Опытная Бикет вела счет дням, благоприятным для зачатия у своей госпожи. Она старательно высчитывала их от одного очищения до другого. Мерит же устраивала так, чтобы никогда не находиться вблизи Пиайя во время дней, благоприятных для зачатия, потому что боялась обоюдной страсти, которая отодвинет в сторону все сомнения и заставит забыть об осторожности.

Печаль о смерти наследного принца быстро прошла. Люди знали, что у царя много других сыновей, а кроме того, радость от встречи с новым Аписом вытеснила все остальные мысли, поэтому траур продолжался лишь в царском дворце, где мумия Амани была положена в роскошный раскрашенный саркофаг для переезда в Фивы.

В этот день жрец Пта Хамвезе был принят Великой Царской Супругой. Умный сын Изис-Неферт не ощущал ни малейшей антипатии к первой жене своего отца, хотя бы ради древних святых законов, которые он как жрец особенно уважал.

Они беседовали некоторое время о новом Аписе, пока Нефертари внезапно спросила:

— Хамвезе, ты считаешься, несмотря на свою юность, ученым и знающим человеком. Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. Фараон уже провел над телом Амани церемонию открытия рта. Его мумия ожила, но она еще не въехала в Дом Вечности. Где сейчас ка Амани? Скажи мне, где?

Хамвезе увидел, как увлажнились глаза Нефертари и несколько слезинок скатились по круглым прелестным щекам все еще удивительно свежей и красивой женщины. Она отвернулась.

— Я не могу его просто забыть, он был… он был… Да, тебе я это скажу, Хамвезе, он был моим любимым сыном. Ты жрец и можешь хранить тайну. Это знала только я. Может быть, это чувствовал и Амани — что я его люблю больше всех. Ну ответь же на мой вопрос, Хамвезе! Где сейчас Амани?

— На это легко ответить, царица. Только когда ты говоришь, что его тело оживет, это следует понимать в другом смысле. Живет его ка, тень его тела, но в другой, недоступной для нас сфере. Сейчас, в этот миг, Амунхерхопсеф может находиться среди нас, слушать наш разговор, но потом время от времени его ка возвращается назад, в мумию, потому что она является его местом отдыха, его опорой в потустороннем мире. Ка необходимо питание, которое мы передаем через регулярные жертвоприношения, в то время как душа ба может улетать, словно птица с головой человека, и быть менее привязанной к мумии, чем гробница, которая является ее жилищем и укрытием.

Хамвезе всегда называл единокровного брата полным именем, потому что не мог терпеть сокращения и ласкательные формы имен.

Нефертари подняла глаза, полные слез:

— Откуда мы знаем это, если никто этого не видел? Ка человека ведь невидимо, оно живет, как ты говоришь, в другой сфере. Откуда же пришло наше знание? Или ты видел однажды птицу ба? Я раньше почти не думала об этом, просто верила тому, чему меня учили. Однако теперь, когда Амани мертв…

Хамвезе терпеливо улыбнулся:

— Жрец обязан отвечать на такие вопросы, иначе он едва ли годится для своей должности. Верно, никто не видел ка другого человека, и, тем не менее, есть верные доказательства того, что оно существует. В храмовых архивах хранятся свидетельства из прошлых столетий, есть также примеры и из современности, которые доказывают то, во что верит каждый египтянин. Я приведу тебе один пример. Двадцать лет назад некий ремесленник был убит при строительстве храма упавшим камнем. Камень упал ему на голову, придавил череп, и лекарь установил смерть этого человека. У его семьи было немного денег, и они доверили его тело «ставящим печать бога», чтобы подготовить ремесленника к вечности. Так как череп был раздроблен, бальзамировщики решили достать мозг не через нос, а через затылок. Они удалили раздробленный кусок кости, и в тот же миг мертвый открыл глаза, поднял голову и спросил: «Где я? Что произошло?» Короче говоря, мужчина рассказал позже, что в тот миг, когда смертельный удар камня поразил его тело, он увидел себя самого лежащим перед стеной храма. Он мог назвать имена всех людей, которые подбежали к нему, отнесли его прочь, позвали лекаря. Его ка уже отделилось от тела и наблюдало все это как бы со стороны. Когда ставящие печать бога открыли его череп, он ощутил ужасный и, как он это назвал, болезненный толчок, когда ка снова вошло в его тело, и в тот же миг мужчина очнулся. Если бы это было единственным случаем, о котором мы знаем, можно было бы сказать, что этот человек в действительности не был мертвым и все это приснилось ему во сне. Однако есть десятки подобных свидетельств от различных людей, живших в разные годы. Все они видели свое тело, лежащее неподвижным, как бы со стороны, видели людей, которые первыми позаботились о «мертвом», а позже даже узнавали их. Все они ощущали горестное чувство, когда их ка снова должно было возвратиться в тело. Это горестное чувство при возвращении души в тело свидетельствует о том, что на том свете душу ожидает более прекрасная жизнь. При окончательной смерти ка так долго остается за пределами тела, пока оно после магического обряда открытия рта не сможет снова вернуться в тело. Так как это уже не земное тело, а приготовленное для вечности, мертвый при помощи бога Озириса становится духом, который продолжает жить бессмертным и вечно юным в другом мире.

