За спиной раздался замогильный голос Юрика:

– Так-то ты женщин не любишь брать с собой, Ромочка! Роман, криво усмехнувшись, не поворачивая головы, вежливо попросил:

– Шел бы ты, Юрик, подальше… в лабораторию хотя бы…

– Башка трещит, – окончательно помрачнев, сообщил несчастный, – а в лаборатории дышать нечем.

– Тогда пойди, подыши в другом месте, – миролюбиво продолжил Роман. – А то ляг, поспи.

– Сволочь ты, – не унимался Юрик. – Не делай вид, что не понимаешь, чего мне нужно?

– Понимать-то я понимаю, – в голосе Романа послышалось раздражение. – Только помочь ничем не могу.

– Зато твоя пассия… – закончить Юрик не успел, потому что Роман резко развернулся, вцепился в его воротник и, глядя ему в лицо, злобно прошипел: – Научишься разговаривать – приходи! А сейчас чтобы духу твоего рядом не было!

Юрик, похоже, не привык к подобному обращению. Превращение обычно спокойного до равнодушия Романа в подобие дракона, изрыгающего если не пламя, то очевидную ярость, смутило его. Скукожившись, потерявший последнюю надежду, страдалец удалился неверными шагами. Мне стало его жалко.

– Рома, может плеснуть ему каплю?

– Оставь, Оля, – Роман еще не остыл. – С той минуты, как ты ему плеснешь, он не отстанет, пока не высосет все твои запасы. Чем ты свою рыбу фиксировать будешь?

– В таких ситуациях я пользуюсь формалином, – вздохнула я. – Пару раз у меня выпивали спиртягу из проб. Предпочитаю больше не рисковать.

– Если он будет не просыхать всю дорогу, то не сможет работать. Жалко дурака, но кто-то же должен выполнять программу. Пострадает, да и прочухается, не первый раз. Не вздумай его жалеть, особенно не поставив меня в известность. А лучше отдай мне спирт, я его запру подальше. Где он у тебя?

– Откуда мне знать? – я пожала плечами. – Все, что Ванька собирал в дорогу, увозили без моего участия.

– В самом деле, – согласился Роман. – Пошли в трюм, поищем.

На корме он откинул крышку люка, спустился, бурча себе под нос, включил свет, потом махнул мне рукой.

– Давай сюда!

Он помог мне спуститься, но, как только я очутилась внизу, вцепился в меня.

– Вот уж здесь нам никто не помешает…

Как же, размечтался! В отверстие люка воткнулась высохшая голова тощего боцмана Гены.

– Олечка, шлюз впереди, ты хотела посмотреть? Роман, опустив руки, укоризненно вздохнул: – Оля!

К чертовой матери все шлюзы, не хочу больше чувствовать себя игрушкой судьбы!

– Спасибо, Гена! Я сейчас, – отозвалась я и сокрушенно пожала плечами: – Ну не знаю я, чего они за мной так ухаживают…

Роман нервно дернул щекой:

– Не знает она… Оля, ты же делаешь все, чтобы понравиться окружающим, сама того не замечая. Именно для того, чтобы они носились вокруг тебя.

– Да нет же, – уперлась я. – Ничего я не делаю, просто мне все эти люди нравятся, вот они и платят мне той же монетой.

– Интуитивно найденная поведенческая реакция, – настаивал Роман. – Способ спасения от одиночества. Только все равно это фикция.

– Тебе не кажется, что мы приперлись сюда вовсе не для того, чтобы вести мировоззренческие споры? И зачем ты пытаешься мне что-то доказать? Ищи лучше спирт, – мое благостное настроение быстренько распрощалось со мной, даже не махнув на прощание рукой.

Нахмурив лоб, я села в темный угол на первый попавшийся ящик. Твою мать, черт бы побрал всех этих мужиков, теперь очередной будет учить меня жить. Может, он и прав, только мне от этого не легче. А вдруг еще не поздно сорваться с крючка? Как жаль, червяк был так хорош, не спорю… Что же делать, как мне, бедной дурочке, быть? Я совсем повесила нос. Третьего действительно не дано?… А мне показалось, что он во мне хоть что-то понимает. Или как минимум принимает меня такой, какая есть, без попыток переделать под себя и свои представления о том, какой должна быть женщина рядом.

