До скорой встречи. Обнимаю и крепко целую тебя, любимая, отдельно по-домашнему.

Будьте здоровы и счастливы. Твой верный муж, страстно любящий тебя, родная, Ваня.

10.07.51 г.».

Письмо, вероятно, написанное в июне—июле 1951 года:

«Добрый день, мои любимки — прекрасная женочка и холосенькая доча Наташа!

Целую вас, мои дорогие, и с нетерпением жду тот день, когда я буду сидеть в домашней обстановке, такой уютной, и буду долго-долго беседовать с вами…

Да, получилась долгая разлука, суровые для меня дни и много бессонных ночей. Я все время думаю о вас, мои вы птенчики, как ваше здоровье, а за него я очень беспокоюсь. Милая моя, я тебя очень прошу, не пренебрегай советами медицинских работников. А за досютой присматривай. Вот, ты подумаешь, дед, все со своими советами. Верная моя, как я благодарен тебе за твои письма, а я их получил сразу два — не все же Ник. Вас. по два получать.

Получил я эти письмеца рано утром и, не успев прочитать, уехал на работу. Поднявшись на небольшую горку, где приходится много энергии терять, ведь отсюда видно всю работу на большие расстояния, я посмотрел на восток и думаю: "Ну, сегодня день ясный, значит, будут 'гости', да еще много".

Так, почти с рассвета, в напряжении. А сегодня так хотел твои письмеца прочесть сразу, но тревога, до обеда не мог.

Хлопцы-молодцы много трудятся. В санаторий к Шишкину отправился второй, но приходящих более десятка. Так что сидеть сложа руки не приходится, много беседую, учу, и результат неплохой, но и трудностей много-много. Ведь бросили, и применяй здесь лозунги.

Небольшая горстка храбрецов против погани, но мы знаем, что и вы все с нами, и как приятно в такие трудные минуты поговорить с тобой, моя любимая, а говорить, как видишь сама, мне приходится быстро.

Так что, родная, я бы тебя на крылышках унес к себе, но здесь плохо. Жди, милая, скороскоро. Никого не проси о том, что зависит от меня. Я во всем буду стараться, чтобы побыстрее встретиться с вами, мои бесценные роднульки.

Обо мне не беспокойся, все хо. Не дают вылетать на задание, но на земле очень мне достается.

Доче скажи, чтобы она росла послушной девочкой и во всем слушала мамочку и бабулю.

До скорой встречи. Обнимаю и целую крепко-крепко…

Будьте здоровы. Целую мамульку и Лерку.

Привет знакомым.

Ваня».

«28.07.51 год.

Добрый день, мои милые и хорошенькие любимки — женочка и голубоглазая доченька Наташенька!!!

Обнимаю вас крепко-крепко и прижимаюсь к вам нежно-нежно (к тебе, роднуля, по-особенному). Как же я скучаю без вас, прямо трудно выразить на бумаге. Тоскую, как тюремщик по волюшке. Думаю о вас, стараюсь увидеть все ваши движения. Мне очень хочется хотя бы во сне увидеть вас такими, как в начале декабря прошлого года. Но все тщетно. Увижу тебя, моя ты ненаглядная, и ты мне кажешься какой-то чужой, очень холодно ко мне относишься и исчезаешь. Так я и не успеваю прижаться к твоему лицу, поговорить с тобой о долгой разлуке. Прямо после таких слов еще тяжелее становится на сердце. А тут еще приходит почта, всем — по 2—3 письма, а мне нет. Как же я психую, не попадайся никто под горячую руку. Николай Васильевич получает каждую почту, и когда мне нет, он потихонечку прячет письма и читает после. Почему, женуля, так тебе некогда? Видно, много хлопот, а там все знакомые в сборе (я пишу в Москву, думаю, вы уже возвратитесь домой). Ты еще молоденькая — погулять хочется. Ну, хорошо, я на тебя не обижаюсь, но очень прошу: "Пиши, роднуля, почаще". Да, я скоро дождусь, когда мне доченька будет писать, тогда мне не будет так грустно. Каково я тебя купил, роднуля, а? А я, в свою очередь, постараюсь не ездить в такие длительные командировки. И все вместе взятое не будет наводить такую ужасную тоску, которая в несколько раз становится тяжелее при плохой погоде.