Нефертари вытерла слезы и сказала:

— Я верю тебе, мой дорогой. В таких вещах ты понимаешь больше, чем я. Если хочешь, мы посетим сейчас вместе Озириса-Амани.

Они пошли в бывшие покои принца, где на возвышении стоял саркофаг с мумией. Нефертари поцеловала вырезанную из дерева раскрашенную голову и вздрогнула от неподвижного взгляда искусственных глаз. Хамвезе произнес несколько магических молитв и коснулся золотым Анком в палец длиной глаз, носа и рта вырезанной из дерева маски.

Прощаясь с Нефертари, Хамвезе обратился к ней с просьбой:

— Ты обрадовала бы меня, жреца Пта, и весь народ Мемфиса, если бы почтила своим высоким визитом теленка Аписа. В эти дни многие устремляются к храму. Новый Апис особенно красив. Все преданно молятся этой омолодившейся душе Пта.

— Да, — ответила Нефертари, — я приду, хотя бы для того, чтобы доставить тебе радость.

С почтительным поклоном Хамвезе поцеловал руку царицы.

Несколько дней спустя Нефертари велела отнести себя в закрытых носилках к храму Пта. Она могла бы выбрать короткий путь через Западные ворота дворцового квартала, но Великая Царская Супруга не хотела разочаровывать народ, потому что глашатаи ранним утром объявили о том, что она посетит Аписа. Итак, процессия с телохранителями, жрецами и чиновниками покинула Белую Стену на востоке и двинулась широким потоком через весь Мемфис к Большому храму Пта.

На Нефертари был праздничный наряд для официальных церемоний: длинное платье в складку, широкий пояс, несколько раз обвивающий по-девичьи тонкий стан, на голове хохолок коршуна с высокой короной из перьев. В правой руке царицы покоился золотой цветок лотоса, священный знак бога Нефертема, сына Пта и Сехмет. Процессию заключала повозка с жертвенными дарами быку Апису: несколько десятков шеффелей отборного зерна и огромные кувшины с маслом, вином и медом. Позади слуги вели двух быков, которых жрецы нашли безупречными и годящимися для приношения в жертву. Как Великая Царская Супруга, Нефертари имела отряд личной охраны, копьеносцы которого окружали ее носилки. Авангард охраны освобождал для нее проход по улицам.

Нефертари, у которой уже было пятеро детей — недавно на свет появилась ее маленькая дочь Хенут, — все еще выглядела как юная, изящная девушка, не потеряв своего очарования и красоты. На лице ее играла легкая улыбка, и темные, слегка раскосые глаза ласково смотрели на ликующий народ.

— Ты самая очаровательная! Ты самая милая! Ты самая красивая из всех! Ты любимица Благого Бога! Да дарует Хатор тебе плодородие!

В подобных случаях у нее всегда возникало ощущение, что ликование адресовано не ей как женщине и человеку, а венцу, который она носила, и супругу, который ее избрал. Нефертари была свободна от гордыни и тщеславия и достаточно умна, чтобы знать, что вчера еще эти приветственные крики адресовывались царице-матери Туе, а через много лет другую женщину, носящую хохолок ястреба, народ будет встречать с таким же ликованием.