Роман возился в противоположном углу, я сверлила взглядом его спину. Вытащив бутыли со спиртом, он осторожно поставил их на пол, не поворачиваясь, переключился на другой ящик. Спирт исчез с пола в сундуке под огромным амбарным замком, который открывался и закрывался с невыносимым визгом. Роман так и не повернулся в мою сторону. По моим соображениям в его спине уже должна была появиться изрядная дырка от моего горящего оскорблением взгляда. Тихая ритмичная мелодия, раздавшаяся из-за его спины, оказалась настолько неожиданной, что я растерялась. Роман подошел ко мне, сел на корточки.

– Сердишься?

– Уже нет, – покачивая головой в такт музыке, ответила я.

Чертова маримба, стоило мне ее услышать, и я снова почувствовала себя счастливой. Господи, как жить человеку с такими перепадами настроения? Впрочем, может оно и к лучшему? Если не могу долго радоваться, то злюсь и того меньше. А музыка… единственное, что безотказно радует меня. Роман улыбнулся.

– Будем объясняться или потанцуем?

Забойный мотивчик вознес меня в воздух. Обожаю танцевать! А Ромка движется оч-чень неплохо, при его-то росте. Здорово, и рок-н-ролл умеет танцевать. Я потрясла головой, подняла глаза и обнаружила в проеме трюма зрителей. Даже капитан Гена бросил штурвал, чтобы полюбоваться, надо же!

Я захохотала:

– Эй, не хотите присоединиться?

Гена с сожалением пошевелил своими усами.

– Ну, Олечка, мы так не умеем. Так что обходитесь без нас.

Но мы недолго обходились без них, потому что батарейки быстренько сели. Роман утешил меня:

– Не расстраивайся, эти совсем уж старые были. Потом зарядник откопаю, будет у тебя музыка.

Тихий Коля тихо объявил, что обед готов. Мужики рассосались. Роман, качнув головой, взял меня за руку.

– Ты классно танцуешь!

Подтянув к себе и, предварительно взглянув вверх, чтобы убедиться в отсутствии зрителей, он поцеловал меня, вздохнув:

– Еще бы ты спала поменьше. Я скучаю без тебя. И вообще…

Что он имел в виду, я так и не узнала, потому что вместо продолжения Роман тяжело вздохнул, подтолкнув меня к трапу. За обедом он молчал, упрямо не поднимая глаз от своей тарелки со стандартными макаронами по-флотски с тушенкой. Похмельный Юрик тоже сосредоточенно уставился в свою тарелку, без вкуса пережевывая еду, и мне снова стало жалко бедолагу. Капитан Гена с боцманом Геной с удовольствием обсуждали увиденный ими концерт. Меня осыпали комплиментами, мне было приятно. Может, Роман и прав? Чего я завелась? Ну, сказал человек, что думает, а я взъелась… И в тот же момент сообразила, что рассуждаю на тему свободы выражения мнений, чуть ли не падая носом в кружку с чаем. С усилием подняв чугунную голову, обнаружила на себе пристальный, встревоженный взгляд Романа. Сонно улыбнувшись, я кивнула ему. В угасающем сознании, чувствуя себя последней сомнамбулой, выползла из-за стола. И кажется мне, что уснула я намного раньше, чем очутилась в постели… Впрочем, не помню…

Сладко зевая, потерла закрытые глаза. Сегодня я отлично помнила, что мне снилось. Мой сон был одним сладчайшим воспоминанием о невообразимо живописных пейзажах. Чудесная картина звездного неба, усеянного многочисленными бирюзовыми лунами разных размеров… Высоченные белокожие деревья… зеленоватое море, мягко мерцающее под нежными лучами огромного зеленого солнца… М-м-м, хочу туда, домой, в белоснежные башни прекрасных городов…

Потянувшись, я все-таки решила открыть глаза… и перепугалась. Над моей головой повисло нечто настолько огромное, что заслонило от меня большую часть неба. С перепуга я чуть было не завизжала, но успела отдышаться. Затем, немного успокоившись, попыталась понять, что за странное небесное или какое там еще тело так некстати устраивает надо мной затмение?

Поверхность тела была покрыта вырубленным лесом, довольно толстые пни торчали среди изрытой ямами подвижной почвы. Землетрясение, что ли, на астероиде? Откуда он тут взялся и по какой причине висит над моей головой? Резкое движение вниз унесло от меня вырубку, надо мной воздвиглась огромная гора, она пошевелила слегка раздвоенной вершиной, тоже покрытой круглыми ямами. Кратеры, что ли? Не очень похоже…