот и все, а потом вдруг резко передумал и решил вернуться домой! А я ему, 'куда ты на ночь глядя', а он, 'жена, дети'...
- Ну, ладно, ладно! - поспешно замахал рукой следователь. - Это я уже слышал... - 'накручивать' Ганина больше не имело смысла - все с ним Перепелице уже было ясно. - Да не беспокойтесь Вы так, Алексей Юрьевич, сядьте, выпейте, в конце концов, Вас уж точно никто ни в чем не подозревает. Супруга Расторгуева о Вас очень хорошо отзывалась, да и коллеги и друзья потерпевшего, которых я успел обзвонить, тоже.
И тут до Ганина, наконец-то, дошло...
- Подождите... подождите... в чем... не... подозревают... что... с... Пашей...? - прошептал, задыхаясь, Ганин, пододвигая стул прямо к майору и медленно на него садясь. Он, казалось, уже знал ответ, но инстинктивно пытался ухватиться как утопающий за соломинку, хоть на секунду пытаясь отсрочить неизбежное...
- Гражданин Расторгуев П. В., - бесстрастно и четко ответил следователь, внимательно глядя в глаза Ганину, - упал вчера примерно в 23:45 под колеса товарного поезда. В принципе, такую смерть я бы легко мог квалифицировать или как самоубийство, или как несчастный случай - погибший находился в состоянии сильного алкогольного опьянения, а, по словам жены, страдал затяжными приступами депрессии и запоями, если бы...
- Что... если бы... - шепотом, забывая о всякой субординации, схватив за руку следователя, спросил Ганин, просто пожирая его глазами.
- ...если бы не были обнаружены следы крови, а также окровавленная шляпа на скамейке перрона.
- Мать честная! - всхлипнул Ганин и беззвучно зарыдал, закрыв лицо руками, а его очки беспомощно упали на пол.
Лицо следователя передернуло и он резко встал, оперся рукой о спинку стула Ганина и успокаивающе потрепал рукой его плечо:
- Гражданин Ганин, Ваши сведения очень важны для следствия, очень... Дело действительно не простое и только Вы можете дать хоть какие-то нити для его распутывания: Вы - единственный, кто в этой округе видел потерпевшего незадолго до смерти. Выпейте, Вам будет легче! - майор взял почти пустую бутыль с настойкой и резким движением налил в грязный стакан уже немного выдохшейся темно-красной жидкости.
Ганин торопливо закивал головой, шумно высморкался в платок, который он достал из нагрудного кармана рубашки, вытер глаза рукавом и быстрыми, чмокающими глотками, осушил стакан, а потом рассказал все, что произошло за вчерашний день - от встречи с Расторгуевым в городе до их расставания на пустынном ночном перроне пригородной электрички.
...- Поня-я-я-ятно... - протянул следователь, дослушав до конца сбивчивый рассказ Ганина и затушив в жестяной пепельнице уже пятый окурок. - Значит, по-Вашему выходит, что возвращение гражданина Расторгуева было совершенно ничем не объяснимым - ну, разве что запоздалыми муками совести перед женой и детьми -, а его смерть на рельсах - ничем не мотивированной и случайной, не так ли?
- Гм... - озадаченно хмыкнул Ганин. - Я этого не говорил, но вполне возможно: Пашка - человек ветреный, непредсказуемый, он действительно может менять свое решение в считанные минуты. А вот что касается смерти... Не знаю даже... Просто смерть таких близких для меня людей такая редкость...
- Редкость, Алексей Юрьевич!? Редкость?!!! - внимательно сверля взглядом Ганина, вдруг повысил голос следователь. - А гражданка Мещерякова Лариса Николаевна, Вам, случайно, не знакома?
- Лариса? Как же... Мы... в общем, мы встречались...
- А знаете ли Вы, что она найдена мертвой буквально позавчера, 12-го числа, в четверг?! Она выпала из окна тринадцатого этажа прямо посреди бела дня! Тут уж Ганин вскочил как ужаленный, схватившись за голову.
- Ла... Лара... Ларочка! Какой кошмар!
- Это уж точно! Что Вы можете сказать об этом? Её мать говорила, что последний человек, с которым общалась её дочь - это Вы. Странное совпадение, не так ли? Мне передали вести её дело и тут - таинственное убийство второго Вашего гостя - Расторгуева! Думаю, мне стоит съездить в архив и хорошенько покопаться, возможно, будут и другие жертвы Вашего гостеприимства!
- На что... на что... на что Вы намекаете! - затрясся всем телом Ганин.
- Ни на что! Просто отмечаю связь - два Ваших гостя и два несчастных случая, с интервалом в один день. Что Вы можете сказать о гражданке Мещеряковой? Как Вы с ней расстались?