У нас четыре дня кряду была отвратительная погода: свинцовые тучи заволокли сопки, шел непрерывный дождь разного калибра. В эти дни подгоняли наш путь. И вот сегодня прояснилось, ветер разогнал тучи, и солнце вступило в свои полные права. Духотища, ужас! Прямо дышать нечем. А я вот сижу за столиком, передо мной умеренно рокочет вентилятор, стараясь придать мне бодрости, и пишу тебе, голубочка, письмецо.

Знакомый и приятный свист наших "телег" ласкает ухо. Жизнь кипит. Приходили и они, смотались, видимо, завтра будет жаркий денек.

Ребята сильно подкашиваются, очень большая напряженность сказывается в плохую сторону. Так что концом августа или началом сентября сильно попахивает. Ах, скорее бы летели дни… Как же я жду эту долгожданную минутку. Крепись, роднуля, и очень жди меня. Скоро еду в П… Я чувствую физически здоровым себя, а душевно я поправлюсь во время нашей встречи.

Обнимаю и крепко целую вас, мои птенчики, — доченьку в головку и щечку, а тебя, моя красавица, по-нашенскому.

Передавай привет хорошим знакомым. Целую мамульку. Кстати, как она себя чувствует после Мацесты? Бывайте здоровы и счастливы.

Твой верный и неизменный друг жизни, любящий Ваня».

Приписка сбоку: «Вес 86 кг. 450 гр. — прежний».

«4.8.51 г.

П… (Пекин. — Я. Б.)

Добрый день, мои родные и любимые пташечки — женочка и доченька Наташенька!!!

Долго ждал от вас письмецо и, не дождавшись, решил поговорить с вами — может быть, на душе легче станет, а то так грустно, что прямо злишься сам на себя. 30 июля, в день прибытия почты, я отправился по своим делам в П… и в пути разминулся с почтой. Я знал, что мне должно быть письмецо от тебя, милая женочка, а потому злость на себя, несчастливца, еще больше увеличилась.

Духотища в вагоне, тем более, когда проезжаешь тоннель, усиливала мое раздражение, и ночь прошла в "бочках" (не думай, родная, о последнем слове — это нашенская фигура). Утром я уже был в М… (Мукдене. — Н. Б.), и днем обратно в мученический путь.

…Все было раскрыто настежь, и меня мой лечащий врач не раз предупреждал, чтобы я поберегся со своим гайморитом, а то я расскажу вашей супруге. С этими врачами поедешь, так они за дорогу могут залечить тебя.

Первого августа изможденные и изнуренные мы прибыли в назначенное место.

Шум, гам, тарарам, и я уже в штатском спокойно всматриваюсь в жизнь этого города. И чего только здесь не увидишь. Особенно же жалкий вид имеют рикши. Ну, об этом всем я буду подробно излагать при нашей встрече, моя родненькая, ненаглядная жиночка.

Может, тебе и неинтересно будет слушать эти правдивые сказки, но я думаю, что смогу заинтересовать тебя.

Как мне хочется быстрее встретить вас, мои вы голубочки, и говорить, все говорить, обо всем говорить с вами.

Поместили нас с врачом в главный госпиталь, да окна оказались на центральную улицу, и спать мне не удалось. Многое я передумал за ночи в пути следования и за прошедшую, и все время вы у меня в голове.

Побывал в больнице, посмотрели меня и, к моему удивлению, снимок гайморовых полостей показал их чистоту. Даже врач удивилась. Ах, как хорошо. Теперь я дышу через нос. Немножко сердце устало, а оно, видимо, страдает, да, оно болеет за вас, мои лапулечки.

Нет письмеца, и я многое передумал о своих любимках. Остальное все N, лишь немножко жирноват, но это н. з. для тебя, моя милая женочка.

Побродил по магазинчикам, много есть хорошего материала, но моя кишка тонковата, только расстроился. Но кое-что купил для тебя, любимка, и для дочи. Это секрет.

Обнимаю и мощнейше целую вас, мои истосковавшиеся любимки…

Будьте здоровы и счастливы. До скорой встречи. Твой верный друг жизни Ваня».

«12.08.51 г.

Добрый день, мои любимки — женочка и дочурка!!!

Обнимаю и горячо целую вас. Сегодня получил от тебя, женочка, аж два письма. Первое ты писала еще с места отдыха, а второе из Москвы. Как обычно, перед тем, как решить, какое прочитать первым, я смотрю число на штампе. И отдыхающее письмецо начало теплить меня. Я чувствовал запах варенья и твою хозяйственность. Ощутил всю тяжесть съедобного груза, который придется тащить вам. Милая Женочка, очень прошу тебя, не перегружайся. Всего съедобного не перетащить с юга.